Корм вампира (СИ) - Макара Дэйв - Страница 29

В "Гэндальфе", отныне, я только пассажир.

Выписка из больницы прошла шумно и весело: забирали меня на пяти машинах, к всеобщей потехе госпиталя. Ради такого случая, я отложил в сторону "подпорки" и вышел из дверей без чьей-либо помощи.

"Гэндальф" удался на славу!

Низко посаженный, с широкими дверями и 19-ти дюймовыми дисками, он лишь отдаленно напоминал своего донора, ВАЗ-21011, цвета "Золотое руно". Мастера дяди Ромы, заполучив мои расчеты, кое-что, все-же, сделали по-своему. Получилось несколько не обычно, но очень изящно. Единственное, что меня сразу дернуло поскандалить, это снова роторный движок, словно мир на них клином сошелся! Однако, размер и вес, это факторы для автомобиля совсем не маловажные, так что я заткнулся, признавая свое поражение "теоретика", от рук жестоких "практиков". Дядя Рома проболтался, что на "Гэндальфа" облизывается московский "Стрелок", встав в контры с питерским экстрималом "Чехом". В шутку, предложил ему выставить машину на аукцион — торги в Америке, мол, пора покорять и заокеанье!

Дядя Рома отсох от свалившегося предложения и лишь хлопал на меня глазами, словно я ему, как минимум, открыл ту же самую Америку.

Настя, услышав разговор, встала крестом, заявив, что "Гэндальфа" отдаст не раньше, чем я встану на ноги и сделаю ей новую машинку!

Знал я, чувствовал, что не все так просто. Что подарок 60-ти метров глубины совсем не так груб и изощрен. Что упущенные 200-т литровые бочки, которые пришлось поднимать со дна водохранилища, совсем не то, что было написано в сопровождающих документах.

Знал, но, как любой человек верил в то, что мне все кажется, что я сам себя накручиваю.

Первый приступ догнал меня в августе, сразу после известия, что пропал Фарата. Просто вышел из дома и больше его никто не видел. Второй — совпал с комой Пашки, начавшейся ни с того, ни с сего, в одночасье.

Полковник трижды прогнал меня по всем анализам, а потом, плотно закрыв дверь к себе в кабинет, выложил карты на стол.

Криво легли карты, косо, да еще и просыпались на пол, мастями вверх, как в дурных фильмах о Диком Западе, с его картежными войнами в салунах.

Да еще, дурной полковник, вот уж воистину "светлая голова" на мою голову, не придумал ничего лучше, чем позвонить своему знакомому священнику, дабы тот меня утешил и наставил на путь истинный. Меня! Психолога!

Очешуеть!

Он бы его, еще моим родителям, позвал!

Нет, маман, может быть, еще бы и сделала вид, что внимательно слушает… А вот папа… Ну, а я — весь в своих родителей: могу сразу выслушать, а могу сразу и за дверь выставить!

Отец Серафим, нарвался с места в карьер, только при представлении, сразу получив от меня пояснения, кому он приходится "отцом".

— Не веруешь… — Печально пробасил он, разглядывая меня и вздыхая.

— Нет. Религию не признаю. — Четко, по буквам, произнес я, вставая со своего места и покидая кабинет полковника.

Может быть, Серафим и был не плохим священником, но мне-то с того, что?

Конец августа и начало сентября прошли для меня вереницей потерянного сознания, выпадения из реальности и тщательно спрятанных от меня, Настиных слезах.

Подумать только, какой-то маленький сосудик, там, в моей голове, получил ма-а-а-а-а-аленькое повреждение и теперь — все. Теперь, любое мыслительное усилие повергает меня на пол, во тьму безвременья.

Даже поцелуй Насти и все — "отключка"!

Серафим пытался поговорить со мной еще трижды, напирая на божественность, чудо и "все в руках" странных сил, что не могут навести порядок даже в подконтрольном им мире, путая понятия и придумывая ритуалы, от которых воняет язычеством не за версту даже, а за пару парсеков!

В третий раз его выставила Настя. Во-второй — дядя Рома, заскочивший поболтать о пустяках. Н-да, теперь я только и могу, что разговаривать о пустяках, радуясь, что могу, пока, разговаривать.

Судя по прогнозам, через пару месяцев и это станет для меня "прекрасным далеко".

Страшнее всего были не прогнозы. Страшнее всего была седина в волосах любимых людей.

Что же, я всегда знал, что Там, Сверху, кто-то есть. И у него есть чувство юмора, совершенно ошеломительное, чувство юмора.

И теперь я, с этим чувством, познакомился лично. А очень скоро — познакомлюсь и с владельцем этого чувства.

Думаю, у нас будет, о чем поговорить за рюмкой чая!

Идею съездить, развеяться, подкинул дядя Рома, низкий ему поклон за всю его доброту и внимание, что он отдавал нам, отрывая от своей собственной семьи и бизнеса.

Тут-то открылась и еще одна проблема: летать мне больше было нельзя, а из наших, очень не теплых, широт быстрее всего именно на нем, серебристокрылом чуде.

Можно было на поезде, но тут все по Филатову: "Я туда пока доеду, опасаюсь дуба дам…" Да и не любитель я паровозного "тадам-тадам", "чух-чух" и "ту-ту-ту"!

Сюрприз подкинул Федоров, выбивший для Насти внеочередной отпуск, не смотря на всех наших заклятых друзей, что снова активировались, скуля и воя, забыв о том, что, в общем-то, мы так и находимся в состоянии военных действий. Пару раз "зеленокожие" и "узкоглазые" защитники прав животных, возникали на островах принадлежащих моей Родине, производя странные замеры и бессмысленно утопая, словно лемминги.

Насте трижды за две недели пришлось вылетать на заброшенные клочки суши, собирая гниющие останки тех, кто совсем недавно гордо причислял себя к террористической организации, крышуемой мировым капитализмом.

Возвращалась она молчаливая, уставшая и потерянная.

Мне ни обнять ее, ни прижать, поцеловав покрепче: чуть слабое возбуждение и я сам нуждаюсь в крепкой и сильной руке, тащащей меня на низкую кровать, что еще недавно мы гордо именовали "супружеским ложем".

Не хочу, что бы стало оно смертным одром!

Вот и сгодилось мне мое терпение и психология в самом прямом ключе и точке приложения.

А еще, то знание лекарственных трав, что досталось от деда… И пусть забылось девять десятых услышанного и увиденного, но нашлась пара травок… Жаль, что применять часто их нельзя: организм привыкает и все, привет лунатикам!

Сейчас, поглядывая на дорогу, что ложится под колеса нашего с Настей "Гэндальфа", привычно ощущаю в нагрудном кармане легкого камуфляжа небольшой пузырек с настойкой.

Это мое "письмо", мое решение и мой выбор.

И город Сочи, что вот-вот появится из-за поворота — моя последняя станция счастья, за которой есть маленькое сожаление, что так мало успел, так мало сделал и так глупо все обернулось.

Уже перед самым отъездом, Федоров обрадовал меня, что нашелся Фарата, а Суров вышел из комы и уже пристает к медсестрам, клянча выписку.

У людей что-то налаживается. Что-то разлаживается. Жизнь продолжается, но для кого-то лишь кадрами фильма за окном машины, увозящей за последнюю черту.

Первое, что отличает Творца от мелкопакостливого бога — Творцу от своих созданий ничего не надо. Только божкам всех конфессий, типов и окрасок, требуется постоянная суета перед глазами — иначе они сдохнут, превратившись в ту самую пыль, что их породила.

Только божкам требуется подмена понятий, предопределение и постоянные испытания, вместе с подвигами во славу их. Увы, чем больше требует божество к себе внимания, тем быстрее оказывается, что божество сие — каннибал!

— Ну что, товарищ капитан? Готов к валянию на пляже, пожранию мороженого и неторопливой ходьбе по ласковым морским водам? — Настя остановила машину прямо напротив огромной надписи "Сочи" и теперь осторожно дразнила меня, забыв, что капитана я получил "посмертно", а не "за особые заслуги", как это пытался преподать наш голова… — Нас ждет гостиница "Сочи", десять дней валяния на пляже и благой лени!