Оковы для ари (СИ) - Чернованова Валерия М. - Страница 86

Мягко подхватила меня под руку, и под щебет птиц и плеск воды мы направились к увитой цветами арке, светлые очертания которой почти терялись в изумрудной зелени райского сада.

— Издревле считалось, что алианы не наделены никакими силами, кроме единственной — принимать магию драконов и передавать её своим потомкам. Но это не так, — Арделия придержала свисавший с полукружия арки стебель, весь в голубых и сиреневых цветах, и нырнула в неё, увлекая меня за собой. — В каждой из нас заложена крупица силы Аурели, нашей сиятельной богини, благословившей союз первых тальденов и алиан. Это был её свадебный нам подарок. О котором я узнала, только шагнув за Грань.

Той ночью единственное, чего мне отчаянно хотелось, — это чтобы боль скорей прекратилась, а Валантен понял, узнал, как сильно я его любила. Так сильно, что без его любви не смогла дальше жить. И я себя убила. — Рука, сплетённая с моей, дрогнула, как и голос отверженной невесты, но Арделия быстро справилась с эмоциями и продолжила уже спокойно: — Тогда я не понимала, что совершаю, и уж точно не предполагала, что моя смерть обернётся проклятием для многих поколений ледяных драконов, станет наказанием для их избранниц.

Я украдкой взглянула на сопровождавших нас ари. Пока Арделия исповедовалась, выражение их лиц не менялось. Девушки казались безмятежными, совершенно спокойными. Наверное, у мёртвых какое-то особое отношение к ошибкам живых.

Голова немного кружилась от сладкого аромата, что источали ниспадавшие с арок цветы. А может, от всего увиденного и услышанного. Столько потрясений за один короткий день — ещё бы ей не закружиться.

— Тебя ведь не было среди ледяных статуй, — заметила я, когда Арделия замолчала.

— Не было, — мягко подтвердила она. — В лёд превращались ари, становясь пленницами мира живых, а я… Я стала ледяными цветами. Даром для Герхильдов — способностью видеть то, что сокрыто от других смертных, и их же самым страшным проклятием. Которое спустя долгие века разрушила ты, Аня.

Понять бы ещё, как умудрилась это сделать. Прикончив Древнюю? Мельвезейн ведь умерла. Я видела, как от неё осталась лишь жалкая кучка пепла. Иначе бы сейчас сходила с ума ещё и из-за этого.

А так просто схожу с ума. От осознания, что я, кажется, всё-таки умерла.

— Разрушила как?

— Проклятие началось с жертвы и жертвой должно было закончиться, — сказала светловолосая девушка, что принимала солнечные ванны на берегу озера. — Жертвой во имя любви. Такой же сильной, какая была у Арделии.

— Но разве другие ари, до меня, не шли на жертву, выходя замуж за проклятых тальденов? Они ведь, вы все, точно также рисковали собственными жизнями.

И мы знаем, чем для некоторых — я с сожалением посмотрела на девушек — это закончилось. Смертью и заледенением.

— Многие алианы становились ари императоров против своей воли, потому что таково было желание их родителей, — подхватила другая девушка.

— Мы не жертвовали собой добровольно, нас заставляли быть с ледяными драконами, — вставила третья.

— Иные же, — бесшумно ступая по мощёной дорожке, проговорила Арделия, — до последнего верили, что выживут. И проходя брачный обряд, не отрекались от жизни ради избравшего их мужчины, как сделала сегодня ты, Аня, а верили в счастливую жизнь с ним.

— В тебе (в вас обоих) мы увидели то самое всепоглощающее чувство, что могло спасти нас и будущие поколения ледяных драконов.

— Потому и воспротивились, когда он, опасаясь за твою жизнь, готов был тебя отпустить, — останавливаясь перед очередной аркой, затянутой вуалью тумана, сказала Арделия. — И магию рода с твоею душою связали. Чтобы, узнав всю правду, он нашёл тебя, несмотря ни на что. Обман княжны должен был раскрыться.

Вот значит, кого мне следует благодарить за ледяной подарок и за то, что Фьярре не удалось поводить Герхильда за нос.

— Но вы ведь не могли знать, что воскреснет Древняя, что я окажусь в Лабиринте Смерти. Что жизнь Скальде окажется для меня дороже собственной, и я сделаю всё возможное, лишь бы с ним не случилось ничего плохого.

— Нам, шагнувшим за Грань, известно то, что сокрыто от живых.

— Мы предугадали…

— Почувствовали…

— Ждали… — вторили друг другу разморозившиеся ари.

— Надеялись, что однажды ты спасёшь нас.

— И себя тоже.

Последнее было явно лишним. Внутри у меня всё перевернулось, и тусклый лучик надежды погас, погружая мир вокруг во мрак, из которого я вынырнула несколько минут назад.

— Значит, всё-таки умерла, — горько усмехнулась я.

— Исцелилась.

— Очистилась.

Ари лучились позитивом. В то время как мне хотелось удавиться. Впрочем, вряд ли получится стать ещё мертвее, чем я уже есть.

— И что теперь? — с трудом выдавила из себя. — Я останусь здесь с вами? Или отправлюсь туда?

Заключённый в арку туман как-то не привлекал, и у меня совсем не было желания шагать в эту подозрительную хмарь.

Ари не спешили с ответом. Обменивались долгими взглядами, словно общались мысленно, а потом заговорщицки заулыбались.

— За то, что подарила нам свободу и долгожданный покой, мы бы хотели сделать тебе подарок, Аня. Ты вернёшься туда, откуда пришла. В своё здоровое тело, которое отняла у тебя княжна.

— А Фьярра?

— Фьярра займёт своё место.

— То есть умрёт вместо меня?

Сложно сказать, что в тот момент испытала. Чувств во мне, сумбурных, мутных, было слишком много. Они давили на меня, заставляли путаться мысли, выворачивали наизнанку мою теперь уже очистившуюся душу. Которая рвалась обратно в Адальфиву, к нему и нашему с ним будущему.

Вот только, как оказалось, в Адальфиве для меня больше не существовало будущего.

— Нам бы очень хотелось сделать для тебя нечто большее, но, к сожалению, мы не всесильны и не способны возвращать к жизни, — обняла меня на прощание темноволосая ари, что заговорила со мной одной из первых. — Но в наших силах вернуть тебя домой, подарить тебе шанс начать жизнь заново, уже без проклятия. Мы искренне верим, Аня, что когда-нибудь ты обретёшь своё счастье.

— Спасибо тебе, Аня.

— Спасибо…

Ари по очереди прощались, и, отступая, исчезали в белёсом мареве.

Арделия уходила последней. И снова были сердечные объятия, шёпот благодарности, подхваченный внезапным порывом ветра. Он всколыхнул лёгкое платье девушки и полетел дальше, шелестеть листвой в кронах деревьев.

— Прежде чем ты вновь станешь собой… Выслушай её и постарайся простить. Ей нужно твоё прощение, чтобы обрести покой, — тая за чертой тумана, проговорила Арделия.

Почувствовав совсем близко чьё-то присутствие, я обернулась и увидела в двух шагах от себя… эсселин Сольвер. Ошеломлённо хлопая глазами, на меня смотрела Фьярра собственной персоной.

Было такое ощущение, что стою возле зеркала и разглядываю своё отражение. Своё адальфивское отражение, у которого челюсть не отвисла только лишь потому, что Фьярра испуганно прижимала руки к лицу.   

— Здравствуй, — прервала я затянувшееся молчание, иначе так бы и продолжили стоять, что два пня с глазами.

Совершенно одинаковых таких прехорошеньких пенька.

— Где я? — Девушка в панике огляделась, совершенно не впечатлившись ни живыми красками природы, ни беззаботно щебечущими и порхающими с ветки на ветку птицами в ярком оперенье, ни тёплой погодой, в которую её забросило из, подозреваю, заснеженной, промёрзшей Москвы.

— На Той Стороне, за Гранью. В общем там, где оказываются, после того как умирают.

— Я… умерла? — тоненько пискнула алиана.

— Умерла я. Но разморозившиеся ари решили, что будет справедливо поменять нас местами и тогда…

Только произнеся это вслух, вдруг поняла, чтгоо же они на самом деле совершили. Они спасли меня, но у этого спасения оказалась слишком высокая цена. Ведь собой рисковала я, а не Фьярра. Но ей, получается, теперь за меня отдуваться. Кажется, нас поменяли местами не только в прямом, но и в переносном смысле слова. Разве что я отдувалась за неё на отборе и имела какие-никакие шансы выбраться из той за… сады, в которой оказалась стараниями морканты. В то время как из вот этой (ладно, чего уж там, будем называть вещи своими именами) задницы уже не выбираются.