Наследие заводного ключа (ЛП) - Бейли Кристин - Страница 53

— Я бы попросил тебя сделать одолжение и не кричать, — он склонил голову, не отрывая глаз от ключа на моей шее. — Видишь ли, я уже столкнулся с юным Уильямом на пустошах.

Уилл выдал меня Рэтфорду? Он бы этого не сделал. Что бы он ни говорил, он бы этого не сделал.

— К сожалению, Уильям оказался не столь сговорчив в отношении моего плана, как ему следовало. Боюсь, мне пришлось наказать его.

Новый укол страха пронзил меня. Глаза Рэтфорда блеснули.

— Если ты сделаешь, как я скажу, никто не пострадает. Но стоит тебе ослушаться меня, и бедный Уилл может закончить свою жизнь так же, как и начал: достаточно трагично.

Моё сердце сжалось, и я боялась, что мне может сделаться дурно.

— Что вы с ним сделали?

— Ничего, что нельзя исправить, если ты сделаешь, как я тебе сказал. А теперь иди и принеси пластины, — он взмахнул тройным стволом пистолета в сторону экипажа. — Мы собираемся прогуляться, только ты и я.

Я проглотила тяжёлый комок в горле. Какой выбор у меня был?

Глава 30

Я вернулась в экипаж и позволила двери захлопнуться за мной. На мгновение я подумывала уехать в экипаже. Ничего хорошего из этого не выйдет. Я не могла завести его или тронуть с места так, чтобы не разозлить барона и не навредить Уиллу.

Я открыла сундук, пока мой разум лихорадочно перебирал варианты. Мне нужно предупредить Оливера и Люсинду. Они, наверное, сидели у огня в маленькой хижине, не подозревая об опасности, в которой я очутилась. Но что бы я ни сделала, придётся делать это быстро и под пристальным вниманием Рэтфорда. Я должна мыслить как Развлекатель.

Что у меня имелось?

Я раскрыла мешок, приваленный к сундуку, и стала рыться в содержимом. Голубь, дневник Саймона, кусок угля… Должно же быть что-то ещё. Я порылась в оставшейся части мешка и в содержимом сундука.

Нужно, чтобы остальные узнали о произошедшем. Я должна оставить какое-то послание. Чёрная пыль от куска угля покрыла кончики моих пальцев.

Вот оно!

Трясущимися руками я вырвала пустую страницу из дневника Саймона, затем вытащила пластины из сундука. Я торопливо сделала углём на листе оттиск с пластины, которая отмечала нужный замок, чтобы дать Оливеру и Люсинде карту. Пальцы сделались черными от угля, я перевернула кусок бумаги и нацарапала: «Рэтфорд. Уилл ранен на пустошах».

Я перевернула страницу и сложила её, затем схватила крошечного серебряного голубя из мешка. Он положил голову на грудные шестерёнки, мягкие серые крылья плотно прижимались к телу. Я перевернула птицу и засунула записку в вышитый карман на животе.

Прокрутив его лапы, я завела птицу. Его похожие на бусинки глаза моргнули. Я стиснула крошечный серебряный клювик, надеясь, что он не пикнет.

— Дело за тобой, — сказала я маленькой механической птичке, пока прятала её в мешок, оставляя крышку открытой. Тяжёлая кожа тянула птицу вниз, и я понаблюдала, как комок двигался в мешке, ища выход.

Много времени я не выиграла. Я сложила пластины в руках и прижала к сердцу. Я через столько всего прошла, чтобы найти их. Я не хотела их отдавать. Но как только птица вырвется на свободу, она будет летать внутри экипажа, создавая шум.

Надеюсь, что этого окажется достаточно, и Оливер с Люсиндой услышат. По крайней мере, они увидят голубя, если потрудятся искать меня в карете. Выдохнув и приготовившись, я открыла дверь и вышла, затем надёжно закрыла дверь, заперев голубя внутри.

Рэтфорд направил на меня оружие — убедительное напоминание, что он вполне готов по-настоящему мне навредить. Рука, державшая пистолет, дрожала, когда он протянул ко мне другую ладонь. Его скрытые капюшоном глаза не отрывались от пластин — так голодный человек пожирает взглядом жареного поросёнка.

Я устала от его манипулирующих игр. Я месяцами жила в страхе перед пристальным наблюдением этого мужчины. Я больше не хотела играть в эти игры.

— Уберёте это? Мы оба знаем, что вы не собираетесь меня убивать. Вы не можете этого сделать, иначе никогда не откроете свою машину.

Я вцепилась в пластины, но Рэтфорд протягивал мешок. Он качнул пистолетом на него, и я с неохотой аккуратно опустила все пластины в грубую мешковину, не желая повредить шестерёнки на лицевых сторонах.

Он улыбнулся, но я едва могла видеть эту улыбку под густыми усами.

— Ты всегда была умной девочкой. — Рэтфорд взмахнул рукой, слегка поклонившись. — После тебя, моя дорогая.

Мы пробирались по мягкой грязи, туман и тьма поглотили нас. Я видела смутную линию одной из многочисленных каменных стен, пересекавших вересковые пустоши, но помимо неё был лишь туман, окутывающий нас леденящей дымкой.

— Надеюсь, вы знаете дорогу, — один неверный поворот мог привести к тому, что мы останемся вечно блуждать по пустошам.

— Я долго ждал тебя здесь, — Рэтфорд включил лампу, которая лишь немного осветила землю прямо перед нашими ногами.

— Так вы знали, что у меня есть ключ, — я слышала стук своего напуганного сердца в ушах, словно постоянную барабанную дробь среди тишины вересковых пустошей.

— Да, но я не знал, можешь ли ты использовать его, — признался Рэтфорд. Это мой шанс получить ответы, и раз уж он собирался похитить меня, то я чувствовала, что имею на них право. — Больше никто не знает песню. А значит, ты уникальна.

— Вы выгнали меня, чтобы я стала искать пластины, не так ли? — мне нужно было знать, что это правда.

— Да, — усы и угрюмые глаза придавали барону мрачное, серьёзное выражение. — И план работал достаточно хорошо, хотя я не ожидал, что Уильям откажется от прибыльной службы ради твоих скромных прелестей. Я надеялся на большую уступчивость с его стороны на пустошах, — Рэтфорд потёр подбородок. — Но с другой стороны, любовь заставляет мужчину совершать неразумные поступки.

— Например, убивать? — я остановилась, и он сделал то же самое. Я ожидала, что он схватит меня, силой заставит идти дальше, но Рэтфорд вместо этого моргнул, и его глаза сделались очень похожими на глаза ищейки. Мне нужно знать правду. — Это вы устроили пожар, который убил моих родителей?

— Нет. Я этого не делал, — он сделал шаг в мою сторону. — Я спас тебе жизнь, забрав к себе. Никто другой не смог бы защитить тебя от того, кто желает твоей смерти.

Господь Всемогущий, все это время Уилл мог быть прав. Почему-то от этой мысли я не чувствовала себя безопаснее в обществе Рэтфорда. Он мог и обманывать.

Но защищать меня? Рэтфорд шесть месяцев наполнял мою жизнь страданиями, заставлял меня работать день и ночь, пока мои кости не начинали ныть. Он делал это не для того, чтобы защитить меня. Он взял меня к себе ради ключа. Он только что признался в этом. Должно быть, Рэтфорд заметил на моем лице непокорность, потому что одарил меня хмурым снисходительным взглядом и продолжил идти.

— Я терпеливый человек. Я лишь хотел все исправить, — Рэтфорд свернул в сторону, чтобы обойти болотистый участок. Пластины лязгнули друг о друга в мешке.

— Если вы не убивали моих родителей, тогда кто это сделал?

— Тебе лучше спросить у своего дедушки, — он поднял лампу, и мы продолжили шагать вперёд.

Я почувствовала себя так, будто Рэтфорд меня ударил. Он намекал, что это мой дедушка убил родителей? В этом нет никакого смысла. Рэтфорд всего лишь играл со мной, как кот с мышью.

— Вы знаете, где он?

Он усмехнулся.

— Увы. Знал, но боюсь, он каким-то образом ускользнул даже из моего поля зрения. Это немалый подвиг, моя дорогая.

— Где он был? — потребовала я.

— Как я и говорил, я уже не знаю. Поэтому то, что я знаю, не имеет значения. Я не люблю тратить время впустую, — его глаза блеснули.

Ну все, хватит. Я не позволю ему и дальше манипулировать мной. Я отказалась задавать ещё какие-либо вопросы. Но лишь сильнее разозлилась, когда поняла, что он именно этого и добивался.

Должно быть, мы шли целый час. Или два? Я не знала точно, но мои ноги дрожали от усталости. С одной стороны, подтверждение того, что мой дед действительно может быть жив, облегчало тяжесть на моем сердце и разуме, но они все ещё были отягощены пониманием, что с момента нахождения письма я ничуть не приблизилась к тому, чтобы найти дедушку.