Оковы для ари (СИ) - Чернованова Валерия М. - Страница 75

Я по родным действительно скучала, но даже тоска по ним не могла заставить отказаться от Скальде, от своих к нему чувств. Сейчас ещё более ярких, острых, почти болезненных. От которых мутился рассудок и начиналось самое настоящее головокружение.

— Ты боишься тьмы во мне, а я боюсь сделать тебе больно. Потому и убегаю, Аня. Отталкиваю, стараюсь не видеть тебя, не слышать, не чувствовать с собою рядом. Это может быть опасно. Для тебя.

Сейчас я чувствовала тяжесть ладони на своём плече. Прохладные пальцы задевали шёлковое обрамление наряда, а потом скользнули выше по оголённой коже к такой чувствительной впадинке над ключицей. Воздух вокруг вдруг странным образом накалился, так, что даже стало трудно дышать.

— Но тем самым ранишь меня ещё сильнее. Хочет твоё второе «я» меня ненавидеть, пожалуйста, я не против. Но пусть не думает, что отвечу ему тем же. Так и передай своему зверю, что я не сдамся. Пусть рычит, ревёт или что он там у тебя в голове выделывает. Не отступлю. Потому что я тебя… вас обоих, безумно люблю.

Моё собственное признание показалось мне куда более проникновенным. На пятёрочку. Может, с минусом, потому что сказано было дрогнувшим от волнения голосом.

Зато искренне.

— Отпусти его, Скальде. Отпусти себя. Позволь любить вас обоих. Узнать лучше его и тебя.

— Ты не понимаешь, о чём просишь.

Он попробовал отойти, вновь выстроить между нами стену, но я не позволила. Удержала за руку, вцепилась в его рубашку.

— Он выбрал меня, а значит, не сделает мне больно. Я в этом уверена. И ты не бойся.

— Аня, — простонал сквозь зубы.

— Перестань с собой бороться. И со мной тоже, — закончила еле слышно.

Тальден шумно выдохнул, ноздри его раздувались и грудь часто вздымалась, от тяжёлого дыхания, пламенем оседавшего на моих губах. Пальцы мужа скользнули вверх, сомкнулись на моей шее, сдавили сильнее, на какой-то миг, показавшийся опасно долгим, выбивая из лёгких воздух. Заставляя мир вокруг стираться, расплываться некрасивыми чернильными кляксами. Но я не сводила с дракона взгляда, смотрела ему в глаза. Сейчас это были его глаза: зверя, а не человека. Который так напугал меня в день помолвки, самым бессовестным образом скинув в пропасть. А потом дважды спас от гибели.

Которого я, обманув, предала. И который сейчас пристально смотрел на меня. Казалось, зрачки Ледяного сужаются по-звериному, вытягиваются в нитку, разрывая надвое стальную радужку. Может, и правда вытянулись, а может, причиной внезапного видения была невозможность вдохнуть полной грудью.

Сфокусироваться на этой мысли я не смола. Когда от обморока отделяет всего каких-то несколько мгновений, вообще сложно на чём-либо фокусироваться. Скорее почувствовала, чем заметила, как от Ледяного во все стороны потянуло холодом. Меня же, напротив, захлестнуло огнём, ворвавшимся в меня вместе с нечеловеческим рычанием и яростным, жёстким поцелуем.

Герхильд дёрнул меня на себя, одним резким движением впечатывая в твёрдую грудь. Успела вздохнуть, глотнуть обжигающий зимней прохладой воздух, прежде чем мне снова запечатали рот поцелуем. Требовательным и жадным, словно целовал впервые в жизни, а все прошлые поцелуи для него не существовали. Не существовало прошлого, и будущего могло не быть. Только один этот миг, в котором мне хотелось пропасть, затеряться.

Навсегда в нём остаться.

Тальден прошёлся по моим губам нетерпеливым касанием, требовательно их размыкая большим пальцем, не сводя с меня хмельного, нечеловеческого взгляда. Сильные толчки в груди отсчитывали секунды, когда я вбирала его в себя вместе с тяжёлым дыханием Ледяного. А потом его ладонь скользнула назад, легла на затылок. Быстрое движение пальцев, собирающих мои волосы в кулак. Запрокинула голову, когда он слегка потянул назад, задрожала от полыхнувшего в его глазах желания и сама потянулась к средоточию его страсти.

— Сумасшедшая, — прошептал он хрипло, явно намекая, что нарываюсь на самые неожиданные последствия, и снова завладел моими губами в грубом, почти болезненном укусе-поцелуе, проникая глубоко, покоряя. Заставляя снова терять сознание от нехватки кислорода и дрожать не то от бьющего в меня из него жара, не то от царившего вокруг холода.

Под ногами Скальде хрустел, крошась, лёд. Откликаясь на мощный выплеск силы, на близость дракономужчины, моя собственная — часть Ледяного, ставшая единым целым с моею душою — тут же пробудилась, вырвалась на волю, облекая всё вокруг в зиму. Кажется. Я не видела, что творилось в кабинете, окружающая обстановка смазалась до состояния густого тумана, скрывшего мебель, затянувшего бельмом окна и трепетавшее над свечами пламя. Впрочем, нашего с тальденом пламени хватило бы, чтобы осветить не только императорский кабинет, но и весь Ледяной Лог в самую тёмную безлунную ночь.

Я чувствовала исходящую отовсюду стужу и жар, которым в меня било от близости мужа. Резко подхватившего меня под бёдра и прижавшего к стене, покрывшейся ледяными наростами.

Бедные картины.

Мысли о картинах и пагубном на них воздействии ледяной силы надолго не задержались в моём сознании. Покорно обхватила бёдра своего мужчины ногами, подаваясь к нему, к его желанию, к своему ледяному пламени. Отвечая на поцелуй, от которого губы горели, словно на них не осталось живого места. От которого кровь в венах воспламенялась и напряжение внизу живота отзывалось во всём моём теле почти болезненными ощущениями.

— Вот, значит, как сильно твой дракон ненавидит меня, — выдохнула шутливое. Откинулась назад, зажмурилась. Всё равно ничего не видела: комната продолжала кружиться и таять, вместе со льдом у меня за спиной, не выдержавшим температуры тела ари, плавящейся в руках огненно-ледяного мага.

— Он тебя не ненавидит. Он сходит по тебе с ума, Аня, — будоражащее, хриплое… сводящее с ума.

Похоже, мы оба становимся сумасшедшими, когда оказываемся друг к другу слишком близко.

— Обезумевший зверь — опасный зверь, — твёрдые губы скользнули по изгибу шеи. Целуя жадно, а скорее, прикусывая, вырывая из меня стон не то боли, не то удовольствия. Все ощущения смешались, и каждое новое казалось острее, ярче предыдущего. — Непредсказуемый.

Я всхлипнула от прикосновения твёрдых пальцев к кромке чулок и выше, когда по бедру протянулись будоражащий прохладой воздух и горячая ладонь мужа.

— Но ты — млооетй зверь, и я не боюсь ни твоего безумства, ни твоей непредсказуемости, — прошептала в любимые губы.

Поймала потемневший от желания взгляд дракона и вскрикнула, когда он вошёл в меня, резко, яростно, жёстко.

— Ты сказала, что почти передумала… Хотела вернуться на Землю, — движение вперёд, от которого кружится голова, а пламя в одной точке рассыпается искрами, поджигающими всю меня.

— Уже не хочу, — всхлипнула от последующего рывка, когда он, почти покинув меня, снова стал моим продолжением.

— Хорошо. Ведь я тебя всё равно отпустить не смогу.

Движение ко мне, в меня, с глухим рычанием и стоном — моим, срывающимся с истерзанных поцелуями губ. Сильнее прижалась к мужу, потому что казалось, будто падаю в пропасть. Обвила его шею руками, вслушиваясь в тяжёлое, рваное дыхание, перемежавшееся с коротким, низким рычанием.

С каждым ударом он проникал в меня всё глубже, заставляя невидимую пружину внутри сжиматься сильнее, до предела. До тех пор, пока её не отпустили, в момент, когда Ледяной резко подался ко мне, зарычав, и меня накрыло. Накрыло нас обоих волной яркого, ослепляющего удовольствия. Оно схлынуло не сразу, ушло постепенно, оставив после себя приятную усталость, дрожь во всём теле, ощущение невесомости и лихорадочный стук сердца тальдена под моею ладонью, заглушавший биение моего собственного. Я чувствовала себя невесомой пушинкой в сильных руках любимого мужчины.

— Пойдём отдыхать, — прижавшись лбом к моему лбу, шепнул Скальде и устало зажмурился.

— Всерьёз хочешь отправить меня гулять в таком состоянии и в таком виде через весь замок? — тихонько уточнила я. — И, если честно, боюсь, я сейчас просто никуда не дойду.