Солянка по-афгански (СИ) - Афанасьев Игорь Михайлович - Страница 10

Мне приказали нести тротил. Быстро выбежал во двор и выскочил к БМРке. Отвязал привязанный к броне ящик тротила и понёс его в дом. Когда шёл по комнатам, то навстречу мне бежали женщины и старики, собиравшие пожитки. В одной комнате в углу сидела скрюченная старуха, прямо на полу, подогнув под себя ноги. С большим трудом, поворачивая голову, и сильно кося глаза, пристально наблюдала за происходящим. Взгляд у неё был цепким и зорким, и она внимательно и строго проводила меня глазами.

Ящик установили в комнате, где брали пленных, около пересечения стен, чтобы взрыв нанёс как можно большие разрушения. Отмерил нужное количество шнура и вставил в детонатор. Детонатор вставил в тротиловую шашку верхнего ряда.

В это время во дворе всех отгоняли на безопасное расстояние. Мы доложили о готовности взрывать. Через некоторое время нам дали отмашку. Поджёг бикфордов шнур, и мы стали уходить. Когда вышел, то заметил старуху, сидящую на полу. Мне было очень жалко её, и сделав несколько шагов, нагнулся к ней, чтобы поднять. Подхватил удобнее под мышки и стал поднимать, но суставы у неё не разгибались, а в таком состоянии, "засохшей лягушки", мне было её не вытащить. Напарник крикнул мне: "Оставь её, она не нужна своим. Родственники нарочно оставили ее, чтобы она наконец-то умерла".

Я опустил старуху на место, в глазах её не было испуга, а даже что-то похожее на благодарность за мой добрый жест, который не довелось довершить. Я крикнул в окно, что в доме осталась старуха. Ещё можно было выдернуть шнур и предотвратить взрыв, но на меня замахали руками и закричали, чтобы быстрее выходил.

С чувством сожаления и непонимания покинул дувал. Сожаление о том, что мне не хватает сил, чтобы её выволочь, и непонимания того, почему никто не хочет мне помочь. Пробежал через двор и забежал за угол соседнего дувала.

Через несколько секунд страшный взрыв разметал крышу и стены дувала, внутри что-то загорелось. Повалил густой и чёрный дым. Быстро осмотрели развалины, и ничего интересного не обнаружив среди обломков глиняных стен, стали торопливо покидать кишлак.

На окраине кишлака бросил взгляд на разгорающийся пожар. Густой чёрный дым стлался по земле, обволакивая другие дувалы. БТРы и танки выстраивались в колонну и быстро покидали кишлак. Стремительно опускалась ночь.

Всегда удивлялся тому, как быстро темнеет в горах. Солнце буквально переваливает за кромку хребта и тут же становится темно. Долго сидел на броне, посматривая в сторону Сартосана, и когда он стал сливаться с линией горизонта, спустился внутрь башни БМРки. Деды хвастались трофеями, делились впечатлениями от рейда. Спросили и меня, что мне запомнилось больше всего на этом выезде. Рассказал им про старуху, которую не удалось вынести из взорванного дома. Деды ржали, как кони, над моей святой наивностью и этим сконфузили меня. Искренно пожалел тогда, что стал делиться наболевшим. Только потом с боевым опытом понял, что всё намного жёстче и суровее.

И если сначала не понимал зачем, мы вмешиваемся в жизнь другого государства, то после гибели боевых товарищей оставалось только желание отомстить.

Впрочем, не всё так однозначно и бесспорно, потому что среди афганцев встречались душевные и открытые люди, которые помогали в беде русским солдатам, рискуя собственной жизнью, скрывавшие их от погони. Да и нас здесь никто не ждал. Это их земля, и они хотят на ней жить, так как завещали их предки, согласно своей вере, и своим представлениям о жизни.

Ханума.

Газни. Ноябрь 1983 год.

Это была операция где-то, невдалеке от кишлака Арабат.

Колона нашего полка оцепила небольшой кишлак, и церандой пошёл его прочёсывать. Через некоторое время, мы увидели весёлую группу церандоевцев, которые вели какую-то женщину в парандже.

Они дружно смеялись, обнимали её, и даже крепко хлопали по заднице, а иногда жадно хватали полной пясткой за ягодицы. Такое отношение к женщине было необычно, ну чтож значит, она чем-то это заслужила.

Подойдя к нашей БМРке, афганцы радостно закричали: "Ханум! Ханум!", и откинули с неё паранджу, которая была ей до пят.

И вдруг нашему взору предстал, бородатый мужик, среднего роста, около 40 лет. Вид у него был жалкий и даже комичный. Удержаться от смеха было невозможно, и все вокруг ржали как кони, а особенно, довольные собой церандоевцы.

Бедолага переводил взгляд то на нас, то на ржущих афганцев. Смеялись минут 10, пока церандой не накинул снова на него паранджу, а потом, обнимая и пощипывая, повели пленника дальше.

Песчаная буря.

Газни. Середина ноября 1983 года.

Однажды стоя у своей палатки, услышал крик: "Атас! Песчаная буря! Все в палатку!"

Сапёры посмотрели в сторону Газни, на маленькую серую полоску на горизонте. Она стремительно увеличивалась в размерах, и уже становилась стеной пересекающей всю долину Сарде. Ветер стих, и сильнее стало припекать солнце.

Тревожное затишье перед бурей.

На входе в палатку стоял дед, и отталкивал нас молодых, пропуская всех остальных. Когда все вбежали, то перед нашим носом с силой захлопнул дверь. Мы остались, снаружи ожидая удара, неведомой нам стихии. Попытался по сильнее дёрнуть дверь, но её сильно держали изнутри.

Нас подставили.

Стена песка была уже совсем рядом, и уже свинцово-багровая туча, закрывала всё небо. Мы побежали за палатку и рухнули на землю. Тут нас и накрыла мощная волна, песчаной бури. Ураганный ветер поднимал море песка, пыли, мелких камушков, и гнал их перед собой. Всё вокруг потемнело как ночью, это плотное облако песка закрыло солнце.

Заветрия не было, и за палаткой, колышущейся мод яростными ударами ветра, нас доставали мощные завихрения. Воздух был перенасыщен песком и пылью, которые попадали в рот и легкие. Дышать было тяжело, потому что воздуха не было, только песок и пыль. Мелки камушки, разгоняемые порывами ветра, больно били по открытым участкам кожи. Буря свистела и ревела. Песок забивался во все складки одежды.

Пытался как-то закрыть лицо и рот, но ничего не помогало, и дышать приходилось песчаной взвесью. Казалось, этому кошмару не будет конца, но неожиданно ветер пошёл на спад. Песчаная буря пронеслась по полку, и помчалась дальше по долине Сарде.

Как ни в чём не бывало, выглянуло приветливое афганское солнце. Мы поднялись, сбрасывая с себя, принесённый бурей песок, и стали отряхиваться.

Дверь в палатку открылась, и показались довольные рожи старослужащих, на них большими буквами было написано: "У меня большая радость — я другому сделал гадость!".

Вот так первый раз познакомился с песчаной бурей, и это был единственный раз, когда она застала меня врасплох.

Кот.

Афганистан. Газни. Ноябрь 1983 год.

Помимо боевых дёйствий приходилось тащить наряды, в том числе по столовой — самый тяжёлый и изнурительный.

Целый день беготня по кухне, чистка картошки до полуночи, подъём до пяти часов утра, мытьё посуды.

После обеда выдалось несколько минут на перекур, и сапёрная рота вышла на отдых. Между двух УСРМок, так называли огромные модули полукруглой формы с округлыми рёбрами жёсткости, был большой закуток непродуваемый ветром. Там мы и разместились на фундаменте.