Самое древнее зло (СИ) - Лагно Максим Александрович - Страница 72

— Портно… его звали Портно… — вспомнила я. — В энциклопедии Саммлинга и Ратфора эксперимент назван «Случай Портно».

— Да… Точно… Портно приказал тянуть цепь, пока песочные часы отмеряли короткий промежуток. Когда упала последняя песчинка, слуги начали наматывать цепь. Но она шла туго, по одному колечку в день, почти не двигалась.

— Два семилуния сматывали цепь обратно, — добавила я.

— В итоге цепь остановилась и вообще не наматывалась. Цепь до сих пор находится… на туристической тропе вдоль Барьера… Туристы привязывают к ней платочки или тряпочки, как символы надежды на то, что Портно вернётся… Отец моего друга содержал палатку… по продаже платочков… Хорошо зарабатывал… Пока эта поганая война не приключилась…

— И когда был этот случай… Портно? — спросил Матвей.

— Семилуний… триста назад…

Я то ли привыкла к сопротивлению Барьера, то ли оно ослабло, но шагалось намного легче. Несколько раз я  оборачивалась и видела такую же неясную муть, что и впереди.

— Ты… думаешь вернуться? — спросил Матвей.

— Ради эксперимента.

Мы остановились. Я старалась не смотреть на лицо Матвея — оно расползалось и текло. Как в одном из пыточных кошмаров, что насылал на меня фулель в тюрьме. Один глаз Матвея опускался ниже другого, рот искривлялся в усмешке, а уши свисали чуть ли не до земли.

— Думаешь, ты выглядишь лучше? — догадался Матвей.

Он достал из себя какой-то объект. По знакомым щелчкам поняла, что это фотоаппарат. Пока Матвей фотал, я сделала несколько шагов назад, потом вперёд. Размытые фигуры спутников то сильно удалялись, то быстро приближались:

— Внимание… Нельзя далеко отходить друг от друга. Тут какая-то магия с пространством. Одновременно… похоже на то, что делают путаники, а одновременно напоминает «Туман иллюзий».

— Возьмёмся за руки, друзья, — сказал Матвей, протягивая мне искажённую клешню. — Придётся… оставить один сундук.

Мы продолжили шагать. Земля под ногами была неясного происхождения, то каменистая, то ноги утопали в песке, то путались в чём-то, напоминающее траву.

Матвей нарушил гулкое молчание:

— Ну, и почему ты думаешь, что нельзя вернуться из-за Барьера? Что за «Туман иллюзий»?

— Он доступен магам Третьей Отметки… В этом тумане пространство замыкается в кольцо. Куда бы жертва ни двинулась — будет ходить по кругу или стоять на месте, воображая, что движется.

— Ужас. Вполне возможно, что мы ходим по кругу?

— Более того, — добавила я. — К пространственным искажениям можно добавить перекос времени. Нам кажется, что долго шагаем и разговариваем, а в Голдиваре прошла всего тысячная доля витка. Гофратцы всё ещё видят, что мы стоим у барьера.

— Парадокс.

— Или наоборот. Там уже всё закончилось. Драген улетел, гофратцы ушли… Война закончилась поражением Химмельблю… Но не переживайте, природа Барьера только напоминает «Туман иллюзии», не значит, что она им является.

— Вы это видите? — закричал Днистро.

Впереди проявилось мутное пятно света. С каждым шагом оно разрывало серость барьера. Фигуры моих спутников перестали течь, и приобрели привычные формы. Под ногами что-то захрустело.

Мы ускорили шаги. Стало холодно и запахло, как в предгорье Щербатых Гор. Внезапно Барьер закончился. Мы стояли на краю обрыва, по колено утопая в снегу. Под нами плыли серые облака. Над головами нависал купол Барьера. Не было видно ни солнца, ни одной из Семилунья. Сплошная мутная серость Барьера Хена в которой расплывчато отражались облака. Ещё несколько шагов и мы свалились бы в пропасть!

3

Я и Матвей не разжимали рук. Сделали несколько шагов назад от пропасти. В мою обувь набился снег.

Днистро раскрыл один сундук:

— Хорошо, что предусмотрели лишние комплекты одежды.

Он раздал зипуны военного образца с эмблемой Скерварского отделения магов особого назначения «Хантлангер». Спецмаги вели боевые действия в Щербатых Горах и знали толк в тёплой одежде.

Я создала шар огня. Снег вокруг него быстро растаял, обнажая мокрые скалы. Мы переоделись в зипуны и меховые сапоги. Потом перебрали содержимое сундуков.

— Всего не унести, — подвела я итог. — Надо решить, что самое важное?

Днистро достал из оружейного сундука арбалет:

— Возьму себе. Я же не боевой маг. Сможешь зачаровать мне стрелы?

— Чуть позже, — ответила я. — А кем ты был до войны?

— Как и все в Енаве — фермером. У нас же земли скудные, поэтому фермерство — массовое занятие. Нужно много выращивать количественно, чтобы вышло хоть что-нибудь качественное.

— Но ты же родился времом, погодным магом? Чтобы создать дождь, нужно знать как.

Днистро кивнул:

— Самоучители и умобразы. Я изучал только погоду. Дождик вызвать, чтобы полив на огородах произвести, или вызвать облака над полем в знойный день. У отца не было денег послать меня в Вейрону, где обучают погодников и водяному творчеству.

— В Химмельблю тоже обучают.

— Ха, один день жизни в Химмельблю стоит столько, на сколько в Енаве живут неделю.

Огненный шар продолжал топить снег. Образовался ручей, который пробил во льдах чёрную дорожку, уходя под облачный покров. Пока я болтала с Днистро, Матвей спустился вниз:

— Офигеть! Смотрите!

Мы побежали к нему. На горе, ниже нашей стоянки имелся большой плоский выступ. Ручей собрался на нём в большую лужу. Матвей стоял на краю выступа и показывал на разрыв в облаках.

В долине раскинулся большой город. Точнее его развалины. Чёрные стены домов с пустыми окнами. Ровные квадраты улиц с остатками таких же линий электропередач, что были в Брянске. Развалины прикрыты снегом. Город давно разрушен и покинут.

— Матвей, это так похоже на твой мир.

— Даже не знаю, радоваться или нет, — кивнул Матвей.

Я снова перевела взгляд на небо. Его серая безликость больше не пугала. Вспомнила, что всего половину семилуния назад я, наивная студентка Академии, ночью выбралась из своей комнаты, чтобы вместе с друзьями начать путь к этой бездне.

Хадонк хотел меня поцеловать, Аделла хотела поцеловать Хадонка, Слюбор хотел поцеловать Аделлу. Ну, разве что я немного выбивалась, ибо хотела поцеловать Матвея, жителя иного мира.

Перед нами была предсказуемая жизнь. Слюбор стал бы средненьким чиновником при дипломатическом корпусе Гувернюра. Хадонк и я, дождавшись завершения войны, поженились и поселились бы в Драйдентоне. Я привыкла бы заниматься любовью с Хадонком под наблюдением споггеля. Аделла? Известно, чем безумнее и злее номасийка в молодости, тем спокойнее и рассудительнее она в зрелом возрасте. Стала бы воспитательницей в детском саду. Превращалась бы в лошадку и катала детишек. Нарожала бы с десяток своих, как завещала Мать Кочевница.

Да уж, накидали мы камней в небо. Все они вернулись, преподав болезненный жизненный урок.

Но теперь поняла кое-что ещё:

Если ты выбрал путь риска и приключений, то уже не свернёшь с него. Раньше я пугалась неизвестности. Сейчас осталось только любопытство: что же скрывалось за Барьером Хена несколько тысяч семилуний?

Я повернулась к Матвею и Днистро:

— Ну, уважаемые кэрры, чего встали? За работу. Перед нами целая половина мира, где мы должны найти одну единственную книжку.

Конец первой книги