Шарко - Тилье Франк - Страница 7

– Приди в себя! Так из какой позиции?

– Франк… что ты делаешь?

– Что я делаю? Я пытаюсь помешать нашей семье пойти ко дну.

– Нет, Франк. Я убила этого типа, я… Я одна и должна отвечать. И речи быть не может, чтобы втянуть в это тебя!

– Я уже втянут с того момента, когда ты притащила сюда свою задницу, не сказав мне ни слова, а еще потому, что ты мать моих детей. Пойдешь ко дну ты – угробимся мы все.

Шарко достал бумажник и сунул ей под нос фотографию сыновей:

– Думай о них. Только о них. Мы не в счет.

Его слова поразили Люси в самое сердце. Голова у нее кружилась. Ей следовало проверить все комнаты, прежде чем спускаться в подвал. Может, Рамирес продал свой мотоцикл. Он не открыл дверь, потому что не захотел, или же не услышал, или боялся нежеланного гостя? Почему она оказалась такой дурой? Она порылась в памяти, неопределенно повела указательным пальцем:

– Я точно не помню… Я лежала на полу, в том углу. Он был надо мной и хотел меня задушить. Я наклонила пистолет и выстрелила. Его отбросило к стене, и он умер…

Шарко это мало чем помогло. Он заметил висящую лампочку, поднялся по лестнице, чтобы зажечь ее, но энергосберегающий свет – от силы двадцать ватт – едва теплился. Он оглядел потолок над телом – увеличивающимися кругами, пока его взгляд не остановился на точке попадания. Пуля частично вошла в кирпич, но не полностью благодаря полой головке. Он вытащил ее, как вишенку, и опустил в карман. Эта пуля была частью цифрового отпечатка оружия Люси.

– А теперь гильза.

Другая часть цифрового отпечатка. Опустившись на колени, он принялся рыться в пластиковых чехлах, откатывая пустые бутылки… Чем больше предметов он разгребал, тем большие залежи обнаруживались под ними.

– Ты зашла в дом уже в перчатках?

– Я их надела еще снаружи. И шапочку.

Учитывая невероятную свалку, в которую был превращен подвал, Шарко был уверен, что полицейские из научно-технического подразделения окажутся не в состоянии корректно провести анализ ДНК, а значит, он может спокойно рыться, не боясь обронить капельку пота или волосок из брови. Зато следовало тщательно следить, чтобы не оставить отпечатков на дверных ручках и мебели…

– Хорошо. Ты связывалась с национальными базами данных по поводу Рамиреса? Говорила с кем-то о нем, звонила кому-нибудь?

– Нет, я была осторожна. В курсе только тетя.

– Судя по твоему рассказу, Рамиреса допрашивали только как свидетеля по делу об исчезновении, так?

– Да.

– Значит, не будет установлено никакой связи между исчезновением Летиции, которое находится в ведении Центрального бюро, и смертью Рамиреса, которой займется бригада уголовной полиции. Никто не побеспокоит твою тетю, расспрашивая о том, какую деятельность развил твой дядя, а вот нам нужно будет с ней повидаться. Она болтушка, неспособная придержать язык.

Мозг Люси перегревался, Франк сохранял холодную голову.

– А теперь подумай хорошенько, Люси, подумай, какие ошибки ты могла допустить. Представь каждую минуту этой ночи с того момента, как ты вышла из дому. И помоги мне найти гильзу, черт побери!

Она встала на колени рядом с ним, положив ладони на деревянное покрытие и не отрывая взгляда от пустых затуманенных глаз Рамиреса. Смерть уже мягко обволакивала его.

– Ты думаешь… он был виновен? Он причинил зло Летиции?

– Ну откуда мне знать?

Люси больше не знала, что думать, самые черные мысли роились в ее голове. А вдруг он невиновен? Вдруг он никогда и не притрагивался к девочке? Пытки кошки ничего не доказывают, – возможно, она имела дело с извращенцем, которому доставляло удовольствие мучить животных. Это не делает из него похитителя или убийцу, даже если у него толстенное полицейское досье. Этот тип отбыл свой срок, в глазах закона он был свободен и вновь стал таким же гражданином, как и любой другой.

Она смотрела на Шарко, который обеими руками разгребал завалы на полу и который боролся за нее, рискуя собственной шкурой. В случае чего ему тоже мало не покажется. Соучастие в убийстве, сокрытие улик. На сколько это тянет? Пять лет? Десять? Неужели их ждет такой финал – их, кто сражался на всех фронтах? Скольких мерзавцев они засадили за решетку? Сколько жизней спасли? Но можно ли оценивать жизнь человека весом убийц, которых он способен отправить в тюрьму? Она попыталась успокоить его как могла:

– Думаю, я не сделала ошибок. На мне были перчатки… Я никого не встретила на дорожке, и никто не видел, как я сюда заходила.

Она вдруг очнулась и взялась за поиски на границе света и тьмы. Кошка безостановочно стонала. Невыносимый крик младенца разрывал барабанные перепонки и взвинчивал нервы. Шарко попросил Люси снова проиграть всю сцену нападения и попробовать представить себе направление, в каком вылетела гильза. Может, она столкнулась с препятствием и ушла в сторону? Или же пролетела не один метр и приземлилась где угодно в этом хаосе? В тире гильзы иногда находят в непосредственной близости от цели.

Прошло двадцать минут бесплодных поисков. Франк теперь ползал вдоль стен, с трудом сохраняя равновесие на грудах хлама.

– Мы должны ее заполучить. Если не найдем, все пропало. На ней выбит номер серии, они запросят поставщика, доберутся до арсенала конкретного отдела и обнаружат, где он находится: набережная Орфевр, 36. Они не будут знать, о ком конкретно идет речь, но если упрутся, то проведут баллистический анализ оружия всего персонала. И установят связь между гильзой и твоим «зиг-зауэром».

Шарко знал законы баллистики: при каждом контакте с частями оружия – обоймой, накопителем, дулом, выбрасывателем, бойком – на гильзе остаются характерные следы, индивидуальные для каждого пистолета. Только «зиг-зауэр» Люси соответствует отметинам на искомой гильзе, они составляли единственно возможную пару, которую эксперты без труда идентифицируют.

После полутора часов напрасных поисков Шарко, с покрасневшими глазами и в измазанном костюме, остался без сил. Он выпрямился, преодолевая боль. Он больше не мог вспомнить, где уже искал, а где еще нет. Полное ощущение, что ходит по кругу. Но одно было очевидно: техники из научного отдела найдут ее, эту чертову гильзу.

Люси взяла его за руку:

– Ничего не выходит. Возвращайся домой, прошу тебя. А я потом позвоню в полицию и…

– Не валяй дурака. Слишком поздно. Ты пропадешь, я пропаду, наши дети пропадут. Ты сделаешь их сиротами.

Шарко знал, что каждое его слово пронзает Люси насквозь, но это бичевание было необходимо. Он до сих пор не мог поверить собственным глазам: два копа из уголовной полиции ползают на четвереньках по подвалу и ищут оловянную трубочку девятнадцати миллиметров длиной и девяти миллиметров в диаметре, чтобы скрыть преступление. В последнем всплеске надежды он снова кинулся искать. Пять минут спустя, смирившись, он погрузился в долгое размышление, не отводя взгляда от пистолета «хеклер-кох» Рамиреса.

– Бесполезно, мы ее не найдем. Я вижу три выхода. Самый плохой – избавиться от тела. Но в любом случае копы придут сюда. Так или иначе, кто-нибудь заявит об исчезновении Рамиреса. Рано или поздно следователи обязательно обыщут дом. Что никоим образом не решает нашу проблему с гильзой, а я не смогу жить спокойно, зная, что она где-то здесь и однажды кто-нибудь ее найдет. Второй вариант – огонь. От тела и от дома мало что останется – кроме этой проклятой гильзы. Парни из отдела пожаров и взрывов ее заполучат, это точно.

Шарко бросил взгляд на труп:

– Итак, остается только последний вариант… Возьмем дело на себя. Расследуем убийство, которое ты сама и совершила.

7

Люси обеими руками обхватила голову:

– Невозможно такое сделать.

– Почему бы нет? Мы только что закрыли дело с двойным убийством, момент самый подходящий. Наша команда свободна и по всей логике должна взяться за новое расследование, при условии, что труп обнаружат очень быстро, то есть завтра. Наш процессуалист Леваллуа, так что осмотр места преступления и сбор улик вместе с техниками должны поручить ему, но я подсуечусь, чтобы на этот раз занять его место. Именно я буду составлять протокол осмотра, и я же займусь опечатыванием улик. Прежде чем отправить их в научный отдел, я подменю гильзу, которую отдадут мне техники, на другую. По крайней мере, контроль изнутри останется за нами.