Страна цветущего шиповника (СИ) - Бачурова Мила - Страница 29

— Не стоит благодарности, сеньора, — пробурчал тогда Эрнесто, теребя в огромных лапах конверт с деньгами. — Я для вас что угодно сделаю.

И так густо покраснел, что Тина поняла: не преувеличивает. Действительно сделает что угодно. Этот угрюмый, нелюдимый здоровяк влюблен в нее, похоже, давно и накрепко.

— Спасибо, Эрнесто. — Тина улыбнулась самой теплой из своих улыбок. — Я тоже тебя люблю.

От этих слов охранник заалел еще пуще, а лицо стало растерянным, как у некрасивой школьницы. Напрямую в своих чувствах Эрнесто не признавался, и Тина была уверена, что скорее умер бы, чем решился признаться. Ее такой вариант более чем устраивал.

— Расскажи, пожалуйста, еще раз, — попросила Тина. — Что твоему детективу удалось узнать о Нике?

— Живет один, в городке на побережье, — с готовностью принялся рассказывать Эрнесто то, что Тине и так было хорошо известно.

Она не смогла бы ответить, для чего просит охранника повторять рассказ о Нике снова и снова. И уж точно не согласилась бы признаться в том, что ей просто нравится начало рассказа: «живет один». Значит, женщиной не обзавелся.

Мария — мать Ника — умерла шесть лет назад. Тина узнала об этом от Роберты. Пыталась взять на себя оплату похорон, но Роберта от денег отказалась.

— Ники не велел, — горько прокомментировала отказ она. — Когда я позвонила, про мать-то сказать, он, по первости, не в себе был. Она ж не говорила ему, что болеет. Она никому не жаловалась, только я правду знала, да вам разболтала потихоньку. Понял, говорит — и трубку положил. А потом перезвонил — не знаю уж, как сумел разрешения добиться. Барышне уже растрепала? — спрашивает. Я говорю, ну а как же, с кем мне еще горем-то поделиться, ежели не с сеньоритой? А он — если, говорит, эта тва... барышня, то есть, будет тебе деньги на похороны предлагать — не смей брать! Похорони, говорит, на свои — если того, что у матери отложено, не хватит. А я, говорит, как освобожусь, все тебе до копейки отдам... Ох, барышня, если бы он знал!

— Он два года ничего не знал, — стараясь говорить твердо, напомнила Тина. — Значит, и в этот раз не узнает.

— Нет-нет, барышня, не просите! — Роберта отчаянно замотала головой. — Что было — прошло, это наши с вами дела. А сейчас Ники как с цепи сорвался. Во весь голос рявкнул: не смей деньги брать! Ох, право слово, и что ж вы с ним за упрямцы такие? — Роберта залилась слезами.

Все эти годы, после смерти Эндрю, на воротах «Шиповника» висел замок, а внутри царило запустение. Слуг Тина уволила, постаравшись максимально подсластить пилюлю: выплатила каждому двойное жалованье.

— Я не буду больше сюда приезжать, — сказала она тогда плачущей Роберте, умолявшей оставить ее в «Шиповнике» «хоть за бесплатно». — Я не могу здесь находиться, пойми. Обещаю, что дам вам всем самые лучшие рекомендации.

Через четыре года Тина, вкатив бизнес на относительно устойчивые рельсы и приумножив капитал, доставшийся от Эндрю, выкупила «Шиповник» из залога и выставила на продажу.

С тех пор риэлтерское агентство, уже который год, искало покупателей. Время от времени желающие приобрести виллу находились.

Покупатели приезжали, осматривались, хвалили дом — по-прежнему крепкий, хоть и нуждающийся в ремонте, — тенистый сад и новенький бассейн. Двое покупателей, по словам риэлтера, были готовы внести залог в тот же день, и один даже внес. Для того, чтобы через неделю позвонить с просьбой вернуть аванс.

— Сплетни, — объяснил Тине разъяренный из-за сорвавшейся сделки риэлтер. — Проклятые сплетни! Слишком длинные языки у местных кумушек. Глухому — и то разболтают, что случилось в «Шиповнике». А покупатель нынче пошел — беда, до чего нервный. Сколько лет ни пройди — а покупать виллу с бассейном, где труп нашли, боятся... Я в очередной раз предлагаю вам снизить цену, сеньора. В противном случае шансы осуществить продажу стремятся к нулю.

— Хорошо, я подумаю, — привычно пообещала Тина.

Она каждый раз так говорила. Несмотря на то, что прекрасно понимала: заставить кого-то купить «Шиповник» может только низкая цена.

Ради дешевизны люди готовы закрыть глаза на многое. Ну, подумаешь, труп в бассейне? Не лежит же он там до сих пор. А хорошие скидки на недвижимость не каждый день предлагают. Тина это понимала — и, тем не менее, снизить цену не пыталась.

Самой себе стеснялась признаться, что ей просто-напросто жаль расставаться с «Шиповником». Местом, где когда-то была счастлива — пусть и длилось это счастье недолго.

Пока вилла принадлежала ей, казалось, есть надежда вернуть все «как было». Вновь ощутить жару остывающих скал, увидеть золотую дорожку луны на воде, почувствовать запах моря и дикого шиповника. Встретить Ника — того, двадцатилетнего, влюбленного в нее юношу... Тина знала, что это глупость — тешиться несбыточными надеждами. Ругала себя сентиментальной дурой — и не снижала цену.

Благо, острой необходимости продавать «Шиповник» и не было. Дела у Тины шли неплохо: фамилия Боровски — в те времена, когда она начинала бизнес — свою роль отыграла по полной и принесла весьма ощутимые дивиденды.

***

— Решать, конечно, вам, мисс Тина, — сказал ей после того, как закончился процесс, старичок-нотариус — единственный оставшийся рядом человек, которому Тина могла довериться. — Но, если помолвка все еще в силе, на вашем месте я бы ею не пренебрегал.

— Видите ли, мистер Баррет... — Тина помедлила. — Я поняла, что не люблю Брайана. И никогда не любила. Помолвку затеял Эндрю, с вполне определенной целью — я вам рассказывала. А сейчас, когда Эндрю больше нет...

Нотариус грустно покивал.

— Понимаю, мисс Тина. Если бы ваше сердце принадлежало молодому Боровски — полагаю, вы могли выйти замуж давным-давно. Но этот парень ведь и не совсем вам противен? Так?

Тина нахмурилась:

— На что вы намекаете?

— На то, мисс Тина, что после смерти мистера Кларка вы остались одна-одинешенька, — вздохнул нотариус. — С кое-каким капиталом на счету — бесспорно, но без малейшего жизненного опыта. Рядом с вами больше нет человека, который смог бы что-то посоветовать, поддержать вас...

— А вы? — перебила Тина — торопливо, чтобы не расплакаться от жалости к себе.

Мистер Баррет грустно улыбнулся.

— Польщен вашим доверием, но, боюсь, в сфере бизнеса — а вы собираетесь открывать свой бизнес, не так ли? — толку от меня немного. Кроме того, мисс Тина, я не вечный. Мне почти восемьдесят. Ради вас постараюсь, конечно, протянуть подольше, но...

— И вы хотите сказать, что Брайан сможет что-то мне советовать? — усмехнулась Тина. — И оказывать поддержку?

— Я хочу сказать, что у Брайана есть отец, — спокойно объяснил мистер Баррет. — Который, насколько знаю, весьма вам благоволит — коль уж сумел отбиться от нападок леди Софии о расторжении помолвки.

Тина обомлела.

— А она... то есть, леди София... настаивала на расторжении?!

— По слухам, да. Боялась оказаться предметом сплетен, которые ходили вокруг смерти мистера Кларка. Леди София — из тех, кто весьма трепетно оберегает репутацию своего семейства... Впрочем, думаю, не мне вам об этом рассказывать.

— Да уж.

Тина почувствовала, что в горле встал ком. Такого удара она не ждала.

— Выпейте воды, мисс, — участливо глядя на нее, посоветовал мистер Баррет. — Встал и отошел к кулеру в углу.

Долго наполнял водой бумажный стаканчик — тактично предоставил Тине время на то, чтобы справиться с собой.

Тина, благодарно кивнув, отпила из протянутого стаканчика.

— То есть, получается, — медленно проговорила она, — что леди София собиралась расторгнуть помолвку — а Альфред встал на мою сторону?

Нотариус кивнул:

— Совершенно верно. Причем встал очень решительно. Мистер Боровски сказал, что он... э-э-э, как бы выразиться... плевать хотел на репутацию леди Софии и всего ее благородного семейства — если в угоду «идиотским сплетням» Брайан разорвет помолвку с вами. Это, поверьте, очень мягкое изложение того, что он в действительности сказал.