Долгая дорога домой (СИ) - Сафонов Александр Алексеевич - Страница 66

— Если есть деньги — можешь купить через меня. Если нет — через завхоза, но это долго.

— Есть. Сколько нужно?

— Плавки до тысячи, шапочка триста. Если навороченные плавки не нужны, то в восемьсот уложишься.

Дал ей тысячу. Сижу, наблюдаю, как другие резвятся. Неплохо, жить тут можно.

За ужином на меня уже многие поглядывают, перешептываются. Информация быстро расходится.

— Говорят, что ты в монастыре Шаолинь с детства занимался. И сюда сбежал, потому что с китайской мафией связался — Рассказывает Антон. Пусть. Можно и поддержать такие слухи, меньше приставать будут.

— Ага. Скажи им еще, что я сын крутого испанского мафиози. Меня в детстве похитили монахи.

— В Испании есть мафия? — Удивляется толстяк. Его Гоша зовут.

— Испанская мафия самая грозная! — Говорю на испанском. Слишком громко, за соседними столиками услышали. Неожиданно слышу оттуда ответ на испанском языке.

— Амиго! Ты откуда?

— Я…., теперь отсюда — Действительно, я и сам не знаю, откуда я приехал. США, Австралия, Китай.

— А я с Никарагуа. Ты хорошо на нашем языке говоришь! — Кудрявый пацан, чуть младше меня. Волосы темные, а сам бледнокожий. Помесь, скорее всего.

— У меня друзья в Испании — Эх, нужно Санчо весточку отправить. Об интернете еще не узнал.

— Испанский, китайский, да ты полиглот! — Восхищается Антон.

Ужин чуть съедобнее. Картофель-пюре с маргарином. И салат из огурцов с помидорами. Хлеб и чай. Растолстеть мне точно не удастся, как Гоша умудряется не похудеть? В буфете добавляет?

После ужина выбор больше. Можно смотреть телевизор с большом фойе, можно играть в шашки или шахматы, гулять во дворе или тупо валяться на кровати. Антон позвал на улицу, выходим впятером. Тимка, чуть помедлив, поплелся следом. Я его пока игнорирую. Устроились на лавочке под деревом, болтаем. В основном меня расспрашивают. Но и я успеваю узнавать порядки. Мимо проходит трое высоких парней. С усиками все. На меня покосились, но прицепились к другому.

— Мойша! Когда бабло подгонишь? Не жопся, Иисус завещал делиться! — Сидящий с краю черненький пацан, сжав губы отвернулся. Его вроде по-другому зовут, Богдан, кажется. Не дождавшись ответа, парни уходят.

— Почему Мойша? Тебя Богдан зовут? — Богдан поднялся и не отвечая пошел в здание.

— Он еврей — Поясняет Игорь. Он самый высокий из нас и выглядит постарше.

— И что? Он из Израиля? — Не понимаю я.

— Нет, просто у них такие имена чаще бывают — Абрам, Мойша, Сара.

— А деньги какие они у него требуют?

— Он банк обчистил, говорят пару лимонов баксов поимел — На полном серьёзе говорит Антон.

— Он? Банк? — С трудом представляю Богдана в образе грабителя банка.

— Так говорят — Пожал плечами Антон — Он не хочет рассказывать. У нас не принято надоедать, кто хочет — говорит о себе, кто нет — молчит.

Понятно. Из той же серии, что и я беглец от мафии.

После посиделок отправляюсь в душ. Мне сказали, что горячая вода только вечером. Никто со мной не захотел пойти, объяснили дорогу только. На первом этаже. Нашел, захожу. В раздевалке сидят трое парней в трусах, один из нашей группы. Раздеваюсь. Из соседнего помещения слышен шум льющейся воды.

— Тут что, очередь?

— Не, ты можешь заходить. Тебе можно — С непонятным выражением голоса говорит один. Мой одноклассник хотел что-то сказать, но его заткнули выразительным взглядом. Подстава? Заглядываю в душевую. Шесть кранов, под одним моется знакомый парень. Из той тройки, с усиками. Прохожу к крайнему крану, открываю воду.

— Эй, ниндзя! Тебе правила не объяснили? — Обозвался парень.

— Какие? Как правильно мыться? Или здороваться? Так виделись уже сегодня.

— Во-первых, ты разрешение должен спросить войти. А во-вторых, сначала старшие моются. Врубился?

— Я тебя услышал — Продолжаю намыливаться.

— Так вот, вышел, и зашел, как положено! — Повысил голос парень.

— Нет. Я не вижу здесь воспитателя.

На некоторое время тишина. Не считая шума воды. Думаю, ему перехватило горло от моей наглости. Вид у него, кстати, совсем не спортивный. Костлявый. Падать больно будет на плитку.

— Нарываешься? Хоккей, порешаем.

Дальше моемся молча. Он вскоре выходит, только тогда заходят остальные. Выразительно смотрю на одноклассника. Повернулся спиной, но заметно смутился. Не совсем пропащий.

Перед отбоем заходит воспитатель. Построились перед ним в трусах. Осмотрел внимательно каждого, спросил у одного о происхождении ссадины на локте. Остановился передо мной.

— Как, осваиваешься?

— Да. У меня вопрос. Я по утрам привык бегать. Могу я до школы разминку делать? — Немного солгал, давно не бегаю. В больнице не было такой возможности.

— Почему нет. Все делают — Позволил воспитатель. Хорошо, завтра начну восстанавливать форму. А кто еще интересно занимается утром?

Когда легли, меня стали просить продолжить рассказ.

— Не ребята, давайте завтра со всеми. Я лучше что-то другое расскажу.

Подумав, начал рассказывать о путешествии на Глории. Естественно не о себе, а о вымышленном персонаже. Приукрасил, выдумки было больше чем правды. Но никто не уснул до конца рассказа.

— Здорово! Можешь книги писать! — Одобрил Игорь, остальные поддержали.

Утром просыпаюсь в шесть. От громкого сигнала в динамике встроенном в дверной проем. Кроме меня никто на него не реагирует, укутались только плотнее в одеяла. Сентябрь только, а прохладно. Можно сказать — холодно!

Я бегать собирался! Натягиваю кроссы и в коридор. Однако! Двери на этаж замкнуты. Не бегать же мне по коридору! Другого выхода нет. Точнее есть, на пожарную лестницу. Судя по состоянию двери — её не открывали с момента строительства. А если, правда, пожар? Сгорим тут нафик закрытые! Подергал дверь — не, глухо. Возвращаюсь в спальню. Окно открывается и без решетки. Решетки начинаются со второго этажа. Выглянул, хм, в Китае было сложнее. Привязываю за батарею свернутую простынь и через три минуты я внизу. Спортплощадка прямо под окнами. Полчаса ношусь по кругу, потом растяжка. Отвыкли мышцы, весь в поту. Заметил, что в окнах появились зрители. Пора закругляться, в душ и в школу. Завтрак половина восьмого, говорили.

Обратно надеюсь вернуться через двери. Да, уже открыли. Но на входе ожидает Сильвестр. Он, оказывается, сегодня дежурил ночью.

— Кто тебе разрешил вылезать в окно?

— Вадим Дмитриевич.

— Что? Он это подтвердит?

— Он разрешил мне бегать утром. А запрета выбираться через окно не было.

— Запрета биться головой о стенку тоже не было — Взорвался трудовик — Иди, убейся! Разбился бы, а меня посадили за тебя! После завтрака со мной к директору!

В спальне вяло одеваются. Один Игорь с полотенцем, только из туалетной комнаты.

— Лиен, ну ты даешь! Сильвестр тут мотался по спальням, искал с какой ты. Не пришиб?

— Нет. К директору сказал пойдем.

— А! Не бойся, она баба строгая, но справедливая. На первый раз простит. А вот если её приказ нарушишь — лучше самому повеситься!

Примерно так я о ней и думал. Весь мокрый, обтиранием не поможешь — иду в душ. Если и он закрыт… Нет, повезло. Холодный, но это привычно. В монастыре горячего совсем не было. Даже зимой. И нет никого, разрешение спрашивать не нужно. Чувствую — так просто меня не оставят в покое.

Завтрак оказался неожиданно вкусный. Манная каша с маслом, горячая булочка с повидлом, какао. Сегодня другой повар? Или свиньи подохли? Сильвестр уже ждёт на выходе из столовой. Кивком головы показывает — иди вперед. Поднимаемся на второй этаж, в кабинет директора. Секретарши еще нет, постучав — заходим. Сильвестр первый.

— В первый день и уже под конвоем — Приветствует меня Людмила Валентиновна — Что он натворил, Сергеевич?

— Выбрался утром через окно, привязав простыню. Еще и на воспитателя пытался свалить вину — Чего? Когда это я сваливал вину?

— Зачем? Хотел сбежать? Так мы никого не держим — Удивилась директор — Что молчишь? Рассказывай.