Плохие парни по ваши души. Книга 2 (СИ) - "Anna Milton" - Страница 33

   Светлокожая и рыжеволосая женщина, одетая в длинное, темное платье с цветочным принтом и поверх кожаную куртку, очень серьезна и немногословна.

   — Я позаботилась об ее союзниках, но это ненадолго, — сообщает она с южным акцентом, а после без разрешения хватает меня за руку, опускает пальцы к запястью и переворачивает ладонь так, чтобы видеть ее внутреннюю часть.

   — Эй! — пытаюсь протестовать я.

   На женщину, как ни странно, совершенно не влияет то, что мне больно, неприятно, и я не понимаю, что она хочет сделать. Ее взгляд устремляется к моей метке. Дамочка долго разглядывает ее, после чего, не отпуская моей руки, поднимает взгляд на Миднайта.

   — Это клеймо блокирует воспоминания, — бесстрастно изъясняет Дениз. — Кто тебе поставил ее?

   Какое-то время я думаю не отвечать, но потом пожимаю плечами и говорю так, как есть, ничего не проанализировав:

   — Это случилось во сне.

   Миднайт, кряхтя от боли, вмешивается в наш диалог:

   — Я видел нечто подобное, но сомневался. Скорее всего, это сделали предки. Ведьмы ее рода, Дэниз.

   Женщина не сводит с меня карих, пронзительных глаз.

   — Тебе известно не больше, чем ты говоришь, — на это ее замечание я хмурюсь, однако женщина просто сглатывает и переводит взгляд на раненого Миднайта. — Я знаю, кто сможет снять метку. Вам в любом случае нужно покинуть Иерусалим. Немедленно.

   Дэниз, закинув за спину длинные волосы морковного оттенка, некоторые пряди из которых заплетены в тоненькие косички, поворачивается, чтобы пройти вперед по дорожке из дорогого камня. Мы делаем то же самое, обойдя лежащую на земле Иветт. Дэниз выходит прямиком к «Ауди ТТ» черно-красной расцветки.

   — Отправляйтесь в Тибет.

   Я выпучиваю глаза.

   — Китай?!

   Миднайт и Дэниз даже не обращают на меня внимания.

   Женщина невозмутимо продолжает.

   — У подножия горы Кайлас живет Ешэ — жрец и очень могущественный колдун. Он может убрать метку, минимально навредив ей, — стальные глаза устремляются в мою сторону.

   — Навредить? — я повышаю тон. — Простите, что рушу ваши грандиозные планы, но я пас.

   — Какой-то очередной безумный старик? — в параллель мне спрашивает Миднайт у своей знакомой. — Впервые о таком слышу. Может, есть варианты поближе? Все-таки, Китай далековато находится.

   — Есть, но никто не потянет проклятие такого типа, — поясняет Дениз.

   Стоп-стоп-стоп.

   — Проклятье? — я хмурю брови. — О чем вы?

   — Тебя проклял собственный род, — монотонно толкует женщина. — Эта метка очень медленно отравляет твой дух. Ее воздействие основывается на подпитке твоими жизненными и магическими силами. До тех пор, пока из тебя можно высасывать энергию, клеймо будет выполнять свои функции. В конечном итоге, это все равно убьет тебя.

   Я с шумом выдыхаю.

   Все это на самом деле происходит со мной? Просто не могу поверить, что я умираю. Незаметно и тихо. Неужели, моя собственная семья обрекла меня и лишила выбора? Неужели, мама… и бабушка возложили на меня такую ответственность? За что именно я должна поплатиться собственной жизнью? Какую тайну скрывает Тардес, и почему он должен остаться запечатанным любой ценой?

   Возможно, если бы я знала больше, то сумела бы понять, за что должна отдать свои несчастные, оставшиеся три-четыре десятка лет. Косвенных обрывков информации недостаточно.

   — Вы должны добраться до озера Ракшас-тал, — Дениз складывает руки на груди. — Шаманы будут ждать вас и отведут к Ешэ. Я свяжусь с ним и предупрежу о скорых гостях.

   — А дальше? — я больше не могу быть терпеливой. — Что, этот жрец поколдует, и все исчезнет? — не могу говорить без нервозности и сарказма. — Моя жизнь будет спасена?

   Ведьма-википедия-Дениз что-то бормочет на иврите и отворачивается. И как это понимать, черт подери?!

   Эй, хочется сказать мне, хватит игнорировать меня! Я не пустое место и стою прямо перед твоим длинным носом! Но я еще могу мыслить здраво и оценивать свое невыигрышное положение. Пока действует сыворотка — я бесполезна и жалка, как ведьма.

   — Я попрошу подготовить самолет, — оповещает Миднайт, скорее обращаясь к самому себе, потому что сейчас мне точно не до него. Он достает телефон из кармана брюк, чтобы сделать звонок и договориться о брони частного самолета.

   Дэниз, тем временем, уже открыла заднюю дверь машины, настойчиво предлагая Миднайту лечь назад. Ее обращение ко мне, как и все предыдущие, сухое и резкое:

   — Ты умеешь водить?

   В конце концов, от ее тона мне становится не по себе, и я отвечаю ей так, как она того заслуживает, — не менее несдержанно.

   — Гонщица в третьем поколении, — закатив глаза, прохожу к водительской двери.

   Спрятавшись в автомобиле, безрадостно завожу мотор. Стекла опускаются, хотя я не делала ничего, чтобы это произошло. Повернув голову, я вижу, что причиной стала Дэниз. Теперь она опускает руки вдоль туловища, прекратив магию.

   — Я бы помогла вам доехать до аэропорта, но меня ждут, — бесстрастно произносит женщина с кожей молочного цвета. — Берегите себя, — последнее, что она говорит, прежде чем отступить на пару шагов назад.

   Звук ее голоса в моей голове заменяется ревом мотора, когда мы стремглав уносимся с места.

   ЭЙДЕН

   Неприятности сменяют друг друга с головокружительной скоростью.

   Когда только начинает казаться, будто все более-менее налаживается, и на сотую долю сотой доли процента поселяется уверенность, что дальше будет легче, — судьба выкидывает очередную, отстойную шутку. Она и бракованный юмор — слова-синонимы.

   Джейн возвращается в Чикаго.

   По иронии я узнал об этом совершенно случайно — сегодня утром, когда отправился в супермаркет за продуктами. Там я встретил Синтию, и она выглядела очень расстроенной. Мы поздоровались, и она сказала, что Джейн уезжает. Хотя Джейн просила никому не говорить об этом, но Синтия посчитала нужным раскрыть секрет своей лучшей подруги, потому что ей больно смотреть, как я страдаю. Оказывается, наша пара нравилась блондинке.

   Джейн решила незаметно ускользнуть из моей жизни и начать заново. Без меня. Без Росса. Без Дайморт-Бич.

   Нет. Неверно.

   Джейн давно перестала принадлежать мне. Я потерял ее в тот самый момент — год назад в Чикаго, — когда впервые сказал, что хочу расстаться. Я разбивал ей сердце несколько раз. Даже если бы воспоминания Джейн были при ней, она бы ни за что не простила меня после того, как я в очередной раз бросил ее на вечеринке в чертовой кладовке колледжа.

   Я был трусом. Был эгоистом. Я остаюсь им и сейчас.

   Моя безудержная любовь была ядом. Но я не представляю своего существования без того, что медленно убивает меня и Джейн.

   Смирение накатывает холодными волнами. Я принимаю то, что, в конце концов, должен отпустить эту девушку. Но не таким образом. Я не хочу, чтобы последнее, что произошло между нами, было той ужасной сценой в номере Росса, где Себастьян раскрошил ее сердце окончательно.

   Я должен увидеть Джейн. В последний раз. И достойно попрощаться. Извиниться и пожелать удачи. Так будет правильно, по-человечески. Так я смогу усмирить свою совесть, которая сейчас дерет острыми когтями мои внутренности.

   Просидев перед мерцающим телевизионным экраном еще некоторое время, я все-таки поднимаюсь с дивана, проверяю в кармане ключи от моей машины и, не предупредив о своем уходе, выхожу из дома.

   Я завожу автомобиль, ощущая вибрацию мотора всем телом. Концентрируюсь на деталях: включающемся радио, как только ключ поворачивается в замке зажигания; шумных соседях на улице; крикливой девушке, быстро сбегающей по деревянной крылечной лестнице и выходящей за территорию двора, пока мать зовет ее домой.

   Осознав, что времени у меня не так уж и много, я словно выхожу из ступора и буквально срываюсь с места. Дорога, к счастью, пуста. При выезде из Дайморт-Бич меня не встречают пробки, я ощущаю себя прямо-таки чертовым везунчиком. Путь до самого Аннистона вперед по трассе занимает примерно сорок минут, но я жму на газ, вдавливая педаль в пол, желая прибыть на место не позднее, чем через полчаса. Я должен. Должен сказать все, что хочу.