Мертвая (СИ) - Демина Карина - Страница 91

Дядюшка повернулся ко мне.Теперь он говорил тихо, спокойно.

- Я предположил, что… о настоящих экспериментах стало известно кому-то, кто счел их слишком опасными, чтобы позволить продолжаться.

Кому-то…Тогда уж стоит говорить прямо: короне, которая не постеснялась бы избавиться от упрямого некроманта или двух. Ведь, выползи правда на свет божий, короне многое пришлось бы объяснять разгневанным гражданам. У нас ведь свобода слова и прочие блага цивилизации, а значит, вонь поднялась бы до самых небес и, даже при том, что историю удалось бы замять, осталось бы слишком много вопросов.Да и желающих напомнить о неприглядном прошлом.

Не понятно только, почему мама… логичнее было бы избавиться от бабули, которая явно была в курсе дела или… ошиблись?…сочли, что как раз-то старуха безопасней.Или…Был ещё один вариант.Если не матушка, то кто доложил об экспериментах? Кто-то такой, кто знал…тетушка Нинелия?Сестрица моя? Нет, она была слишком юна, чтобы при всей сучности характера понять, что происходит. Я же не поняла. И уж тем более не донесла…бабуля?Я сжала руку.Встала.

И тихо произнесла:

- Не буду мешать вашей дальнейшей беседе…

Горько было на языке, потому что…ее характер.Любовь?О да, она любила деда… теперь я это понимаю куда яснее, нежели прежде. И эта любовь изрядно изуродовала, что ее саму, что остальных. И не могло ли наступить момента, когда бабуля осознала: драгоценный муж зашел слишком далеко.

Еще немного и…корона…безумный некромант и его эксперименты…Святой Престол, спешащий исполнить долг, искоренить зло. Я ведь тоже часть этого зла, семьи, которую пришлось бы уничтожить, отдать во искупление… кровь за кровь и все такое.

К счастью, меня не стали останавливать. Я вышла в коридор, где пахло корицей и лимонами. Прошла по пыльному ковру, ведя пальцем по стене. Я делала так когда-то в глубоком детстве… и что бы случилось?

Суд?При толике удачи дед и отец просто сгинули б застенках инквизиции. Их бы выпотрошили, вытянув все, что знают, а потом удавили. Огонь сожрал бы тела… так спокойно думается об этом.

Окно огромное, в пол.Штор нет.И на подоконнике собралась лужица грязной воды. Сам подоконник серый, а стекло запотевает.

…интересно, я не могу быть дочерью дядюшки? Он ведь определенно неровно дышал к маме,и быть может… хорошо бы помечтать.Я дохнула на стекло, и влажноватое пятно расползлось по нему. Его хватило, чтобы написать имя.

Отец.…суровый мужчина, образ которого расплывается. Точнее, его лица я в принципе не помню, а вот любовь к костюмам из колючей шерсти в памяти задержалась.Род лишили бы титула.Имущество пошло бы под конфискацию.Мама…еще одно имя в облачке. Почему тебе не хватило силы духа просто сбежать? А еще ведьма… ладно я, мне бы они ничего не сделали, но и ты осталась бы жива.

Казнили бы ее?Вероятнее всего. Или, проявив милосердие, отправили бы на вечное покаяние. У Святого престола хватает тихих монастырей, где в благости и молитве доживают срок раскаявшиеся грешницы. Даже если раскаяние не слишком добровольное.

Дед…Я стираю его имя сразу же.Любимый дед.Лакричные карамельки и кофейный пудинг в чашке, который подавали прямо в рабочий кабинет. Стальные перья и бумага, на которой мне разрешалось рисовать. И вообще разрешалось, пожалуй, все, чего я хотела. А он бы… он бы тоже перестал любить меня, если бы у отца появился наследник?Χотелось бы верить, что нет.Только веры одной маловато.

Бабушка… которая помогала мужу во всем, даже не одобряя его затеи. Она всегда была в курсе дел… знала о дядюшкиной слабости? Не сомневаюсь. Как и о матушкиной готовности переступить черту. Ах, до чего славный вышел бы скандал…она их выдала?Не захотела в монастырь?Или на плаху?

Естественное желание. Или нежелание… и если она, тогда… маму тоже… это ведь так легко, представить ее роль в незаконных экспериментах немного более серьезной, нежели это было. Как же… Вирхдаммтервег ведь ни к чему вдова со слабыми нервами и безумным желанием уехать.Ребенка забрать.Единственную, если подумать, законную наследницу, опека над которой…и ладно, опека…но есть ведь род и родовая честь… и многое другое.

- Ты как? - Диттер вновь подобрался со спины, но на сей раз я не вздрогнула. Тихо ответила:

- Тоже думаешь, что их…

Он развернул меня и обнял. Хорошо. Я замерзла как-то… изнутри. И человеческое тепло – именно то, что нужно… я закрою глаза и представлю себе, что жива… почти жива…

- Думаю, все немного сложнее.

- Она знала.

- Кто?

- Моя бабушка. Она всегда и все знала. Что бы ни случилось… мне было семь, когда я разбила чашку на кухне. Там никого не было,и я собрала осколки, выбросила их. Чашка была дешевенькой, для прислуги, но… она узнала. И выговорила. Сказала, что мне нечего было делать на кухне. И вообще не стоит уподобляться черни. Люди благородные способны нести ответственность за свои деяния, сколь бы огорчительны они ни были. Представляешь, именно так и сказала… огорчительны.

Хорошо стоять, просто говоря о прошлом.О чашке той растреклятой.Или вот о прописях… об уроках, которые мы делали вместе, потому как бабушкино горе было столь велико, что в нем не нашлось места для людей посторонних. Гувернантка? Ее рассчитали. И две трети слуг, оставив лишь верного Гюнтера, кухарку и ещё пару человек, с которыми я и не сталкивалась. Горе… тогда горем ее объясняли все… а на самом деле?

…к чему в доме лишние глаза?Или те, кто может ненароком разрушить сказку, рассказав несчастной мне правду о родителях? Слуги-то видят куда больше, нежели принято думать.Или…Ей просто нужно было, чтобы я привязалась именно к ней. Ведь до смерти родителей наши с бабушкой отношения и прохладными-то назвать нельзя было. Их просто-напросто не было, этих отношений. Так… встречи за ужином.

И кроме ужина.Оценивающие взгляды.Замечания тихом холодным голосом. И острое чувство неполноценности…потом все изменилось. Мы остались друг у друга, и она даже позволила мне переселиться в дедовы комнаты, чтобы я была поближе. Она стала рассказывать о родителях.О семье.О том, сколь велик наш род и…И мертвые плакать не умеют. Как хорошо.

- Когда твои родственники принадлежать тьме,то… от них поневоле ничего хорошего не ждешь, но… правда… несколько ошеломляет, - я отстранилась, а Диттер не стал удерживать. – И скажи, что только мне кажется, будто нынешняя история – продолжение прошлой?

- Не только…

А это уже дядюшка.Ишь ты, научился ходить тихо… все умеют ходить тихо. Наверное, крайне полезное умение, особенно, если собираешься подслушать чужой интимный разговор.

- Я счел необходимым привлечь его консультантом… - и Вильгельм здесь вместе со своим насморком. А Монк… и Монк рядом, жмется к стеночке, глаза жмурит и выглядит отвратительно довольным. Вот интересно, давно они тут стоят молчаливыми свидетелями.

- Гм… - дядюшка верно интерпретировал мой преисполненный родственной любви взгляд и поежился. – Предлагаю все же вернуться и продолжить обсуждение… наших вопросов…

Глава 48

Чай.

Чай бывает разный.Темный крепкий, который любил наш конюх. Он сыпал несколько ложек в кружку, заливал кипятком и, прикрыв сверху треснутым блюдцем, оставлял надолго, а уж после, вычерпывая чайный лист, доливал кипятка.…конюха рассчитали, но я помню, как хлебнула из этой самой кружки и долго отплевывалась.

Чай бывает дамским, когда пара веточек зеленого чая укладывают на дно заварочного чайника, который заливают горячей – о, но только не кипящей, все знают, что сие святотатство – водой и дают настояться. После чай разливают по фарфоровым чашкам, добавляя молоко или ту же воду…Этот цветочный, но подходящий для юных дам, вовсе не имел вкуса.

Чай бывает дешевый, с привкусом пыли.Или дорогой изысканный, но тоже сдобренный этим привкусом. Или вот такой, как заварил дядюшка. Он достал из-под стола высокую банку белого фарфора. Он позвонил в колокольчик и велел принести воды и чашки,и как ни странно, но пожелание его было исполнено весьма быстро, знать, хозяин дома и вправду стремился держать уровень.