Желтый дьявол (Том 2) - Мат Никэд - Страница 47

47

— Ну? — Гайда надевает шинель.

— Есть только один путь — сделать попытку прорваться внизу у порта через добровольный флот, через сад, на Светланскую, а там — через горы… в тайгу…

Гайда поморщился.

— А на Эгершельд?..

— Поздно — мешок: там уже грузчики пытались — американские пулеметы…

И Гайда ушел в цепь…

— Урраа!.. — кинулись в атаку гайдовцы через колючую проволоку заборов, через портовый дренаж.

— Урраа!..

Ночью, — прямо на трескотню пулеметов. И вот, когда уже начали отступать унтера и гардемарины — белыми метлами шаркнули прожектора «Микасо» и «Бруклина» и белым пологом накрыли цепи гайдовцев…

Та-та-та-та-та… таррр… — застрочили в упор пулеметы розановцев.

— Уррраа!.. — прямо на пули…

А грузчики в это время дерутся на Эгершельде, прорываясь к бухте.

Но кольцо и там замкнулось у моря. Оставлен свободный путь только в бухту…

Попробовали:

— Урраа!.. — с криками ворвались на пароход. Завладели.

— Выбирай якорь!.. — кто-то кричит, — уйдем в море… Но и туда снопами полос прожектора и — бууммм…

Жжжжжии — жжах… бахх… зззии… — прямо по рубке: смело несколько человек.

Перебежками по одному с трапа к бухте на лед. А в белом тумане: та-та-та… так-так… — немногим удается перебежать живыми.

Многие скошены пулеметами, падают вниз на лед и тонут…

А навстречу…

Урраа!.. — уже несется оттуда все ближе и ближе: смыкается кольцо…

— … Эх!.. Дьяволы… провокаторы… стратеги… — кряхтя лезет под вагон Баев. За ним несколько грузчиков тоже. Отстреливаются. Последний:

— Надо тикать, пока не поздно…

Дзанн! — по рельсе и рикошетом ему в живот.

Поздно — свалился, смолк…

Чок-чок…

— А а!.. Сволочи!.. — Баев нагнулся, рвет рукав и начинает обматывать руку: пониже локтя — кровь… Ну-ка, ребята, подержи винтовку…

Несколько грузчиков помогают ему, а потом все ползком, ползком под вагонами во тьму, наугад… что будет…

В вокзале шел бой в рукопашную гранатами и в штыковую…

Теперь — кончен.

Гирляндами висят по лестницам, балюстрадам, нишам готических окон — гайдовцы. Как дичь, набитая розановцами.

Задохлись — не вышли…

Кучами трупы навалены на вокзале и по путям… Трупы…

— Разрешите вас поздравить, господин генерал, с победой!.. — Таро чокается бокалом с Розановым.

— И с легкой победой… — добавляет майор Джонсон, начальник американской контрразведки.

— Да-а!.. — Розанов уже пьян. Он сплевывает и мычит что-то себе под нос.

Тайфун стихает.

Хлопьями ложится на трупы снег.

Ночь.

Кой-где — выстрелы: это гардемарины достреливают раненых пленных.

Совсем ночь. И караульные костры по улицам: американские и японские патрули возле них.

Консульский корпус ложится спать спокойно: локализация восстания вполне удалась.

Как по нотам.

5. Белый флаг

«…Иногда настроение отчаяния овладевает массами или группами после крупного поражения в классовой борьбе».

Н. Бухарин.

И над городом навис ужас.

По ночам с окраин — рабочих слободок, Гнилого Угла, с Эгершельда — прокрадывались к вокзалу тени, раскапывали из-под снега трупы и растаскивали к себе, а потом хоронили…

Шепотом разговаривали женщины по слободкам рабочих.

Не дымились фабрики и заводы — рабочие не работали.

По городу ползли страшные зловещие слухи.

Трупы, покрытые снегом, не убирались…

Кой-где из кучи торчала рука и засыпанная снегом точно махала белым флагом — флагом мира…

И трепетал ужас в сердцах…

А с Нагорной у «Бастилии» раздавались залпы — это расстреливали восставших…

В тюрьме — тоже ждали очереди… А потом вдруг настала тишина… …Бледное лицо. Застывшие глаза. — Не спавшие — не спавшие — не спавшие… Ах! все ждавшие — ждавшие… Глазаньки печальные, Детка моя милая, на ресницах слезинки, Как камушки беленькие, Что вчера на убитых застыли… Ах-ах! почему их убили… Перестаньте плакать — Стройными рядами хороните ваших мертвецов… — Не умели биться… — Так зачем молиться… — Перестаньте — стыдно. — Вы устали — Отдохните Спите — спите… — Тише! Сомнений не надо… Тише! Не надо тоски… Смолкла борьбы канонада, Отзвуки гроз далеки… …Вот и — «кончен их траур, Отряхнулись и встали…» — А на белых пальчиках-то кровушка… …И все — все — все — — Видят… — … Ух, как страшно… — Ух, какая темная ночь за окном… …А слышите, как ветер воет. — Нет — Хорошо — — Спите… А вон… убитого несут, — А чей это он… … — миленький… Тише… …Ничей… — Говорят, что там сегодня ночью расстреливали людей. Тише… …Ничей… А хлебушко-то дорожает… Тише… …Ничей… Расходитесь — — кончено… Тише… …а-а-ах… …как тяжело… — Как тяжело, если бы вы все знали…[20]

Глава 29-ая

ПИР ВО ВРЕМЯ ЧУМЫ

1. Розановская бастилия

Поодаль от центра города темно-зеленый фасад какого-то массивного здания. Еще недавно в стенах его бегали и резвились коммерсанты. Не те, кто товарами промышляет (те не резвятся), но попросту ученики коммерческого училища. Здание было училищем и стены его внушали страх только первоклассникам.

…Нынче и старые, и молодые, и давно позабывшие свои ученические годы с опаской поглядывают в сторону мрачного здания…

Иногда среди ночи, а то больше рано утром, оттуда доносятся отрывистые залпы. Старушки прислушиваются и крестятся. Рабочие сжимают кулаки.

… В здании розановская контрразведка.

Ночью, когда город окутан тьмой и только отсвет огней на синем небе розовым маревом, — здание это кажется каким-то монументом огромного кладбища еще не похороненных, но могущих быть похороненными людей.

Любой из жителей города знает:

— Возврата оттуда нет.

Над зданиями черным пятном довлеет коммерческое училище. Над умами — страх.

И массивный монумент, нависший над городом, кажется вот-вот рухнет и придавит город тяжелой каменной лапой.

А в ней — смерть.

Так кажется.

А вот в одном из флигелей три ярко освещенных окна. Четыре часа утра.