Интернет-издание авторов рунета «Портал» (СИ) - Орех Серж - Страница 47

47

Антон уже начал переживать и нервничать, что же он сделал не так, когда Лиза наконец ответила:

— Ты не заметил мою новую прическу!

— У тебя очень красивая прическа. Ты выглядишь восхитительно.

— Спасибо, — заулыбалась Лиза, а потом добавила: — Ты даже не извинился.

— Извини, моя хорошая. Я совсем замотался на работе и не заметил. Извини.

— Иди ты со своими извинениями, — она сердито бросила меню на стол.

Антон решил промолчать. Подошел официант и принял заказы. Через несколько минут Лиза, как ни в чем не бывало, начала рассказывать своему парню, как она с подругой ездила за платьем:

— В общем, мы искали платье, которое мне понравилось. Я видела его в фильме. Искали-искали, а оно не подходит мне, а которое подходит, мне не понравилось. Представляешь? И, тогда я купила себе туфли и сумочку, — она довольно улыбнулась. — Кстати, я тебя простила.

— За что? — поднял брови Антон.

— За то, что вчера, когда мы собирались в кино, ты купил мне большой попкорн, только потому, что я сама попросила, а если бы не попросила — ты купил бы маленький.

— Мм, — потянул Антон, сжимая кулаки под столом. — Можно я отойду на пару минут?

Лиза кивнула, и Антон быстрым шагом направился в уборную.

Он зашел в комнату и начал биться головой о стену. Когда парень вышел, на него странно смотрели.

— Моя девушка, как ядерная бомба. От нее у меня взрыв мозга, — пояснил Антон, стоящим в очереди мужчинам, а те с пониманием кивнули.

Олег Епишин

NOSTALGIA

В гостиной на столе из черного африканского дерева работы итальянских мастеров была расстелена газета. На ней лежал крупный соленый огурец и ломоть черного хлеба. Мягкий свет люстры богемского стекла падал на грубо вскрытую ножом банку килек в томате. Комнату наполнял запах хозяйственного мыла — это на кухне вываривались заранее замоченные полотенца.

Мужчина подошел к столу, налил сам себе в граненый стакан водки. Выпил одним глотком, понюхал хлеб и заплакал…

Сегодня канадский миллионер, бывший автослесарь из Винницы Паша Самородкин в своей квартире в Торонто тосковал по Родине.

Ирена Сытник

ПОЧТИ АНЕКДОТ

Вокруг простиралась тьма, полная тревоги, неопределённости и звёзд. Холодные острые огоньки кололи глаза, пронизывали стужей тело, леденили сердце и наполняли ужасом душу. Что это?! Где он?! Как тут оказался?!

Он взглянул вниз и увидел бесконечную непроницаемую тьму и звёзды… Он поднял голову вверх — та же картина!

Господи, Всемогущий и Всемилостивый! Неужели он умер и вознёсся на небо?! Тогда, где золотые Врата Рая или огненный смрадный зев Ада? Неужели смерть — это стылая бесконечность и бездушный звёздный свет?!

Сердце бешено заколотилось, подстёгнутое адреналином охватившего душу ужаса; волосы на голове зашевелились, по щекам побежали обильные горячие слёзы, рот приоткрылся, выпуская тягучую струйку липкой слюны и протяжный звериный тоскливый вой…

* * *

Женщина, осторожно обходившая огромную лужу, разлившуюся посреди площади после небрежной работы коммунальщиков и прошедших недавно затяжных дождей, невольно вздрогнула и всмотрелась в темноту. Там, посреди обширной водной глади, стоял на четвереньках какой — то пьяница, тупо глядя на отражавшую звёздное небо воду, и рыдал, подвывая, словно бездомный пёс в голодную ночь…

ПОЭЗИЯ

Татьяна Аверина

ГУСЕНИЦА И ДУХ ЛЕСА

Она жила на нижнем ярусе лесном Под листьями, что сверху вниз летели. Привычным и удобным для неё был дом. Их много там. Они всё время ели. А кто они? Лохматых гусениц народ, Средь них Она себя считала главной: Жевал без устали трудолюбивый рот, В упитанности не было ей равных. Не прекращая грызть очередной листок, Подругам героиня объявила: — Мне Дух лесной… хрум-хрум… хотел открыть… чмок-чмок… Какой ещё я обладаю силой. — Но где же ты… чвак-чвак… тот Дух лесной найдёшь? Ей задали вопрос, жевать не прекращая. — Он сам меня найдёт… хрум-хрум… эх, молодёжь… Ведь я же гусеница не простая! Давным-давно жую… хрум-хрум… порядки чту, Обычаи поддерживаю строго! Не надо мне… хрум-хрум… ползти на высоту, Чтоб там самой искать лесного бога. И вот Она одна. Наевшись, уползли Подружки спать. — Эй, Дух лесной, и где ты? Чуть слышен этот писк с поверхности земли, Но дух пришёл. — Я здесь! — звучит ответом. — Тебя не вижу так. Сюда, ко мне нагнись, Нельзя мне прекращать… чвак-чвак… процесса! — А может ты наверх? Хоть раз приподнимись, Раздвинь из листьев и травы завесу. — Я дома, ты мой гость, и должен угождать. Хотя, твоё лицо… чвак-чвак… зачем мне? Намеревался ты о силе рассказать, Какое у меня предназначенье? С улыбкой лёгкой наклонился Дух лесной: Лист грызла героиня с увлеченьем И не смотрела вверх, ведь кругозор такой Дарован гусеницам всем с рожденья. Они должны искать, что можно быстро сгрызть, Смотреть под ноги, а не вверх куда-то. — Открою я секрет — подняться сможешь ввысь И там порхать с восхода до заката, Играя в солнечных лучах… — Да ты чудак, Под солнцем у меня засохнет тело! И я всегда… хрум-хрум… предпочитаю мрак. — Но станешь ты другой, и в этом дело! Ты будешь, как цветок под солнцем расцветать, Изменится вся жизнь и все порядки. Не ползать по земле, а в воздухе порхать, Не листья грызть с травой, нектар пить сладкий! — Летающая я? Какая ерунда, Хрум-хрум… нас не бывает окрылённых! — Ты выйди из травы и загляни сюда, Здесь сотни вас, уже перерождённых! — Желаешь, чтобы я куда-то поползла, Хрум-хрум… чтоб просто посмотреть на что-то? Мне недосуг всегда, дела… хрум-хрум… дела. Жевать, как я, сложнейшая работа. — Но как иначе доказать мои слова? Тебе самой увидеть надо это! — Не надо, мне нужна трава лишь и листва, И меньше… чвак-чвак… солнечного света. Но всё же расскажи, что сделать, чтоб летать И стать, как ты сказал… чвак-чвак… красивой? — Сначала — перестать без устали жевать И тело всё опутать паутиной. Потом — закостенеть и долго так висеть, Себя внутри меняя понемногу, Забыть, как ползать и в мечтах своих лететь, А крылья сами вырастут итогом. — Какой кошмар! Не есть… хрум-хрум… закостенеть! Я не согласна на такие пытки. Ты Дух лесной и должен всё суметь, Приделай крылья с первой мне попытки! — Не в силах я… Биологический процесс… — Я так и знала, чвак, что ты… обманщик! Мне хорошо и так живётся, без чудес. Ступай, я вижу вкусный одуванчик! Летающие гусеницы!.. Что за бред! Я не даю на то своё согласье! А Дух лесной с печалью ей смотрел вослед, И бабочки кружились в лёгком вальсе. Там были те, кто героиню нашу знал, Но смог рискнуть, счастливым став при этом. Рассказ мой завершён. Хорош, иль плох финал? Решайте. Я не ведаю ответа.