Страна цветущего шиповника (СИ) - Бачурова Мила - Страница 45

Сидела — с неловко сведенными загипсованными руками на коленях — и бездумно рассматривала аллею.

Больные на скамейках редко сидели по одному — обычно по двое-трое, беседуя друг с другом и посетителями. К Тине тоже скоро придут Мария с няней. И ей тоже придется с ними беседовать...

Тина услышала странный звук. Через мгновение поняла, что издает его сама — что-то среднее между стоном и щенячьим поскуливанием. Оборвала звук, торопливо оглянувшись — не услышал ли кто. Но нет, все заняты. Общаются.

Тина забралась на скамейку с ногами, загипсованные руки пристроила на спинку, голову — на руки. Теперь со стороны можно подумать, что женщина любуется вазоном с цветами. А главное — теперь никто не заглянет ей в лицо.

— Мне надо выписаться, — сказала Тина вслух. — Надо выйти отсюда. Надо заставить себя... Ради дочери — надо. — Взгляд упал на зажатый в кулаке эспандер.

Охваченная внезапной злостью, Тина бросила его на скамейку, столкнула ногой. Отлетевший эспандер плюхнулся в вазон. Оранжевые и фиолетовые примулы неодобрительно закачали головами.

— О. Вы что-то уронили, сеньора.

Тина вздрогнула. Голос раздался сзади — мужской, до боли знакомый.

Не может быть. Ей показалось... Тина застыла, не веря. Не решаясь обернуться.

А мужчина больше ничего не сказал. По асфальту прошуршали мягкие шаги, Тина увидела ноги в потрепанных джинсах.

Когда упавший в вазон эспандер сжала рука с татуированной пантерой, Тина почувствовала, что у нее темнеет в глазах. Голову она все же успела поднять. И серьезное, без привычной усмешки лицо Ника разглядеть успела — перед тем как потеряла сознание.

***

... — Сеньора! Очнитесь! — Тину держала за подбородок чья-то рука. В нос бил резкий запах, перед лицом Тины водили ватным тампоном.

Тина дернула головой, пытаясь избавиться от запаха.

— Очнулась. — Рука с тампоном опустилась, голову Тина приподняли. — Как вы, сеньора? Голова кружится?

— Говорю же вам, все в порядке! — Нет, ей не показалось. Это действительно Ник. — У вас тут слишком свежий воздух, сеньора к такому не привыкла.

— Полагаю, что мне все-таки лучше знать, — недовольно парировал врач. Кивнул на Ника. — Этот человек сказал, что пришел навестить вас — хотя лично я впервые его вижу... Простите мою навязчивость, вы знакомы?

— Да, — выдохнула Тина.

— Мы — друзья детства, — подсказал Ник.

— Да... мы друзья. Детства. Пожалуйста, оставьте нас.

— Как вы себя чувствуете? Может быть, лучше вернуться в палату?

— Все хорошо. — Тина откашлялась. — Всего лишь небольшая слабость. Возможно, действительно свежий воздух.

— Что ж, как скажете. — Врач поднялся. Повернулся к Нику. — Если сеньоре опять станет дурно...

— Да-да, — кивнул тот, — панику поднимать умею.

— Я заметил, — проворчал врач.

И ушел.

Тина и Ник долго смотрели ему вслед. Потом одновременно повернулись друг к другу.

— Я тебе принес... — начал Ник.

Тина качнула головой — подожди. Дернула рукой — хотела тронуть его за плечо — и скривилась от резкого движения. Снова подняла руку. Ник терпеливо ждал, пока скрюченные, сухие пальцы проведут по его плечу.

— Это... это правда ты? — глупо пробормотала Тина.

— Правда я. — Ник осторожно отвел ее руку.

— А там... на дороге... шлем с пантерой...

— Там был не я. — Ник аккуратно, как хрупкий предмет, положил загиспованную руку Тины ей на колени. — Не я, понимаешь? Я продал этот шлем. Сразу, как освободился, байкерское барахло распродал — деньги были нужны.

— Продал... — медленно повторила Тина.

— Ну да. Того парня, который разбился, знал немного, он и раньше бухой катался. Дурак... В тот поворот — даже трезвому, днем и на сухой дороге осторожно входить надо. А парень, видать, краев не увидел. Бывают такие, бессмертными себя считают.

— Бессмертными... — машинально повторила Тина.

— Ну да. Идиоты. Думают, что, если раз судьба уберегла, второй — так можно бесконечно ее дразнить. А судьба, она такая. Может и сто раз отвести — а на сто первый не станет. Байк у парня крутой был, мощный — он и топил без оглядки. Вот и довыделывался. А я, как до дома доехал — телефон включил и твое сообщение увидел. Пошел свой байк смотреть — ну и срисовал, что ковырялись в нем. Давай тебе звонить — а ты не отвечаешь.

— Я... наверное, уже... а телефон разбился.

— Ну да. Наверное. Я звонил-звонил, потом плюнул. Байк починил, да в кабак поехал. А там ящик работает. И аварию показывают.

— Это я распорядилась сломать твой мотоцикл, — глухо проговорила Тина.

Ник кивнул, отводя глаза.

— Я догадался. Знаешь... жаль, что у тебя не вышло. Я тому парню, который погиб, завидую.

— Перестань!

Ник горько усмехнулся.

— Ну, перестану. Изменится от этого что-то?.. Ладно. — Он нырнул рукой во внутренний карман куртки, вытащил прозрачный файлик с гербовым листом внутри. — Держи, это тебе.

— Что это? — Тина смотрела на бумагу почему-то со страхом.

— Читай, там написано. — Ник поднялся. — Прощай, Ти.

— Подожди! — Тина скользнула глазами по листу.

«Дарственная...»

«Шиповник»...

«Настоящим подтверждается...»

Вскинулась:

— Зачем?! Эти деньги... ты купил на них «Шиповник»?! Зачем?..

— Уже неважно. — Ник высвободил рукав из Тининых пальцев. Развернулся и пошел прочь.

— Стой! — Тина вскочила со скамейки, бросилась догонять. Оббежала Ника и встала перед ним. — Не уходи! Пожалуйста!

— Слушай, прекрати. — Ник поморщился. — Ты ведь хотела, чтобы я сдох? Все — считай, что меня нет.

— Я не хотела. — Тина рыдала уже в голос. — Я не хотела, правда! Я спасала дочь! Я не знала правду о Кларке!

— О Кларке? — Ник застыл.

— Да! А теперь знаю. Я поняла, почему ты... за что... Мне позвонил Джузеппе — старый мамин шофер, он искал тебя. Он знал про Кларка. Уволился, когда узнал.

— Вот как, — деревянно проговорил Ник. — Уволился... Ну да, это выход. Для того, кто может уволиться... А кто еще знал?

— Больше никто. Ник, прости меня. — Тина шагнула ближе к нему, обнять — Ник отстранился.

Качнул головой:

— Не надо, Ти. Прошлого не вернешь, разбитое не склеишь. Живи, как жила.

— А ты?

— И я. Тоже разберусь... Слушай, всё. Хватит друг друга мучить. Отпусти, я пойду.

Он взял ее за руки, отстраняя от себя.

— Не уходи, — взмолилась Тина, — пожалуйста! Я... я люблю тебя.

Ник покачал головой.

— Правда думаешь, что достаточно сказать волшебные слова — и все станет как раньше?

— Я просто говорю правду. — Тина подняла на него глаза. — Пойми. Когда я решила, что убила тебя... мне не хотелось жить, ходить, дышать — ничего не хотелось. Я не уверена, что смогла бы из этого выкарабкаться.

— Смогла бы, — кивнул Ник. — Ты стойкая, Ти. С чем угодно справишься. А я не такой. Если останусь с тобой, только мешать буду. Ты сейчас не в себе, а как очухаешься — десять раз пожалеешь, что меня удержала... И что будешь делать? Опять киллеров нанимать?

— Перестань! — Тина снова попробовала взять его за руку, Ник отстранился.

— Всё, Ти. Я пошел. А ты — вспомни, что гордая женщина, и больше не догоняй.

Он развернулся и пошел по аллее к выходу.

Тина смотрела на удаляющуюся спину и думала, что до палаты не дойдет. Когда Ник совсем скроется с глаз, у нее лопнет сердце.

Он уходит от обиды. Оттого, что не верит ей.

Но ведь, если сейчас уйдет — никогда и не узнает, что она его не обманывает?! Что действительно любит — как никого в жизни?! Нельзя позволять ему уйти. Потом они оба себя не простят.

— Ник! Стой! — Тина бросилась догонять его. Обитатели лавочек заинтересованно оборачивались. Тине было плевать. — Сто-ой!!!

Догнала, снова встала перед Ником. Попробовала взять за руки.

Ник нахмурился.

— Ти. Ну ей-богу, что за детский сад! — Постарался отцепить от рукава ее пальцы.

— Не трогай мою маму! — неведомо откуда взявшийся маленький вихрь с растрепанными волосами боднул Ника головой в бок. Крепко, со всего маху. — Уйди от нее! — боднул еще раз.