Круги ужаса (Новеллы) - Рэй Жан - Страница 56

— Прекрасная песня, Хэнк, — сказал он, внезапно возникая перед ним.

— Ого! — икнул юный мерзавец. — Сэр…

На этом уважительном и вежливом слове и закончилось его бренное существование, поскольку колбасный нож насквозь проткнул ему сердце.

Полиция и газеты отнесли покойника из «Седара» на счет таинственного убийцы, поскольку преступление ничем не отличалось от тех, что совершало чудовище, — удар остро заточенным ножом с длинным лезвием в самое сердце и случайная жертва, у которой ночной убийца не брал ничего. Но стражей порядка удивило, что в ту ночь в сотне ярдов от первого преступления убийца прикончил старую пьянчужку, в мешке которой среди тряпья и объедок лежала пачка банкнот, так и не тронутых преступником.

Ведь убийца всегда ограничивался лишь одной жертвой в ночь и никогда не отступал от своей кровавой нормы.

Когда Дэвид Глесс прочел в газете, что труп Хэнка Хоппера был извлечен из канала сточных вод, он удивился, поскольку оставил его на краю дороги, тянущейся вдоль стройки.

Весна перестала улыбаться; ветер подул с северо-запада; полил плотный и ледяной дождь, и Дейв зажег лампу в задней комнате лавочки. Комната была тесной и уютной, особенно когда горела лампа с розовым абажуром, а пламя очага плодило тени. Устроившись в глубоком мягком кресле, Дейв наслаждался затихающими шумами вечерней улицы.

Шварцвальдская кукушка спряталась в свой домик, объявив о наступлении полночи, когда кто-то робко постучался в ставни.

Дейв вначале решил, что капризничает ветер, но стук повторился с большей настойчивостью. Крадущимися шагами он пересек магазинчик и приложил ухо к двери. Ему показалось, что он слышит прерывистое дыхание, и в то же время затряслась ручка двери.

— Кто там? — спросил Дейв.

Глухой голос ответил:

— Откройте, прошу вас, но не зажигайте свет.

Совершенно очевидно, что в любой другой отрезок своей жизни Дейв Глесс ответил бы на эту просьбу однозначно, послав ночного визитера куда подальше, но сейчас открыл без колебаний.

Темная и хлипкая форма проскользнула внутрь и пробормотала:

— Я вас благодарю. Вы очень любезны.

Когда Дейв ввел незнакомца в заднюю комнату, то увидел перед собой пожилого мужчину в очках, худого, бедно, но чисто одетого, с черного плаща которого стекали струи воды.

— Снимите плащ, — сказал он, — и сядьте у огня… Не хотите выпить чего-нибудь горячего? Грог или пунш?

— Спасибо… я очень смущен… я никогда не пью крепких напитков, но чашечка чая доставит мне удовольствие.

— Очень сладкого, полагаю?

— О да!

Гость выпил чай с видимым удовольствием и аппетитно причмокнул губами; потом поставил чашку и сказал:

— Меня зовут Шип. Я работаю в страховой компании.

Он был скромным служащим, поскольку пиджак у него был потрепан, а галстук протерся до основы.

— Дурная погода, — сказал Дейв, — барометр не обещает на завтра ничего хорошего.

— Три дня назад, — сказал мистер Свип, — простите, четыре, погода была хорошей. Вечер был тихий и чудесный. Я восхищался серпом луны, которая всходила позади «Седара», она светилась, словно… словно…

— Словно только что отточенное лезвие ножа, — сказал Дейв, — этого, к примеру…

Он взял с буфета нож, с помощью которого резал мортаделлу.

— Действительно, — кивнул мистер Шип, и щеки его порозовели. — Очень хороший нож.

— Почему вы столкнули тело Хэнка в канал? — спросил Дейв Глесс.

Мистер Шип с несчастным видом застонал.

— Я надеялся, что его не отыщут ранее, чем через два или три дня, но одна его нога зацепилась за проволоку и торчала наружу. Я не… хм… убиваю никогда двух человек за одну ночь. Таков мой принцип. Вы себе и представить не можете, как я уважаю принципы, лишь одна мысль об их нарушении делает меня больным.

— Значит, вы меня видели?

— Да, и если бы я уже не… хм… убил старуху, я бы вернулся домой, ничего не сделав, ибо знал, что полиция запишет молодого человека на мой счет.

Шкаф затрещал; в очаге завыло пламя, а на противоположной стене возникла фигура с пугающими очертаниями.

— Скажите, — спросил мистер Шип, — вам не кажется, что…

— Быть может, — ответил Дейв самому себе, поскольку ему не требовался законченный вопрос — он думал о странном видении.

— Еще чашечку чая? — предложил он, тряхнув плечами, словно скидывая с себя груз.

Тень исчезла, а пламя успокоилось.

— Охотно, — согласился мистер Шип, — он просто восхитителен. Могу ли я теперь задать вам один вопрос? Да? Рассчитываете ли вы… э-э-э… Нескромно вас спрашивать, если…

— Вы хотите сказать, повторю ли я? Точнее будет, «продолжу», — закончил Дейв с улыбкой.

— Спасибо, что вы помогли мне избежать столь затруднительного вопроса. — Лицо Шипа выразило истинное удовлетворение.

— До сих пор я мстил за старые оскорбления, за все оскорбления, которым подвергся, но их было немного. Поэтому я могу ответить вам со всей откровенностью. Это так ново!.. Капельку рома? — спросил он с некоторой резкостью.

Очки мистера Шипа запотели.

— Пусть будет так, — с каким-то сожалением произнес он, — не все искушения исходят от дьявола, не так ли? Можно, но чуть-чуть, иначе я начну икать.

Крепкий напиток прошел без затруднений, и мистер Шип облегченно вздохнул.

— Я никогда… хм… не убивал из мести, — сказал он, — хотя причин хватало. В школе меня били одноклассники, потому что я не защищался. В конторе коллеги прозвали меня рогоносцем, хотя я никогда не был женат и никогда не имел ни малейшей связи с женщинами, курьер втыкает иголки в мое кресло. Но я никогда не помышлял о мести.

Он отпил еще глоток рома и заговорил быстрее:

— Я не знаю, почему начал. Быть может, хотел обмануть самого себя, убедить себя, что не рогоносец и не мишень для юного мерзавца, я считал себя сильным, суровым человеком, могучим и ужасным существом, существом, которого должен бояться весь мир. Наконец, я смог восхищаться самим собой и больше не стыдиться упреков зеркала, которое отражало образ хилого человечка, лишенного энергии и могущества. А потом…

Он наклонился вперед, словно тайну могли подслушать стены и мебель.

— Это так просто… Невозможно поверить, как нетрудно… хм… убивать.

В небе пронесся ангел… Тишину разорвал крик кукушки.

— Мы почти соседи, — продолжил мистер Шип, вставая. — Я живу на Маллинсон-род в Баттерси, недалеко от кладбища. Надеюсь, мы увидимся, вы навестите меня. У меня есть прекрасные книги.

— Этой ночью, вы?.. Хм… — тихо спросил Дейв.

Мистер Шип энергично тряхнул головой.

— Нет, нет, ни в коем случае!

Лавочник открыл ему дверь. Дождь прекратился, ветер стих, а небо усеяли звезды.

— Все может мгновенно измениться, — сказал он, — к примеру, погода. Если я вас немного провожу?

— Нет ничего лучше, — с жаром ответил мистер Шип.

Они двинулись по пустым и тихим улицам, залитым лунным светом. Они шли мелкими шажками, как старики, и, беседуя, выясняли, что у них много общих черт — любовь к некоторым блюдам, игре в шашки и красивым иллюстрированным книгам.

У стены кладбища мистер Шип кашлянул и, сунув руку в карман, предложил:

— Ментоловую пастилку?

— Охотно.

— Нет ничего лучше от кашля, — добавил мистер Шип.

В то же мгновение колбасный нож скользнул меж его ребер и пронзил сердце.

— Посмотрим-ка на эту ментоловую пастилку, — сказал себе Дейв, обшаривая карманы мертвеца.

В них не завалялось ни одной конфетки, но лежал длинный и остро заточенный стилет.

Артур Биллинг, найден убитым в Рейлвей-Ворф на Баттерси-Рич.

Марта Галлент, девица легких нравов, найдена мертвой на Фентимен-род, Саус-Ламберт.

Маргарет Кокс, хористка, найдена около Лондон-Нью-Док в Шедвелле.

Ирма Мур, цветочница, найдена на Хилл-стрит.

Трагический список удлинялся: газеты словно сошли с ума; полиция была в отчаянии, а люди не осмеливались выйти ночью на улицу. Еженедельник опубликовал ужасную карикатуру на агентов полиции, судей в париках и мантиях и виселицу, на которой рядом с пустой петлей стоял палач. Он выглядел скучающим и держал руки в карманах.