Люциана. Трилогия (СИ) - "Алекс Д" - Страница 131

— Зачем? Зачем ты заставила меня вспомнить? — Элизабет бессильно опустила руки, слезы ручьями текли по бледным щекам.

— А ты и не забывала. — Милена взяла золотой орден из ослабших пальцев. — Я верну его.

— Где мой сын? Что ты с ним сделала?

— Ничего, но и его тоже не стоит ждать. Тьму не обманешь. Однажды прикоснувшись к ней, уже не освободиться, и рано или поздно приходится расплачиваться. Я заберу у тебя то, что ты нам задолжала.

— Нет. Нет. Только не Джонатан. Ты не можешь забрать их обоих. Ты убиваешь меня!. - отчаянно воскликнула Элизабет.

— Он никогда не принадлежал тебе, Бетти. Прости.

Элизабет попыталась задержать гостью, но она испарилась, словно дым, оставив только боль и страдание. Упав на пол, Элизабет поджала колени к груди и бессильно закричала. Это был вопль отчаянья. О ком в этот момент она убивалась больше? О сыне или о потерянной любви?

Джонатан не слышал, как вернулась Милена. Он успел заснуть, и точно не знал, как долго ее не было. Открыв глаза, Джон увидел ее стоявшей у окна. Что она все время высматривает? Или ждет кого-то. Он бы очень хотел понаблюдать за ней незаметно, но она прекрасно знала, что он проснулся. Рассвет прокрался в комнату, солнечные луны доползли до полога кровати. И в утреннем свете Милена выглядела еще бледнее и неестественней, чем обычно. Причем, это не грим, а натуральный цвет кожи. Ее безупречный профиль был неподвижен, словно она собралась позировать художнику, руки сложены на груди, плечи выпрямлены.

— Почему ты всегда так напряжена? — спросил Джонатан, приподнимаясь и облокачиваясь на подушки. Милена повернулась к нему. Ее глаза были бесцветными и прозрачными, как ледышки. Жуткое зрелище на фоне бледного с синевой лица.

— Страшно? — саркастично спросила она. — Мы стараемся не появляться днем. Слишком явным становится отличие от людей. А напряжена я по одной причине. Мой статус подразумевает постоянный риск нападения. Против меня готовится заговор. Многих не устраивают мои законы.

— Где ты была? — удовлетворившись ответом, поинтересовался Джонатан.

— Навещала твою мать.

— Зачем, позволь узнать?

— Хотела ее успокоить, но только расстроила.

— Что ты ей сказала? — Джонатан привстал откидывая одеяло. Взгляд Милены прошелся по обнаженному торсу и темной поросли внизу живота, скрывающейся за ремнем джинсов. В глазах ее отразилось странное животное чувство. Джонни почувствовал себя неловко, захотелось прикрыться. Черт, а ведь это страх. Он боится ее. Это очень-очень плохо.

— Я сказала ей правду. Ты будешь удивлен, но она прекрасно помнит твоего отца. — Милена улыбнулась. Джонатан обратил внимание на ее клыки, которые казались длиннее, чем раньше. Она стала медленно приближаться. Джон прижался спиной к спинке кровати, похолодев от ужаса. Глаза женщины заполнила чернота.

— Господи боже. — пробормотал Джонатан. Его прошиб холодный пот. Хотелось бежать, но он не мог пошевелиться, словно беззащитный кролик перед удавом.

— Ты хотел, чтобы я перестала тебя гипнотизировать. Сейчас ты почувствуешь, как малоприятно сохранять здравый смысл во время моих поцелуев. — он не успел заметить, как она переместилась на кровать. Мгновение и она уже сидит на нем верхом, сжимая его своими сильными бедрами. Черные волосы, словно змеи вились вокруг ее лица, падали ему на грудь. Сердце бешено колотилось в груди, он задыхался, но на этот раз вовсе не от страсти. Его парализовал страх. Черные глазницы были уже совсем близко, горячее дыхание обжигало его грудь, когда Милена наклонилась к нему. Он почувствовал, как острые клыки беспощадно вонзаются в его плечо. Ни нежности, ни страсти. Она вся дышала звериной яростью и злостью. Джонатан отчаянно вцепился в ее волосы, но в это момент боль отступила, и он почувствовал, как в него потекла сила вперемешку с видениями, обрывками фраз, прерывистым шепотом, вспышками разноцветных огней. Все вокруг окрасилось в розовый цвет, он словно падал в пропасть, а потом снова поднимался и летел все выше и выше от земли, в самое небо, к звездам во тьму. Неведомый доселе экстаз охватил его и понес все дальше по лабиринтам чужих жизней и мыслей. Пока на склоне холма он не увидел ЕЕ. Полуголую и прекрасную, черные волосы раскиданы по плечам, обрывки платья едва прикрывают обнаженное тело. В глазах решимость, клыки обнажены в зверином оскале. Еще один шаг и она упадет в пропасть. Горстка камней сорвалась и полетела вниз, несколько летучих мышей и страшные черные птицы окружили загнанную в ловушку женщину. Преследователи были уже близко. Джон слышит их крики. Их предводитель уже знаком ему. Это Ричард, безжалостное выражение его лица не оставляет сомнений в его решимости убить ЕЕ. В его руке зажат кинжал, длинное серебряное лезвие зловеще сверкает в лунном свете. Он без промедление вонзает его в грудь женщины….Не боль, не страх, а тень удивления и радости мелькает в ее взгляде….

Джонатан открыл глаза. Снова был день и солнце. Милена смотрела на него с холодным отчуждением.

— Этого он не рассказал тебе? Он убил меня дважды и убьет снова. — прошептала она. Румянец вернулся на ее щеки, сделав ее снова похожей на человека.

— Прости, я была груба. — извинилась она. — Не успела поесть по дороге домой. Рана будет болеть несколько дней. Больше я постараюсь не прикасаться к тебе. Я чуть не убила тебя. — протянув руку Милена дотронулась до кровавых отметин на его плече. Ошеломленный и полуживой от пережитого страха, Джонатан не нашел сил откинуть ее руку. — Теперь любовь не кажется такой сладкой? — она почти нежно смотрела на него. — Ты уже не узнаешь во мне ту, которую недавно любил?

— Что ты сделал с Элизабет? — хрипло повторил свой вопрос Джон.

— Ничего. Я не кусала ее, если ты об этом. — Мила мягко улыбнулась.

— Почему я все время слышу его имя в твоих мыслях? — Джонатан посмотрел на нее изучающим взглядом. — Из-за него ты так страдаешь?

— А с чего ты взял, что я страдаю? — она выглядела невозмутимо и даже вызывающе, но в глубине зеленых глаз мелькала бездна отчаянья и боли. Джонатан инстинктивно потянулся к ней. Не смотря на то, что она сейчас продемонстрировала, он чувствовал, что она сама не рада тому, что творит. Она заложница своего безумия, несчастная женщина, которой действительно нужна его помощь. Милена не стала вырываться, когда он притянул ее к своей груди.

— Расскажи мне. — прошептал он, целуя ее шелковистые волосы. Милена подняла на него свои глаза, слабая улыбка тронула красивые губы.

— Ты все видел сам. — сказала она тихо. Джонатан нежно ласкал ее плечи осторожными легкими прикосновениями.

— Я много, что видел. Кто все эти мужчины?

— Зачем тебе это знать?

— Мне важно понять, что причиняет тебе боль. — Джон приподнял ее лицо за подбородок. — Я люблю тебя не смотря ни на что. Мне безразлично твое прошлое. Я просто хочу разделить твою жизнь, какой бы она не была.

— Ты уверен? — она горько улыбалась. — Боюсь, что ты не ведаешь, о чем говоришь. Потерять друзей, близких, все то, чем ты живешь и заменить на сомнительное существование в царстве мрака, где каждый день приходиться бороться со своим собственным зверем, чтобы он не поглотил тебя целиком, не подчинил своей воли. Ничто и никто уже не вернет прежней жизни, останется только боль и сожаление, черная тоска и злость. Только это. А когда уйдет и любовь, тебя настигнет пустота и одиночество, холодное и отчаянное, безнадежное, вечное….

— Позволь мне самому решать. — он пропустил ее речь мимо ушей. — А кольцо на твоей руке. — вспомнил он. — Ты была замужем?

— Да. В прошлой жизни. — ответила Милена. — Очень давно. У меня была работа, которая меня не интересовала, но выполняла я ее ответственно и умело и в последствии даже стала большим начальником, друзья, которым не было до меня дела, муж, которого я не любила. Я ничего из себя не представляла. Бесцветная, холодная, уставшая и безразличная. А Ричард… — голос ее дрогнул. — Он научил меня жить по-настоящему. Я вдруг почувствовала себя живой, настоящей, красивой и сильной. Я поняла, что была сама виновата в своей безликости. Появились настоящие друзья, энергия била во мне ключом, мир окрасился во все цвета радуги. Это необыкновенно, Джонни, но так мимолетно. За неделю я успела взлететь в небеса и больно разбиться о землю. Мир рухнул, когда он исчез из моей жизни. Но я не хотела вечно страдать и заменила его другим мужчиной. Только ведь себя не обманешь. А мы все время лгали, мы оба. А что теперь? Пустота и ненависть. Джонни, любовь разрушает все, что мы пытаемся строить, она душит, уничтожает, делает нас уязвимыми и слабыми.