В поле зрения (СИ) - Айдарин Николай - Страница 60

Догадка мгновенно пронзила мой разум: RD, больше вариантов нет. Я таки попал к Наумову, как и хотел, и он распорядился вколоть мне наркоту, чтобы я тоже, как Анна и Алексей, убедился в его эффективности. Вот только странный оказался результат — я полагал, что он усилит мою телепатию, причём безболезненно, а не откроет у меня способность к телекинезу, попутно чуть не убив меня.

Стоило мне подумать о телепатии, как она тут же сработала, и мой разум мгновенно расширился на несколько десятков метров вокруг, впитывая мысли всех людей, что были в этом радиусе. Утихающая было головная боль навалилась на меня с новой силой, но это уже была привычная боль, не новая. Я, тут же начав путаться, где чьи мысли, попытался отгородиться ото всех, закрыться, но у меня ничего не вышло. Семь человек непрерывно думали каждый о своём, причём с разной скоростью генерации бреда, и я, нисколько не разбирая все эти потоки, смешал всё в одну большую непонятную кучу. Мозги быстро закипали, и я закричал от возрастающей боли — на этот раз у меня получилось.

— Кто кричит…? — пробормотали где-то недалеко от меня, и мне добавилась новая порция боли.

Джон очнулся, и я сразу же ощутил присутствие восьмого человека. Я точно знал, где находится каждый из них, что он делает, что видит перед собой и о чём думает, и у меня не получалось бороться с этим. Запустилась цепная реакция, которую я никак не мог разорвать. Я уже начал похрипывать, когда таки смог отгородиться ото всех. Кровь бешено ревела в ушах, башка пульсировала и наливалась кровью, а горло будто разодрали кошки, но едва я закрылся, как боль стала быстро отступать — работал вколотый адреналин. Я с облегчением выдохнул и на целую минуту расслабился, постаравшись не шевелиться и ни о чём не думать.

— Иисусе! — сказал Джон. — Тебя там что, заживо кто-то жуёт? О, как же болит башка… Где это мы?

— У Наумова, — хрипло ответил я, по-прежнему стараясь не шевелиться.

— Проклятье, я привязан. Ты можешь встать?

— Сейчас, подожди.

Я смог уже дважды применить невесть откуда взявшийся телекинез, значит, смогу и в третий раз, когда буду освобождать самого себя. Я отбросил усилием мысли (рефлекторно, к сожалению) двух здоровенных яйцеголовых кабанов, а уж развязаться для меня должно быть раз плюнуть. Но как это сделать? Я попробовал дёрнуть правой рукой — самой свободной конечностью, но свободы там было очень немного. Кисть тут же засаднило, зато я рефлекторно представил у себя в голове, как она, должно быть, сейчас выглядит. Не знаю, насколько она была разодрана ремнями, судя по ощущениям — до костей, но это здорово помогало. Я представил узкий как струна ремень, обхвативший мою кисть, и затем вообразил, как тот развязывается благодаря моей воле. Возникло странное ощущение. Я не знаю, как это описать одним словом, но это больше было похоже на то, словно у меня выросла третья рука, невидимая, неосязаемая, но вполне реальная. Струна заскользила по моей ране на кисти, углубляя её и раздирая кожу, но, всё же, развязываясь, и через пару секунд я с облегчением выдохнул, когда смог освободившейся рукой вытереть лицо от пота. Моя рука натолкнулась на свежую мокнущую рану на лбу и на носу — места, куда пришёлся удар от ботинка. Затем я нащупал свободной рукой левый ремень, оказавшийся шире, чем я думал, и за пару секунд возни освободил вторую руку. Затем последовали и остальные ремни, после чего я с некоторым трудом сел на край моего стола.

Прямо передо мной на белом кафельном полу лежал без сознания яйцеголовый доктор, всё ещё сжимающий в руке шприц с успокоительным. Вокруг него валялись медицинские инструменты и целый ворох рассыпанных таблеток, а так же несколько ампул с RD. Я оглянулся и осмотрел помещение. Мы с Джоном находились в небольшой комнате, полностью выложенной плиткой и провонявшей спиртом, здесь были два стола с ремнями, к которым нас и привязали после того, как пленили. Вполне вероятно, что именно здесь и лежал Дмитрий Наумов.

Я слез со стола и чуть не упал — ноги плохо слушались меня, немного кружилась голова. Я опёрся руками о пол и увидел, что сделали со мной ремни: кожа на запястьях была содрана и кровоточила, а вокруг ран было большое красное пятно. Лодыжки саднило тоже, но меньше — на мне всё ещё были мои носки. Ботинки валялись рядом — их сняли как раз перед тем, как закрепить меня на столе, но куртки и свитера нигде не было видно.

Я, простонав от усилия, смог встать почти вертикально. На левой руке пропитанный кровью рукав рубашки начал тереть рану, и я закатал его так же, как и на правой руке.

— Сейчас, Джон, — прохрипел я.

Я подошёл к его столу и попытался освободить ремни на его руках, но пальцы плохо слушались меня.

— К чёрту, — плюнул я на них и закрыл глаза, мысленно протянув невидимые руки к воображаемым ремням. Схватился за них и, ощутив слабое сопротивление, вырвал их с корнем и услышал, как они шлёпнулись о стену позади меня. Я покачнулся и с облегчением присел на пол, борясь с головокружением. — Дальше сам, мне что-то не хорошо…

Спустя секунд десять Джон уже помог мне встать и, перекинув мою левую руку через свою шею, помог мне подойти к двери.

— Заперто, — сказал он, подёргав круглую ручку. — У этих говнюков должны быть ключи, сейчас найду.

Он отпустил меня и пошёл шарить по карманам докторов. Я упёрся руками в дверь и остановил его:

— Подожди, у меня есть идея получше.

Я всё ещё чувствовал слабость, но благодаря адреналину мне быстро становилось лучше, он гнал кровь по моим жилам, равномерно распределяя вколотое вещество по всему организму. Чем бы этот RD не оказался, действовал он исправно, хоть и не совсем так, как я ожидал. Я думал, что он только усилит мою телепатию, сделав её совершенней и сильней, и он это сделал на мою голову — похоже, что меня из-за него резко швырнуло до невообразимых высот, и я теперь не знал, что мне с телепатией делать, разве что учиться заново ей пользоваться. Но не здесь и не сейчас, а позже действие RD прекратится, причём довольно скоро, как я понимаю — Джону вкололи наркоту, похоже, раньше меня, и она уже прекратила действовать, хотя, возможно, ему просто вкололи всего чуть-чуть, далеко не полную дозу, не знаю, это зависит от того, сколько мы уже здесь находимся. Чёрт, я ни как не ожидал, что RD откроет во мне телекинез. Откуда? Анна говорила что-то про генетику, я уже толком не помню, что. Вроде бы, что RD открывает способность, если она была подавлена генетически, но тогда получается, что телекинез был у моей мамы, и я унаследовал его, так что ли? Или от отца.

Я тряхнул головой — не время сейчас думать об этом, надо выбираться из комнаты, пока за нами никто не пришёл. И телекинез, раз уж он у меня есть, очень кстати, так почему бы не пользоваться им на полную катушку, пока он не вывелся вместе с веществом?

Дверь была деревянная, с двумя петлями и хлипким замком. Не будь мы с Джоном настолько слабы после того, как мы пришли в сознание, то, наверное, мы вышибли бы её вдвоём, но сейчас это было невозможно, в отличие от телекинеза. Я закрыл глаза и как мог подробно очертил дверь у себя в воображении, затем представил, как я упираюсь в неё руками, и она падает вперёд. Я ощутил её вес, я почувствовал каждую шероховатость на её поверхности, каждую царапину и каждую вмятину. Я даже узнал, какая у неё температура. И я толкнул её. Нет ничего проще грубой силы.

Дверь поддалась моей воле, но, вопреки моим ожиданиям, не упала, а отлетела, вырвавшись из петель вместе с куском косяка, где был закреплён замок, пролетела пару метров и с громким «БУМ» впечаталась в противоположную стену коридора.

Внезапная вспышка головной боли во лбу поставила меня на колени, я зарычал, схватившись за голову, но спустя миг всё прекратилось.

— Что это было? — изумился Джон, снова помогая мне встать.

— Телекинез, — слабым голосом сказал я. — Это из-за RD, они только что мне вкололи его. Я в норме, можешь не держать.

Джон присвистнул.

— А я думал, что у тебя телепатия, — сказал он, выходя в коридор и оглядываясь.