Зеркало надежды (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 15

Если бы Давид видел Антона, он бы по крайней мере встревожился.

В настоящий момент Антон выкидывал из своей жизни «русалок». Как – выкидывал? Вежливо выставлял после бурных двух часов, хотя раньше не возражал бы продолжить с утра. А сейчас, вот…

Может, Матильда и не хотела никого заинтересовывать. И Малена тоже.

Но средневековые герцогессы на дороге не валяются. Так что у девушки были все шансы вляпаться в любовный треугольник. Утешало в этой ситуации лишь одно.

Четвертого соперника ни Давид, ни Антон точно не потерпели бы. Хотя кто его знает, что покажет жизнь?

Его высочество, принц Найджел

Принц не трусил.

Не боялся.

И даже не опасался, он сказал! Просто мужчине было немного не по себе. И улица Могильщиков в неверном свете фонарей казалась особенно зловещей, и ступеньки скрипели как-то гадко, и Лэ Стиорта, вставшая на пороге, казалась жрицей древних культов, адепткой самого Плетущего и Путающего нити…

Черная мантия окутывает женщину, черные локоны падают на плечи.

Белое мраморное лицо. И только губы алые, как кровь. И бездонные черные глаза…

Спасибо вечерним сумеркам. Чтобы добиться такого эффекта, пришлось извести полбанки свинцовых белил, и при дневном свете это было бы очень заметно. А так…

– Ты пришел…

– Я пришел, – подтвердил Найджел, испытывая желание пуститься наутек.

Лэ Стиорта подняла руку – и слуга тут же подвел к ней коня. Она устроилась в седле боком и взглянула на принца.

– Поедем. Нам надо успеть…

Слуга уже подводил лошадь и принцу и вел себе коня. Он и поехал первым.

Лэ Стиорта не управляла лошадью, слуга намотал поводья на луку своего седла. Она ехала, отрешенно глядя по сторонам, и люди отводили в сторону глаза. Слишком уж неживой мраморной маской казалось ее прекрасное лицо.

Найджел подумал, что Лэ Стиорта красивее леди Френсис, но совершенно не вызывает желания. Только ужас и отвращение, как ядовитая змея.

Лэ Стиорта, для которой мысли принца не остались закрытой книгой, изо всех сил «держала лицо». Холодное, отстраненное…

Какой же дурак!

Какой же потрясающий идиот!

И ЭТО будет править Аллодией?

Ну уж – нет!

Они проехали городские ворота, на которых стражники и не попытались остановить троицу, а только осеняли себя святым ключом и, кажется, хватались за амулеты. Сколько им было заплачено за спектакли, знал только Вереш Трипс. Подготовка была полностью на его совести. В доме Ластара обходилась своими силами, но за городом ей требовалась помощь.

И Вереш не подвел.

На перекрестке трех дорог уже был разведен костер, Вереш помог своей любимой спешиться, перехватил поводья коня у принца и отошел в тень.

Теперь дело за Лэ Стиорта. И женщина не подвела.

Она красивым жестом сбросила плащ на дорогу, оставшись в глухом черном платье. Пошито оно было так, что совершенно не стесняло движений, а еще правильно развевалось, воздавая иллюзию черных крыльев. Особенно в темноте.

Много секретов было у этого платья.

Главное было держаться подальше от костра, мало ли… попадешь так, вспыхнешь…

Неприятно будет.

Один раз с Лэ Стиорта так и получилось. Но сейчас она не могла себе позволить проколов. А потому…

Один проход, так, чтобы принц побледнел еще больше. И встать с другой стороны от него, у костра.

– Великая! Мать ночи, царица Тьмы. Повелительница дорог, взываю к тебе!

Лэ Стиорта красивым жестом простерла руки над костром. Пламя изменило свой цвет на мертвенно-зеленый. Ненадолго, но Найджелу и того хватило, чтобы шарахнуться.

Матильда бы фыркнула: «профанация». Уж что-что, а химию она в школе учила. Но ее тут не было, и принц верил, по морде видно.

– Услышь меня! Дай силу моему голосу, напитай травы своим соком! Да свершится по моему слову, да будет исполнена Твоя воля, воля той, что выше Иных…

Пламя поменяло свой цвет на фиолетовый, потом опять на зеленый.[3]

– Лэ арраша ассе шен

Шарра таррше асса хен

Вирен лэрша ин саввир

Тасса ранше дер ханнир!!!

Лэ Стиорта закончила заклинание.

Пламя сменило свой цвет с зеленого на малиновый, вспыхнуло, что есть силы, по лесу пронесся тоскливый волчий вой, а потом в руке у женщины, словно из воздуха, материализовался флакон синего стекла.

– Благодарю тебя, Госпожа!

Костер опять взметнулся зеленым.

Лэ Стиорта, откровенно жуткая в этом пламени, протянула принцу флакон.

– Возьми, господин. Госпожа ответила на твою просьбу. Подливай по три капли в день, и через месяц увидишь результат.

Найджел протянул дрожащую руку, и Лэ Стиорта вложила в нее склянку.

– Деньги!

Принц кое-как отцепил от пояса кошелек. По лесу пронесся волчий вой, в этот раз еще сильнее, еще злее…

– Ее слуги пришли. Они зовут.

Найджел вздрогнул.

– Уходи, господин. Я останусь, чтобы ты смог уйти…

В руку Найджела ткнулись поводья. Он судорожно сжал их, вскочил на коня – и что есть силы ударил его каблуками по бокам.

Бедное животное заржало и взяло с места в карьер. Миг – и только пыль столбом на дороге.

Лэ Стиорта откинула назад голову и расхохоталась.

– Отойди от костра. Нанюхаешься, – Вереш был спокоен и хмур.

Лэ Стиорта послушалась, но продолжала посмеиваться.

– Ты видел, как он дрожал? А как пятился?

Вереш умело затаптывал пламя.

– Да уж…

Лэ Стиорта вытащила из ноздрей кусочки корпии, пропитанной маслом. Не просто так костерок был разведен, и не простые травы в него полетели. А кое-что дурманящее, снижающее критичность восприятия.

Чтобы не нанюхаться, приходилось принимать меры.

Жрица не может быть пьяной, хохочущей, терять координацию… она должна быть жуткой и величественной.

Вот и приходится соответствовать.

Верешу – прятаться в темноте и выть.

Лэ Стиорта – доставать кроликов из шляпы, то есть сыпать в костер химикаты и пользоваться потайными карманами.

Ловкость рук и никакого мошенничества. Так-то!

И пусть дураки верят. Пусть их…

– Заклинание получилось очень душевным, – ухмыльнулся Вереш.

Он тоже знал язык степняков. Это знать им брезговала, а Лэ Стиорта учила в свое время, от матери, и ее друг тоже учил. Мало ли…

Позволь побыть с тобой наедине,

К твоим губам прижаться.

Не расставаться больше никогда,

Навек с тобой одной душой остаться.

Страшное заклинание, не правда ли?

Хозяин Интары Сиарошт любил поэзию. И читал ее иногда… в процессе. Вот и запомнилось.

– Может, здесь переночуем? – предложила Лэ Стиорта. – Не хочу сейчас в город…

Вереш улыбнулся подруге.

– Ты сходи, умойся. Тут ручей недалеко. А я пока нормальный костерок разведу, да и одеяла у меня с собой, и корзинка с едой…

– Вереш – ты чудо! Я тебя обожаю!

Лэ Стиорта удалилась в темноту, умываться. Вереш проводил ее взглядом и вздохнул.

– Но не любишь, Ласти. Пока еще ты любишь другого… пока. Что ж, я подожду. Я терпеливый. Все равно ты моя будешь.

И принялся обустраивать стоянку. Надо ведь позаботиться о любимой.

Заодно и кошелек сунул в карман… тяжеленький.

Это хорошо, деньги им нужны. Определенно.

Потом он отсыплет чуточку, а остальное отдаст Ласти. И – нет. Он не ворует. Он все отдаст любимой, когда придет время. А пока – вот так.

Больше никто этой ночью не вспоминал о Найджеле.

* * *

Его высочество рухнул на кровать, как подкошенный.