Деус Вульт! - Дагген Альфред - Страница 76

Вечером Рожер исповедался отцу Иву, а затем дождался, пока единственный близкий друг принимал толпу страждущих. Юноша не слишком задумывался о предстоящей битве. Однообразное снование между лагерем и крепостной стеной настолько измучило его, что он погрузился в апатию и не мог представить себе, что завтра всему наступит конец и на жизнь придется зарабатывать каким-то иным способом. Вдруг он с содроганием понял, что и здесь, и в Акре участвовал в военных действиях, но последний раз бился в рукопашной схватке только у стен Антиохии, более года назад. И сейчас ему предстояло без подготовки (да и в Англии он так толком и не научился владеть оружием) попытаться отличиться перед каким-нибудь богатым сеньором. В довершение всех бед гнилая вода наконец подействовала и на его крепкий, молодой желудок: он чувствовал, что у него началась дизентерия. Возможно, именно поэтому Рожер довольно мрачно отозвался об их ближайшем будущем, но отец Ив, целый день таскавший землю, устал и сочувствия ему не выразил.

— Теперь вам не о чем беспокоиться, — сухо сказал он. — Нам выпало счастье сражаться с погаными язычниками в самом священном месте на земле, где Бог не может не помочь христианам. Да, исход предыдущих битв в окрестностях Константинополя казался мне сомнительным; я вовсе не был уверен, что мы исполняем долг пилигримов как должно. Но сейчас все сделалось проще простого. Не может считаться грехом истребление неверных в Священном Граде Господнем, а если вы погибнете — что ж, вы исполните священный долг паломника. Завтра наступит день, которого я ждал три с лишним года, с тех самых пор, как впервые услышал от гонцов из Клермона весть о походе, день, который должен стать главнейшим и счастливейшим событием нашей жизни. Просто исполняйте свой долг и не суетитесь.

Рожер несолоно хлебавши вернулся к своей пыльной лежанке, устроенной прямо на земле. Бодрости он не испытывал, да и боевого настроя тоже.

На рассвете вожди паломников в сопровождении щитоносцев отправились проверять, как засыпан ров. Две дамбы были возведены там, где и предполагалось, но рыхлый, плохо утрамбованный мусор ходил ходуном даже под тяжестью человеческого тела и неминуемо просел бы, едва на него навалятся катки осадной башни, после чего махина тут же опрокинулась бы. Обитателям лагеря было приказано натаскать еще земли и нарастить дамбы выше края рва. Тем временем заканчивалось обустройство самих башен. Согнали всех быков и вьючных мулов, забили, освежевали и ободранными шкурами обили перед и бока башен. Таким образом, в случае поражения и отступления у воинов не будет возможности увезти с собой пожитки. Но обычно враг старался в первую очередь сжечь башни, а более надежного способа уберечь их от огня не было. Плотники нашли тысячи причин в оправдание задержки, и, как всегда, к намеченному сроку армия готова не была. Штурм отложили на послеполуденное время, но зато пообещали как следует накормить воинов, чтобы вдохновить их на битву.

Рожер провел утро не слишком весело. Он следил за приготовлениями со стороны, поскольку рыцари не участвовали в достройке дамбы, дабы они не рисковали собой перед штурмом. В лагере царила такая суматоха, что неверные не могли не догадаться, к чему идет дело.

Таким образом, на внезапность рассчитывать не приходилось. На стенах толпились египтяне и сарацины, выкрикивая оскорбления и угрозы. Они затащили все остававшиеся машины на башни и другие укрепления, с которых можно было обстреливать дамбы. Рожера скрутил приступ дизентерии, и он то и дело бегал за скалу облегчиться, пока не почувствовал, что в больном желудке совершенно пусто. На обед им дали по большому куску мяса (благо весь скот был порезан), а каждый рыцарь получил чашу неразбавленного вина. Вино промыло Рожеру кишки, он почувствовал себя немного лучше и двинулся туда, где сколачивалась штурмовая колонна.

Из лотарингских пехотинцев набрали добровольцев двигать башню герцога Готфрида. К ним приставили рыцарей и арбалетчиков, строго-настрого приказав не залезать внутрь до последнего момента, чтобы не перегружать башню и не помешать доставить ее на место. К несчастью, попрактиковаться им было негде, и горевшие рвением добровольцы не могли приобрести нужного навыка. Огромное передвижное сооружение, шестидесяти футов в высоту, перемещалось на четырех мощных катках, прикованных железными скобами к платформе, и поворачивалось лишь в одном месте, как колесная пара деревенской телеги; это очень затрудняло движение, поскольку изменить направление можно было одним-единственным способом — полностью отрывая какую-либо сторону от земли. Немало времени было потрачено, пока пехотинцы научились катить башню прямо.

Наконец в разгар дня махина достигла укрытия, и штурмовой отряд занял отведенное ему место.

Несколько арбалетчиков тут же полезло на плоскую крышу и принялось стрелять во вражеских механиков, отгоняя их от баллист, но для рыцарей в тяжелых доспехах час еще не настал. Рожера направили в отряд, охранявший башню справа. Их обязанностью было следить за тем, чтобы башня не сбивалась с курса. Безоружные пехотинцы толкали ее длинными шестами, в то время как другие направляли задний каток. Рожер пожалел, что попал на правый фланг; эта сторона была опаснее левой. Однако, не боясь насмешек, он перекинул ремень щита на левое плечо и продел в завязки правую руку. Конечно, он не был левшой, но окружавшие его лотарингцы об этом знать не могли. И действительно, кое-кто из рыцарей быстро последовал его примеру.

Они двигались к северо-восточному углу стены. Камни и болты, вылетавшие из баллист, угрожали им справа. Вскоре осадная башня выкатилась из-за укрытия, и толкавшие ее люди оказались на самом виду. Неверные тут же начали ураганный обстрел. Баллисты метали длинные зазубренные дротики, насквозь пробивавшие кольчугу и со свистом пролетавшие через толпу у основания башни. Укрытые в глубине улиц катапульты по высокой дуге метали огромные камни, крушившие обшивку верхних этажей. Тучи стрел, выпущенных из коротких луков, мелькали вокруг, и уклоняться от них было бессмысленно. Слава богу, эти стрелы не пробивали доспехов; именно поэтому сюда поставили рыцарей. Но что такое человеческая плоть и кровь по сравнению с баллистой? Башня не продвинулась и на десять футов, а полдюжины рыцарей из правого отряда уже распростерлось на земле, а оставшиеся, забыв о долге, скорчились за своими щитами. К счастью, герцог Готфрид сразу заметил неладное. Он стоял в проеме между плетеными щитами, следя за продвижением громадной башни к дамбе, и отдал приказ поворачивать назад. Через секунду обезлюдевшая башня застыла на месте. Неверные застучали в барабаны от восторга, но этот штурм было отбить не так легко. Вскоре из лагеря прибыла телега с высокими плетеными щитами, и рабочие воткнули их в землю справа от башни, за ними разбили шатры и развернули дополнительные паруса с генуэзских кораблей. Вскоре пилигримы построили укрытие до самой стены, заплатив за это жизнями нескольких пехотинцев. Рожер был потрясен: шедшего перед ним рыцаря болт пронзил насквозь, так что кишки вышли через развороченную спину. Однако когда поступил приказ «вперед», он медленно двинулся на свое место. Этот способ сражаться оказался для него в новинку: определить, где опаснее, здесь было невозможно.

Задние пехотинцы всем весом налегли на шесты, и огромная колымага вновь пришла в движение. Земля здесь не была ровной, в некоторых местах остались глубокие рытвины, и, если все катки попадали в яму, вытащить башню было неимоверно трудно. И все же после долгой возни измучившиеся, запыхавшиеся люди сумели пригнать ее к краю рва. Здесь дамба немного выступала над краем рва: плохо утрамбованная земля могла осесть под весом колоссальной машины, и всем пришлось бдительно следить за тем, чтобы катки ни на дюйм не отклонились в сторону. Арбалетчики, стрелявшие с крыши, отогнали неверных от единственной баллисты, которая могла стрелять прямо в них, и люди были теперь так близко от стены, что лучники, даже перегнувшись через край, не могли в них попасть. Но огромные камни все еще вылетали из укрывавшихся в городе катапульт и отскакивали от шкур, которыми был обтянут верх башни; ни одна деревянная постройка не выдержала бы подобной бомбардировки. Вдруг махина резко накренилась вправо — дамба все же не выдержала ее веса. Рожер и весь его отряд покорно подставили спины, пытаясь удержать башню, хотя в глубине души мечтали удрать подальше от нависшей над ними громады. Передний каток вывернул из неплотной земли огромный камень и намертво уперся в него; пехотинцы толкали изо всех сил, но едва не перестарались — еще немного, и башня опрокинулась бы вперед. Солнце уже садилось. Стоило оставить гигантское сооружение на месте, и к утру неверные оставят от него одни щепки. Герцог Готфрид отдал приказ отвести башню назад, и уцелевшие повернулись спиной к неверным. Они потеряли больше дюжины добрых рыцарей, не считая арбалетчиков и безоружных пехотинцев, но так и не нанесли врагу ни одного удара.