Против лома нет приема - Влодавец Леонид Игоревич - Страница 89

ЗА «КИРПИЧОМ»

Этот знак в России может прикрывать все, что угодно. И стратегическую ракетную базу, и номенклатурную дачу, и свалку радиоактивных отходов, и даже просто пустое место, на котором уже нет ничего особенного, просто знак снять позабыли.

Наверно, какой-либо цивилизованный европеец или американец (там вообще-то и нецивилизованные встречаются!) десять раз задумался бы, прежде чем поехать под «кирпич». Журналисты и агенты ЦРУ — не в счет. Алик только один раз усомнился, а Таран и вовсе особо не размышлял. Хотя, конечно, знал, что там, за «кирпичом», можно ждать всяких неожиданностей и неприятных встреч.

Поначалу километр без малого, ехали относительно спокойно. Никаких КПП, блокпостов, ворот, заборов и прочего на пути не попадалось. Извилистая асфальтовая дорожка тянулась куда-то в глубь могучего соснового бора.

И вот, когда позади остался этот километр, произошло первое серьезное осложнение. Тина, которая за все время пути ни словечка не вякнула, вдруг спросила:

— Алик, а куда мы едем-то?

— Спроси у них? — Алик мотнул головой в сторону Тарана и Полины.

— Но ты ж за рулем сидишь! — недоуменно произнесла Тина.

— Они командуют…— Алик произнес это с явным сомнением в собственных словах. То, что еще минут десять назад не подлежало для него сомнению, теперь выглядело спорным.

Алик и сам не мог понять, с чего это он взял, будто должен подчиняться Полине или Тарану.

— А кто они такие, блин, чтоб командовать? — неожиданно резко заявила Тина.

Алик посмотрел на нее, потом на Тарана, который втихаря дергал Полину за руку, пытаясь разбудить ее. Он понимал, что если бывшие «рабы» госпожи Полины окончательно очухаются, то ничего хорошего из этого не выйдет. Тем не менее, поскольку Полина никак не просыпалась, Юрка рискнул пойти на отсебятину.

— Кто мы такие? — постаравшись придать голосу как можно более уверенный тон, сказал Таран. — Ты что, забыл, что нас Магомад прислал? Мозга за мозгу зашла?!

— Нет, почему, я помню… — кивнул Алик, хотя насчет того, что у него мозга за мозгу зашла, Таран был, несомненно, прав.

— Ой, извини… Я забыла, — пробормотала и Тина, у которой, должно быть, в голове законтачило при упоминании имени Магомада.

Проехали еще пару километров. Все это время Юрка старался пробудить Полину, но ни фига из этого не получалось. И дергал за руку, и щекотал, и царапал — все без толку. Он даже испугался, не померла ли она невзначай, пощупал пульс. Но нет, рука была теплая, сердце тюкало вполне ритмично, хотя и пореже, чем у бодрствующего человека. У самого Тарана пульс прибавил ударов на тридцать в минуту. Он понимал, что и Алик и Тина сейчас еще не вполне вспомнили то, что предшествовало их посадке на теплоход, и то, что им говорил Магомад. Конечно, если Магомад был как следует загипнотизирован Полиной, то мог им сказать, чтоб они с Полины и Юрки пылинки сдували. Но, судя по тому, что говорил Алик, когда «инструктировал» Тарана и Полину сразу после посадки на теплоход, они прежде всего должны были стеречь своих подопечных. И даже собирались в случае чего «поменять условия на менее комфортные». Да и сам Магомад говорил, что «лучше ехать в каюте с девушкой, чем в трюме с крысами». Правда, судя по тому, что Полина утверждала утром, все эти страшилки она сама придумала и вложила в их уста специально, чтоб Таран не рыпался и не пытался удрать. Но фиг его знает, что с чем соединится в мозгах у этих замороченных?

— Нет, — неожиданно сказал Алик, притормаживая. — Что-то я ни хрена не понял. По-моему, блин, Магомад сказал, чтоб мы вас до Астрахани везли. На фиг же мы с парохода вылезли? Кто эту команду дал?

— Точно! — воскликнула Тина, глядя на Юрку. — Ты что нам мозги пудришь, пацан? Я вообще не пойму, куда мы заехали…

— Сейчас поймешь! — произнес Таран как бы по инерции хотя понимал, что положение у него — хуже некуда. Из трехдверной «Нивы» с заднего сиденья так просто не выскочишь. Да еще и чемоданами все завалено…

Однако в этот самый момент спереди из-за поворота брызнул свет, и оттуда на большой скорости один за другим вынеслись два больших джипа. Пока Алик своими заторможенными мозгами соображал, что бы это значило, Тина отреагировала быстрее. Она мигом распахнула правую дверцу и выпрыгнула на обочину, а потом, пользуясь тем, что была в кроссовках и джинсах, рванула куда-то в лес.

После этого и Алик понял, что надо смываться. Он выхватил из-под куртки «ТТ», выскочил из левой дверцы и пару секунд потерял на то, чтоб определиться, куда бежать: направо, следом за Тиной, или налево, поперек шоссе, в противоположную сторону. Как раз этих секунд ему, возможно, и не хватило. Головной джип оказался уже метрах в двадцати, когда Алик попытался рвануть влево. Тормоза взвизгнули, но удержать тяжелую машину не смогли. Алик успел только истошно вскрикнуть, почуяв, что не успеет перескочить дорогу.

Бац! — мощная «бодалка», приваренная перед радиатором джипа, отшвырнула Алика метров на десять. Пистолет звонко брякнул об асфальт, а тело с каким-то деревянным стуком и тряпичным шорохом шмякнулось на обочину.

Таран в это время был уже метрах в пяти от дороги. Воспользовавшись тем, что Тина освободила сиденье и открыла ему путь на волю, он отпихнул от себя чемоданы, сдвинул кресло вперед и примерно тогда же, когда Алик принял роковое для себя решение, сиганул в придорожные кусты и понесся дальше. Оглянулся он только один раз, услышав крик и глухой удар, но разглядеть через кусты, что именно произошло, не сумел, хотя, конечно, и догадывался. Впрочем, останавливаться, а тем более возвращаться и наводить справки о чьем-либо самочувствии Юрка не собирался. Сейчас он мечтал только об одном

— унести ноги подальше от всех: и от тех, кто сидел в джипах, и от Полины, которая осталась в «Ниве», явно не собираясь просыпаться, и даже от Тины, которая трещала ветками где-то впереди.

Именно ввиду последнего обстоятельства Таран постарался бежать не следом за этой весьма серьезной бабой — чего ждать от нее, он не знал, но догадывался, что такая тетка и шпилькой зарезать может! — а наискось, удаляясь от лесной дороги, ведущей из-под «кирпича» хрен знает куда, и вместе с тем по идее приближаясь к большому шоссе, по которому ехали до этого злосчастного поворота.

Что делать дальше, когда добежит, Таран конкретно не знал. Зато хорошо знал, что в его новехоньком костюмчике нет ни рубля, ни копейки. И в куртке, тоже новой и тоже красивой, ни хрена нет. Поймать на шоссе попутку, конечно, можно, но в последнее время альтруисты, способные подвозить людей за просто так, перевелись. Наверно, будь тут поблизости городишко с какой-нибудь завалящей комиссионкой или хотя бы базарчиком, то, наверно, можно было бы продать что-нибудь из одежды. Например, кожаную куртку, в которой в принципе даже зимой не было бы холодно, если б свитер поддеть. По скромной прикидке, сбагрить ее за шестьсот-восемьсот рублей можно было бы запросто. Возможно, этой суммы хватило бы, чтоб добраться до родного города проездом через Москву, хотя надо было бы еще отыскать, где тут ближайшая станция или автовокзал.

Однако Таран помнил, что никакого более-менее значительного населенного пункта за время поездки по шоссе он не видел на протяжении минимум сорока километров, предшествовавших повороту под «кирпич». Были какие-то сельца и деревушки в стороне от дороги, но там вряд ли мог найтись даже базарчик, не говоря уж о комиссионке. Да и если б и имелись, то уже наверняка закрыты. Не пойдешь же сейчас, когда уже одиннадцать часов ночи, стучать в окна и предлагать: «Папаша, курточку не купите? Дешево отдам!» Наиболее трусливый «папаша» просто не откроет, тот, что посмелее, заорет, не высовываясь: «Иди отсюда, бомжа поганая!» — а совсем храбрый достанет дробовик, заряженный картечью, или собаку спустит…

Насчет собак, к которым, как уже отмечалось, у Тарана было весьма неоднозначное отношение, он подумал очень своевременно. Сзади — а он со всеми своими мечтами еще и на двести метров не отбежал от места происшествия! послышались яростный лай овчарки и истошный визг Тины: