Путешествие на Запад. Том 3 - Чэн-энь (Чэнъэнь) У - Страница 8

8

– Ну и негодницы, эти рабыни, лентяйки! Мало я вас бил. Постель как следует не встряхнули, пыль с ложа не смели. Что за тварь так здорово меня укусила?

С этими словами он еще выше подтянул обруч и уснул. Сунь У-кун подобрался поближе к обручу и еще раз укусил чародея, который проснулся и стал ворочаться:

– Ох, как чешется, терпеть невозможно!

Убедившись, что обруч надежно защищен и чародей не расстается с ним ни на минуту, Сунь У-кун был вынужден отказаться от намерения выкрасть его. Он спрыгнул с ложа и снова превратился в сверчка. Выбравшись из опочивальни, он направился к заднему помещению, где снова услышал стоны драконов и ржанье коней. На двери, ведущей в заднее помещение, висел большой замок, а за дверью находились плененные обручем чародея огненные драконы и кони, подвешенные к потолку. Сунь У-кун принял свой обычный вид и, подойдя к двери, применил волшебный способ открывания замков. Он произнес заклинание и провел рукой по замку: раздался резкий звук – пружина лопнула, и замок раскрылся. Сунь У-кун толкнул дверь и вошел в помещение, внимательно оглядываясь вокруг. В помещении от огненного оружия, которое там находилось, было светло как днем. У стен стояли: секира, разящая бесов, талисман наследника, огненные лук и стрелы, принадлежащие повелителю звезд Огненной доблести, и многое другое. При ярком свете огня Сунь У-кун еще раз оглядел все помещение и увидел за дверью каменный столик, а на нем плетенный круг из соломы с клоком шерсти в середине. Обрадовавшись, Сунь У-кун взял в руки клок шерсти дунул на него дважды своим горячим животворным дыханием и воскликнул: «Изменись!» Клок шерсти сразу же обратился в пятьдесят маленьких обезьян. Сунь У-кун велел им забрать все оружие: ножи, мечи, дубины, арканы, ловушку, луки, стрелы, копья, колесницы, тыквы-горлянки, а также огненных воронов, крыс и коней, – словом, все, что было похищено чародеем, злым оборотнем-марой. Сам Сунь У-кун взобрался верхом на огненного дракона и, дав волю стихии огня, поджег пещеру изнутри, пробираясь к выходу. В пещере гулко потрескивал огонь – казалось, взрываются новогодние хлопушки.

Все бесы, большие и малые, всполошились и спросонья стали хватать одеяла, матрацы и укрывались с головой. В отчаянии одни кричали, другие плакали, мечась из стороны в сторону и не находя спасения. Почти все бесы сгорели. Доблестный Царь обезьян Сунь У-кун возвратился с победой, а была еще только третья стража.

Вернемся теперь к нашим друзьям, которые ждали Сунь У-куна на вершине горы. Неожиданно они заметили яркое зарево, которое все приближалось к ним. Стали всматриваться и увидели Сунь У-куна. Восседая на огненном драконе, он подгонял маленьких обезьян, толпой скачущих к вершине горы. Приблизившись, Сунь У-кун громко крикнул:

– Идите, забирайте ваше оружие!

Повелитель звезд Огненной доблести и наследник небесного князя Ночжа разом отозвались. Тем временем Сунь У-кун встряхнулся всем телом, и клок шерсти снова пристал к тому месту, откуда он его выдрал. Наследник Ночжа получил обратно свои шесть видов оружия, а повелитель звезд Огненной доблести велел своим подчиненным убрать огненных драконов, коней и все остальное. Все были очень довольны и благодарили СуньУ-куна, поздравляя его с победой. На этом мы пока и расстанемся с ними.

Вернемся теперь в пещеру горы Золотой шишак, объятую пламенем. Злой чародей Единорог струхнул не на шутку. Он поспешно вскочил, приоткрыл дверь и, взяв в обе руки волшебный обруч, направил его на огонь. Огонь сразу же стал гаснуть. Затем, не выпуская обруча из рук, чародей пробежался по пещере, наполненной дымом и гарью. Дым и гарь мигом исчезли. После этого он стал созывать свою челядь, но оказалось, что почти все сгорели. Уцелело немногим более сотни тварей. Тогда чародей отправился в помещение, где хранилось оружие, и обнаружил, что там пусто. Затем он пошел в заднее помещение. Чжу Ба-цзе, Ша-сэн и Танский монах лежали по-прежнему, крепко связанные по рукам и ногам. У кормушки стоял белый конь. Коромысло с поклажей было тут же. Чародей с досадой и злобой проговорил:

– Не знаю, кто из моих бесенят был неосторожен с огнем и устроил этакий пожар!

Стоявшие возле чародея его приближенные слуги заговорили:

– О великий повелитель! Никто из нас непричастен к пожару. Скорей всего его устроил разбойник, который уже пытался ограбить нас. Он выпустил силы огня и похитил все добытое нами оружие.

Тут чародея словно осенило, и он закричал в ярости:

– Больше некому! Это, конечно, напакостил он, зловредный Сунь У-кун, разбойник! То-то мне ночью все не спалось. Не иначе как он снова превратился в какого-нибудь гада и пробрался ко мне. Это он два раза укусил меня в руку. Так оно и есть. Видимо, хотел украсть у меня мой волшебный талисман, но, убедившись в том, что ему не снять его с моей руки, решил в отместку украсть оружие, которое я добыл в бою, выпустил огненного дракона и хотел сжечь меня. Эх ты, обезьяна! Зря хитришь. Тебе, видно, неизвестно, какой силой я обладаю! С этим волшебным обручем я не утону в самом глубоком море, не сгорю в самом громадном костре. О, попадись мне только в руки, я не успокоюсь, пока не сдеру с тебя шкуру.

Долго еще отводил душу разъяренный чародей и успокоился лишь тогда, когда прокричали петухи и стало светать.

Наследник небесного князя, получив обратно все шесть видов своего оружия, обратился к Сунь У-куну с такими словами:

– Великий Мудрец! Уже совсем рассвело и больше мешкать нельзя. Надо воспользоваться тем, что чародей устал, и снова вступить с ним в бой. Мы с огненными воинами окажем тебе помощь. Может, на этот раз нам повезет и мы схватим его!

Сунь У-кун согласился.

– Что ж, вы совершенно правы. Если действовать сообща, схватить его будет сущей забавой.

Разминаясь, они пофехтовали, а затем направились гуськом прямо к пещере. Сунь У-кун встал у входа и громко крикнул:

– Эй ты, чудовище, выходи! Мне очень хочется побить тебя!

Каменные ворота пещеры от сильного жара обуглились и раскрошились. Прислужники чародея подметали в воротах золу и пепел. Неожиданно увидев несметное количество небесных духов и праведников, прислужники перепугались, побросали свои метелки и веники, высыпали золу наземь и побежали в пещеру к своему господину:

– Сунь У-кун явился со множеством небесных духов, ругается и вызывает тебя на бой, – доложили они.

Услышав об этом, чародей сильно встревожился и заметался из стороны в сторону, скрежеща своими стальными зубами и вращая округлившимися глазами. Выставив вперед длинное копье и прихватив волшебный талисман, он вышел из пещеры навстречу Сунь У-куну и закричал на него свирепым голосом:

– Я тебе покажу, негодная обезьяна, разбойник! Какой силой ты обладаешь, что так презрительно относишься ко мне?

Сунь У-кун смеясь стал огрызаться.

– Злое чудище! Если ты хочешь знать, на что я способен, подойди поближе и выслушай меня:

Был наделен я с младенчества силой чудесной,Слух о которой доныне гремит повсеместно.Слава о ней по земле разнеслась и по тверди:Мало мне было той славы земной и небесной –Дух непокорный возжаждал достигнуть бессмертья.Странствовал долго я, полный великого рвенья;Долго искал я учителя, чьи наставленьяМне бы открыли дорогу к вершинам познанья,Мне бы явили от смертных сокрытую тайнуЖизни, что вечно течет, не страшась завершенья.Час долгожданный настал, и проник я несмелоВ ту дорогую смятенному сердцу обитель,Где ожидал меня славный, достойный хранительМудрости древней, дарующей жизнь без предела.Он научил меня многим вещам сокровенным,Мог я принять по желанью обличье любое;Начал я знанья свои применять дерзновенно:Вольно гуляя по всей необъятной вселенной,Стал потрясать сумасбродно земные устои.Я возомнил себя выше всех сущих законов.Предков-воителей дух овладел непреклонноМною, и подвиг любой мне казался отрадой.В бурных морях покорял я коварных драконов,Походя тигров себе подчинял кровожадных.Я укреплял свою волю в пещерах подводных,В шуме ревущей стремнины ковал свою твердость,В горные выси, к владениям духов свободныхВечно влекла меня неутолимая гордость.Высшим доверием был облечен я вначале:Высшею милостью я удостоился званья«Равного небу», и в честь величайших познаний,Мной обретенных, Премудрым меня величали.Также я звался прекрасным Царем обезьяньим.К почестям был я приучен и почестей жаждал,Снова и снова встречая везде поклоненье.Но приключилося как-то со мною однажды,Что неумышленно мне нанесли оскорбленье:Мне одному позабыли послать приглашенье,Дабы почтил я присутствием пир, что давалаВ дивном саду своем вечно цветущем богиня,Матерь царя Сиван-му. Сад над озером синимБыл расположен. Вода ключевая питалаТоком своим его и до краев наполнялаЧашу крутых берегов животворною влагой.В гневе своем преисполнившись злобной отваги,Светлый источник похитил я дерзкой рукою,Озеро вмиг превратив в каменистую сушу.Горе, досада терзали мятежную душу!Тайно, непрошеным гостем, проникнув в покои,Где приготовили слуги достойной царицыРазные блюда, я тотчас их пробовать начал.Быстро хватая, глотая еду наудачу,Съел я мозги драгоценные феникса-птицы,Печень дракона и множество разных целебныхЯств перепробовал. Век свой продлил я сторицей,Персиков дивных поев, что дарят долголетье.В тайную тайных проникнул, напиток волшебныйЗдесь отыскал и насытился им до предела.Тот, кто вкушал его, на десять тысячелетийДлил свою жизнь, достигая бессмертных удела.Разных безделиц из ярких каменьев и злата,Разных диковин бесценных похитил я многоВ славной обители мудрых, в небесном чертоге.Взял я иные себе, а иные запрятал.Вскоре о буйстве моем, о неистовой силеСтало известно Нефритовому властелину.Войско небесное грозный собрал император,Рати несметные в битву великую кинул.Воинам дан был приказ, чтоб меня укротили.Духов свирепых, что девять светил населяли,Натиском бурным своим я тотчас опрокинул,Разом подмял под себя – не они победили:Я одолел их, и вмиг пред ними склониться?Всем полководцам земным уготовил я встречу,Раны тяжелые им нанеся и увечья.Горечь бессилья познав и печаль пораженья,Все полководцы небесные с поля сраженьяВспять повернули, меня не заставив смириться.Тут император Нефритовый волей-неволейБыл принужден к Наполнителю рек обратиться.Малый мудрец, наполнявший речные потоки,Рать свою славную вывел на бранное поле:Воинов в битве искусных и в сече жестоких.Всей своей силой они меня не побороли!Семьдесят раз и два раза свой облик меняя,Я полководца и воинов дерзко морочил.В мощи волшебной моей убедившись воочью,Бросились те, словно птиц потревоженных стая,В страхе на помощь к себе Гуаньинь призывая.С Южного моря явилась она, словно вестник победы,Равных себе в целом свете не зная героев!Войско за войском неслись нескончаемым строем –Так налетают в грозу градоносные тучи,Видом своим устрашая, – но страх мне неведом!Вазу цветочную, веточку ивы плакучейТакже враги мои против меня обратили.Все ж я держался ценою великих усилий,Всей своей волей и тайным уменьем держался.Но одолел меня некий противник сильнейший,Сам Лао-цзюнь досточтимый, правитель мудрейший,Против меня обративший свой скипетр алмазный!Тут по рукам и ногам меня крепко связали,Пред императором, словно преступник опасный,Гордо склонясь головою, покорно предстал я.Судьи, собравшись, меня виноватым призналиВ многих мятежных, злонравных, коварных деяньях.Все, что решат они, мог угадать я заране:Должен за все поплатиться я жизнью своеюСудьи мои палачу приказали скорееОстрым мечом своим тотчас меня обезглавить…Но не смогли они смертью моею прославитьИмя свое, ибо меч тот от согнутой шеи,Словно от камня, отскакивал, искры роняя.Недруги долго и тщетно трудились, не зная,Как умертвить меня, чтобы вернее избавитьЗемлю и небо – весь мир от проказ моих дерзких,Чтобы утихло в груди неумолчное сердце!Шестеро духов меня, непокорного, вверглиВ печь, полыхавшую пламенем грозным и ярым!Прочно за мною закрыли железную дверку. –Но постигал я науку бессмертья недаром:Жизнь моя жаркая в пламени том не померкла.Сорок и девять томительных дней, не сгорая,Тело мое закалялось, подобное сплаву.Сбив все засовы, запоры умелым ударом,Вышел из печи я, новой овеянный славой,Новой наполненный силой и злобою новой:Не удержали меня ни замки, ни оковы.Был я готов повторять все былые забавы!Духи найти на меня не сумели управыИ обратиться решили к великому Будде,Чтобы помог всемогущий им сладить со мною,Чтоб сотворил он для них долгожданное чудо,Ибо ему лишь под силу свершенье любое.Поднял меня Татагата одною рукою,Перевернул, как младенца, и на землю кинул.Гору высокую он на меня опрокинул,Чтобы не смел я буянить, придавленный ею.А император Нефритовый тут же затеялПраздник и пиршество в честь усмирения неба.С этого времени западный край величалиВ память победы «Обителью радости крайней».Тихо и праздно века надо мной протекали,Но усмирен я своим наказанием не был, –Тяжкой горою придавленный, злобствовал втайне.Уста мои пищи полтысячи лет не вкушали;Ни горсточки риса, ни капли душистого чаяНе проглотил я, в неволе жестоко страдая.Может быть, я бы доныне под камнем томился,Если бы праведник, самый старейшин из сущих,В это же время на землю сойти не решился.Светоч науки, добра негасимый светильник,Был он мудрейшим в прошедших веках и в грядущих,И Золотого кузнечика имя носил онСредь обитателей неба, могучих, всесильных,И среди смертных, в земных поселеньях живущих.В Танской империи праведник тот появился;Душу властителя славной империи этойСтарец премудрый был призван спасти от соблазновИ напитать ее знанием, силой и светом.Цели великой, достойной служа безотказно,В путь он отправился долгий, тяжелый, опасный:Будде великому старец желал поклонитьсяИ попросить, чтоб пожертвовал Будда блаженныйДревние свитки и книги науки священной,Чтоб к императору с ними он мог возвратиться.В это же время Гуаньинь, что когда-то сразиласьС буйством моим, над бедою моею склонилась,Ведая то, что смягчился порыв мой мятежныйВ павших на долю мою испытаниях прежних,Веря, что должен к добру я прийти неизбежно,Стала она обращать меня в светлую веруБудды благого, и словом его и примеромМеня убедила с безумством навеки расстаться,Освободила меня из-под каменой глыбы,К жизни прийти помогла и из праха подняться.Ныне я в эти края отдаленные прибыл,Путь свой на Запад держа, где священные книгиМы обретем, вместе с праведным Танским монахом.Дьявол негодный! Меня не научишь ты страху!Зло на себя навлечешь, самому себе сделаешь хуже,Коль не вернешь мне немедля достойного мужа!