Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 2 - Коллектив авторов - Страница 26

Но тёмные знания тайно передавались через поколения, и всё ещё были те, кто мог вспомнить ночь, когда, услышав мучительные вопли, люди ворвались в старый дом полоумной Бетси Кодман и обнаружили, что её дрожащее тело свисает в ведьминой колыбели.[5]

Тем не менее, Норман Хартли видел в Монкс Холлоу только тихую, уединённую, маленькую деревню, где он мог найти неприкосновенность частной жизни, что было невозможно в Нью-Йорке. Общительные друзья постоянно врывались в его мастерскую, и вместо того, чтобы работать над своими холстами, Хартли оказывался в ночных клубах.

Всё это мешало его работе. Хартли арендовал древний дом с мансардной крышей, в двух милях от деревни. Он чувствовал, что здесь можно вернуть себе вдохновение, которое сделало знаменитыми его картины.

* * *

Но Ведьмин Камень беспокоил его.

Это был грубо обточенный блок из серого камня, около трёх футов в высоту и площадью два квадратных фута[6], который стоял в цветочном саду позади дома. Артистичная натура Хартли возмущалась каждый раз, когда он видел из окна этот камень.

Добсон, смотритель дома, пытался с помощью цветов скрыть камень из виду; он насадил вокруг него ползучие растения, но земля была, по-видимому, бесплодной. Имелся небольшой участок голой коричневой почвы вокруг Ведьминого Камня, где ничего не росло — даже сорняки.

Добсон, который был суеверным дураком, сказал, что это из-за Персис Уинторп.

Независимо от того, лежала ли Персис Уинтроп захороненной под камнем или нет, факт оставался фактом — этот каменный блок выглядел как бельмо в глазу. Случайный взгляд на жизнерадостные цветы в саду неумолимо притягивался к маленькой бесплодной поляне, на которой стоял камень. Хартли, для которого красота была почти религией, замечал, что испытывает раздражение, когда его взгляд останавливается на этом сером блоке. Наконец, он велел Добсону переместить камень в другое место. Старый смотритель, смуглое лицо которого, кажется, сморщилось от мрачного предчувствия, шаркнул своей деревянной ногой по полу и стал возражать.

— Камень не наносит никакого вреда, — заявил он, отводя от Хартли свои водянистые голубые глаза. — Кроме того, это в своём роде ориентир.

— Послушайте, — сказал Хартли, раздражаясь без причины. — Если я арендовал этот дом, у меня есть право переместить этот камень в сторону, если он мне не нравится. А мне он не нравится — он похож на большое уродливое пятно зелёного цвета на закате. Камень нарушает симметрию сада. Звучит так, словно вы боитесь прикоснуться к нему.

Утончённое, ухоженное лицо Хартли покраснело. Он фыркнул, но смотритель продолжил серьёзным тоном.

— Я помню, как он сказал мне однажды, что старая Персис прокляла Монкс Холлоу, когда они бросили её в пруд. И они не могли утопить ни её саму, ни её отца, который однажды ночью вышел из Северного Болота…

— О, ради бога, — сказал Хартли с отвращением. — Итак, если сдвинуть камень с места, она выскочит, да?

У Добсона перехватило дыхание.

— Вам не следует так говорить, мистер Хартли. Персис Уинторп была ведьмой. Все это знают. Когда она жила здесь, в этом доме случались ужасные вещи.

Хартли отвернулся от старика. Они стояли в саду, и художник отошёл в сторону, чтобы осмотреть камень.

На нём имелись любопытные знаки, казалось, вырезанные неопытными руками. Грубые символы имели смутное сходство с арабским языком, но Хартли не мог ничего прочесть. Он услышал, как Добсон встал рядом с ним.

— Он сказал… мой дед…, что, когда они топили ведьму, им пришлось увести всех женщин прочь. Она вышла из воды, вся зелёная, покрытая слизью, её огромный рот квакал заклинаниями. Никто не знал, к каким языческим богам она обращалась…

Хартли быстро поднял голову, услышав звук мотора. Из-за поворота дороги выскочил грузовик. Хартли взглянул на Ведьмин Камень, а затем, приняв какое-то решение, поспешно бросился к дороге. Позади себя он услышал, как Добсон пробормотал что-то непонятное про таинственного отца Персис Уинторп.

Грузовик был нагружен гравием. Художник заметил это, когда на его размахивание руками грузовик остановился. Хартли запрыгнул на подножку.

— Интересно, сделаете ли вы для меня небольшую работу? — обратился он двум мужчинам в кабине. — Я хочу сдвинуть здоровенный камень в своём саду, но в одиночку мне не справиться, он слишком тяжёлый. Это займёт всего минуту.

Хартли вытащил свой бумажник.

Водитель, небритый ирландец с бычьей шеей, вопросительно посмотрел на своего напарника, они обменялись взглядами, а затем водитель ухмыльнулся Хартли.

— Конечно, приятель. Рады помочь.

— Отлично, — ответил Хартли и, добавил самому себе, — мы можем сбросить его в кусты, подальше от глаз.

* * *

Вечером Хартли долго стоял у окна и хмурился. Луна поднималась за холмами, но сад все ещё пребывал в тени. Каким-то образом у Хартли создалось впечатление, что нечто движется в этом мрачном, чёрном море мрака. Сверчки монотонно и пронзительно стрекотали, и он чувствовал беспричинную нервозность. С первого этажа дома доносились стуки и шарканье, это Добсон хозяйничал на кухне.

Смотрителю следовало что-то сделать с этим бесплодным пятном в саду. Теперь стало ещё более заметно, что камень был удалён со своего места, и Хартли воображал, что даже во мраке он видит на месте Ведьминого Камня ещё более глубокую тень.

Что там гласила старая легенда? Добсон истерически пересказывал её, когда водители грузовика поднимали камень. Он умолял их заменить этот камень любым другим и упрашивал Хартли отказаться от своего намерения. Легенда в изложении Добсона была полна чудовищных намёков на непонятные дела, которые Персис Уинторп вела с аномальными существами, обитавшими в Северном Болоте, и, в частности, об её отношениях с батрахоиднымб созданием, её предком — демоном, которому индейцы поклонялись давным-давно.

Жители деревни не могли убить её, но существовали заклинания, способные свести на нет всю её злую магию, а также слова силы, чтобы удержать её в могиле, — такие же слова, что вырезаны на Ведьмином Камне. Лицо смотрителя превратилось в коричневую, морщинистую маску, когда он выражал свой протест.

В Монкс Холлоу говорили — и голос Добсона превратился в дрожащий шёпот — что в могиле Персис стала больше походить на своего неизвестного отца. И теперь, когда Хартли убирал Ведьмин Камень…

Хартли закурил сигарету, хмуро вглядываясь в загадочный мрак сада. Либо Добсон был психически неуравновешен, либо имелась какая-то логическая причина его интереса к этому конкретному участку посреди сада. Возможно…

В голове Хартли промелькнула мысль, и он внезапно усмехнулся. Конечно! Он должен был догадаться! Добсон, вероятно, скупердяй; действительно, Хартли уже не раз видел, как смотритель прибедняется, и скорей всего под Ведьминым Камнем он прятал свои богатства.

Разве есть ещё более логичное место для сокрытия сокровищ, кроме злополучной могилы старой ведьмы, которую избегают суеверные деревенские жители?

Что ж, могила хорошо служила старику, недоброжелательно подумал Хартли. Он пытался напугать своего жильца небылицами о ведьме, которая, как предполагалось, ещё жива…

С возгласом удивления Хартли наклонился вперёд, выглядывая из окна. В саду что-то двигалось — более тёмная тень, чем окружающий мрак. Хартли не мог разглядеть её форму, но, казалось, она движется очень медленно по направлению к дому.

Внезапно он понял, что от Добсона внизу не слышно ни звука. Деревянная нога больше не стучала по полу кухни. Осознав это, Хартли ухмыльнулся, наполовину высунулся из окна и крикнул смотрителя по имени. Боже мой! Неужели этот старик думал, что Хартли пытается украсть его гроши?

Хартли говорил себе, что Добсон стар, капризен, но тем не менее он почувствовал небольшой всплеск раздражения.