Тайна Черного моря - Гречин Игорь - Страница 78

– Хорошо, госпожа, – принял условия игры мегатонник, мучимый вопросами: какая новая сила вступила в игру и каковы намерения этой силы? ЦРУ, французы, «Моссад»? Эмираты, Индийская морская разведка? А может, горячие эстонские парни? Или, не приведи Нептун, итальянцы?

Кстати, кстати!

Ведь была в истории советского Военно-Морского флота черная страница с итальянским акцентом. В пятьдесят пятом году стоящий на севастопольском рейде линкор «Новороссийск» вдруг ни с того ни с сего на виду всего города рванул и опустился на дно Северной бухты. При чем здесь итальянцы? А притом, что прежде этот корабль назывался «Джулио Чезаре» и был конфискован у потерпевших поражение во второй мировой макаронников. А чуть погодя итальянский Скорцени – капитан второго ранга, бывший командир диверсионно-штурмовых средств ВМФ республики граф Боргезе – получил высшую правительственную награду. Спрашивается: за каким чертом итальянцы полезли в Черное море и почему взорвали именно этот старый, никому не нужный корабль? Банальная месть? Не смешно.

А не логичней ли предположить, что гибель линкора обуславливалась попыткой сорвать размещение на его борту установки Икс? Допустим, произошла утечка информации на одном из кораблей Краснознаменного Черноморского Флота…

– Не «хорошо», а «есть», – сурово оборвала нить рассуждений прапорщика госпожа, показывая, что не потерпит на борту любимчиков.

Дышала она тяжело и часто, как человек, взбирающийся на крутую гору.

Анатолий краем глаза окинул помещение. Это была одновременно и кают-компания, и кубрик, и боевая рубка, и камбуз. Это был единственный жилой отсек подводной лодки.

Прямо под носом рулевого, над самопальным штурвалом, заменявшим списанный некогда за борт подлинник, торчал глубиномер – с запотевшим изнутри стеклом, несмотря на попытки загерметизировать прибор пластилином. Справа, на расстоянии руки, болтались на проводе наушники акустика; с них капало, как с весенней сосульки. Дальше по кругу высились механизмы, упакованные в нержавеющие, влажно блестевшие в зеленом свете кожухи. Механизмы подозрительно напоминали приборы торпедных стрельб.

Слева занимали место такие же кожухи. Значит, точно: торпедные аппараты. Правого и левого борта. Над кожухами слева была натянута парусиновая койка. В ней дрожала в такт дизелю малахитовая лужа. А с выпяченного парусинового дна, как в самогонном приспособлении, падали капли: кап-кап-кап…

Ну, каждый устраивается как может, обставляя свою жизнь доступными ему предметами комфорта. Анатолий вспомнил, как на пару с отважной Хейтси-Эйбиб брал в заложники губернатора Гереро, и вдруг жена губернатора выносит мужу термос и орет белугой, что губернатор привык на ужин пить горячее молоко, и без термоса я вас никуда не отпущу, лучше убейте…

– Юнга, твое лицо мне почему-то знакомо, – просипела госпожа Даккара из скафандровых внутренностей. – Ну-ка скажи-ка, имя Эвелина Зигг тебе ничего не говорит?

– Никак нет, – честно ответил Хутчиш. – А кто это?

– Одна моя давняя подруга, – пробормотала капитанша, и Анатолию показалось, что в её голосе появились нотки грусти. – Ладно, не отвлекайся. – И вдруг рявкнула: – Курс?!

– Норд-норд-ост, сэр! – легко разгадав назначение ещё одного прибора, браво отрапортовал Хутчиш.

– Ход?!

– Шесть узлов, сэр! – хватанул Хутчиш ртом порядочную порцию запаха тины.

– Глубина?! И не паясничай! Какой я тебе сэр, дьявол тебя побери?!

– Десять, нет, девять метров, мэм!

– Так десять или девять?!

– Девять!

– Хреново, – осталась недовольна капитанша и сама себе возразила: – А ниже пока нельзя.

Она заняла позицию у свисающего сверху допотопного агрегата, являющегося, очевидно, системой поднятия и опускания перископа.

– Госпожа Даккара, – решил удовлетворить любопытство прапорщик, – не могли бы вы снять скафандр? Я отвернусь.

– Не могу, – ответила капитанша. – У меня хроническая кессонная болезнь. Я навсегда обречена находиться под давлением двадцать атмосфер. Спасибо известному тебе Господину Докторишке.

– Этому китайцу? – удивился Хутчиш. – Вы знакомы?

– Китаец-то он китаец, да не простой, – вздохнула кэп. – Впрочем, сам узнаешь. Если до урочного дня успеешь. Если не полный кретин. Мы с Доктором старые знакомые и закадычные враги. Давным-давно, в тот день, когда правящий городом товарищ Романов праздновал в Зимнем дворце свадьбу своей дочери, я заглотила крючок, заброшенный Господином Доктором. И, как ты можешь догадаться, крючок этот назывался «ленинградское дело». И так же, как ты, полезла в якобы пустой Смольный…

– Мы одинаково небрежны, – посмурнел Хутчиш.

– Не хныкать!

Скафандр плюхнулся на штабель пропитанных водой, покоробившихся картонных ящиков. Картон под дамой просел, но незначительно: внутри картонных ящиков находилось нечто немнущееся.

– Акустик, прослушать горизонт! – командовала со смаком морячка – наверное, ей редко доводилось заниматься этим приятным делом.

Анатолий нахлобучил наушники. С тщанием прогнал стрелку по кругу.

– Пока тихо.

– Оно и странно, – прогудел скафандр. – Не может быть, чтоб рыбаки работали без прикрытия… Ладно, не бери в голову.

– Значит, в ялике рыбачили люди Доктора?

Хутчиш снова прокрутил в памяти пленку с отснятым побегом из Смольного. Оказывается, неведомо для себя он выскользнул из более хитроумной ловушки, чем предполагал.

– Рыбачили-рыбачили, а я им бутыль гашеной извести под киль подвела, чтоб больше не браконьерствовали. Они должны были всю ораву гнавшихся за тобой ментов из крупнокалиберного пулемета положить. Как кегли. Чтоб невинную кровь на тебя повесить. Чтоб ты, да и правоохранительные органы в урочный день у Докторишки под ногами не путались, а были озабочены своими проблемами. Про урочный день ты, понятное дело, пока не знаешь. Ну и пес с этим. Зато теперь у меня в арсенале есть пулемет. – Капитанша явно гордилась совершенным. В голосе слышались не только радость от успеха и детское счастье от владения новой игрушкой, но и мстительное удовлетворение. – Йе кахте мудже бара харш гота ге[55]!

Хутчиш взял на заметку эту фразу. Но делать скоропалительные выводы касательно причастности командирши к индийской разведке не спешил: мало ли в какой стране можно нанять агента. И стал просчитывать, с чего это госпожа Даккара проявляет невероятную осведомленность.

Впрочем, это была не самая мудреная шарада. Проще пареной репы. При современной технике подслушивания большинство разведок уже начинают отказываться от заградительных мер вроде ежедневного вылущивания «жучков» и «волосков» из стен, одежды и кишечных трактов своих людей. Единственным более или менее действенным средством остается обрушивание на противника неперевариваемых массивов информации. Чтобы важные данные составляли объем, соответствующий капле в море. А вот Господин Доктор на свою службу безопасности понадеялся. Спасибочки.

Интересно все ж таки, на чьей стороне вступила в большую игру новая шахматная фигура в водолазном скафандре? И какой она масти? Нет, вряд ли мэм работает на итальянцев. По неписаной традиции, идущей со времен Возрождения, итальянские спецслужбы стараются не привлекать к работе женщин. Уж очень трудно контролируемы и нелогичны в поступках.

Значит, «Моссад»? Суета израильтян вокруг фашистского золота, со времен второй мировой оставшегося в закромах швейцарских банков, в свете всеобщей охоты за установкой Икс может означать только одно: евреи копят деньги, чтобы попытаться выкупить установку у того, кто её добудет. Или оплатить работу своего суперагента.

– Госпожа Даккара, кажется, обо мне вы знаете достаточно. Если нужно представиться, то я – Хутчиш. Анатолий Хутчиш, автономная боевая единица России. А вы на кого работаете?

– К сожалению, Толя, давным-давно уже только на себя. – И хотя голос хозяйки с трудом справлялся с передачей эмоций, не оставалось сомнений, что поведанная далее история завершится печальным финалом. – Это дело началось сорок с хвостиком лет назад, когда молодую выпускницу океанографического факультета Университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы, индианку из штата Пенджаб, завербовало ЦРУ. Почему не «Моссад» или «Интеллиджент Сервис»? Просто-напросто ЦРУ повело себя проворней прочих. У молодого дарования не было, как принято сейчас говорить, спонсора для подводных исследований. А ЦРУ предоставило девушке и деньги, и вот этот старый плавучий чемодан, стоило пообещать, что я, молодой ученый, кроме научных изысканий буду уделять время и решению некоторых специфических задач…

55

Говоря это, я испытываю большую радость! (Хинди.)