Тот самый одноклассник (СИ) - Морская Лара - Страница 31

Алексей скрутил меня с такой лёгкостью и скоростью, что в ушах засвистел воздух. Так аниматор на детском празднике скручивает из воздушных шаров собачек и прочие фигурки.

Скрутил из меня невесть что, запихнул себе под мышку и зашагал к машине.

— Отпусти! — дико заорала я.

Ладно, не дико, а еле слышно, и не заорала, а пропищала себе в колени. Веду себя непристойно, закатила истерику у входа в больницу, но у меня есть предел, и я только что его достигла.

Размер шрифта: — +

— Где твоё пальто, Ника?

Я не ответила, и Алексею пришлось поставить меня на ноги, чтобы проверить, не задохнулась ли.

Тут-то я и залепила ему смачную пощёчину.

Ладно, ничего я ему не залепила, но размахнуться удалось на славу.

— Не знаю, что тебя укусило за задницу, и знать не хочу, — сказал Алексей, удерживая меня за руки. — Но прекращай изображать обиженную принцессу и объясни, что с матерью.

— Твоя мать меня ненавидит.

— На это мне плевать. Как она себя чувствует?

— Достаточно хорошо, чтобы меня оскорбить.

Алексей удовлетворённо кивнул.

— Значит, действительно хорошо.

Выдохнув, я попыталась расслабиться.

— Врач — идиот, решил, что ей полегчает от встречи с будущей невесткой. Типа если я не волнуюсь о Даниле, то и она успокоится. А ты его поддержал.

— Я надеялся, что ты придумаешь, как успокоить мать. Вы же… — Поморщившись, он продолжил: — любите одного и того же человека.

— Да, любим, любим, — подтвердила я. Пусть не спотыкается об это слово. — Но на этой почве подругами не становятся, неужели ты и сам не понимаешь.

Судя по выражению лица, Алексей не то, чтобы не понимал, но наши заморочки его не интересовали.

— Я постаралась её успокоить, но вышло только хуже, хорошо хоть врач оказался рядом, — добавила устало. Истерика вытекла из меня, растаяла поверх мартовского снега грязной плёнкой. — Ищите Данилу, Лёша, иначе вашей матери станет только хуже. Я даже кровь не могу сдать. Прости, я не сообразила насчёт алкоголя. Прошлой ночью я пила.

Алексей усмехнулся.

— Она ещё и пьёт! — закатил глаза. — А почему «ищите»? — спросил с интересом. — Ты что, сама не будешь искать Данилу?

— Буду.

— Где?

— Друзьям названивать, сообщения посылать. Ладно, хватит болтать, мне надо вернуться в больницу, чтобы забрать пальто.

— Я подгоню машину и отвезу тебя домой.

— Нет, Алексей. Понимаешь? НЕТ. Мы больше не увидимся. Всё шло очень хорошо, а потом вдруг стало плохо. Жутко плохо, а я даже толком не понимаю, что сделала не так. С момента, когда я вошла в дом вашей матери, всё пошло наперекосяк. Что-то сломалось… Не будем об этом.

— Дело твоё.

Зря я завела пламенную речь, ему плевать. Им всем плевать. Как в ночном кошмаре, вся семья сговорилась, сплотилась против меня.

Может, я сделала что-то ужасное в школе и забыла об этом?

Я не сделала ничего плохого. Кроме как… не сказала правду о моих сомнениях. И о случившемся на лестнице. И о портрете. И о том, как я чувствую себя в окружении фанатов Данилы…

Ладно, признаю, я многое скрыла, но ведь я же старалась, как лучше? Данила не верил в мои чувства, а мне так хотелось защитить его от боли. От разочарования. От прошлого.

Ведь нет ничего плохого в том, чтобы защищать любимого человека.

Наверное, есть, раз его семья так сплочённо защищает Данилу от меня.

Наверное, я и есть самое большое разочарование.

Нет уж, хватит маяться фигнёй. Я дала Даниле всё, что могу дать, моя совесть чиста.

Больше никакого нытья и уж точно никакого алкоголя. Позвоню друзьям Данилы, но бегать за ним не стану. Сдам анализы, поеду на станцию переливания крови. Если Анна Степановна передумает, если ей понадобится, будет донорская кровь. И не от чужого человека, а от… чужого человека.

На этом — всё. Никаких встреч с Резниками.

Вроде всё делаю правильно, искренне и от души. Ан-нет, чувство вины на месте. Никуда не делось.

----------------------

10 — Слово «двойняшки» используется для обозначения разнояйцевых (дизиготных) близнецов, которые появляются в результате оплодотворения двух яйцеклеток и поэтому не идентичны.

Глава 4. Мужчина, которого я…

Данила спал. Так глубоко, что на первый взгляд мне показалось, что он не дышит. Став на колени рядом с кроватью, я боялась проверить. Наклонялась медленно, сантиметр за сантиметром, прислушиваясь к его дыханию.

Живой.

Осунувшееся лицо, волосы растрёпаны. Спит в одежде поверх одеяла. На рукаве грязь.

Я вернулась из больницы, измотанная, злая, и нашла Данилу в своей постели.

Я должна его разбудить.

— Дань! Данила! Проснись!

Ослепший взгляд глубокого сна говорил о многом. Прошлой ночью Данила не спал. Сейчас не время спрашивать, где он был и что делал.

Не сдержавшись, глажу его по лицу и целую небритую щёку. Где-то в глубине, под обидой и раздражением, ворочается нежность.

— Дань, где же ты был? Твоя мать вне себя от волнения. Ты ей даже не позвонил и забыл сдать кровь на станции.

Полностью не проснувшись, он поднялся на постели.

— Маме стало лучше, её перевели в обычную палату, — сказал с закрытыми глазами.

— Кровь ей сейчас не нужна, но тебе было назначено, и она узнала, что ты не явился на станцию. И к ней тоже не зашёл. Физически она в порядке, но очень волнуется. Позвони ей. Где твой телефон?

— Не знаю. — Смотрит на меня больным взглядом, пошатываясь от усталости. — Ника…

— Ты пил?

— Нет.

— Я сделаю тебе кофе, а ты позвони маме и прими душ, чтобы проснуться. На твоей шее грязь, и на руках тоже. Потом вызовем такси, как раз успеешь ко времени посещения.

— Ника, я идиот.

— Да.

— Понимаешь, мы с Ваней всегда соперничали…

— Не надо. Не сейчас, Дань. Прими душ и поезжай в больницу. Потом мы с тобой поговорим.

Соперничали?? Они с Иваном соперничали? Бегать наперегонки, подтасовывать карты, сравнивать оценки — это, я понимаю, соперничество. А лапать чужих невест — это…

Бред.

Пока я возилась на кухне, Данила разговаривал по телефону. Я не особо прислушивалась, да и чайник у меня неудачный, электрический. От него такой шум, словно ракета взлетает, ничего другого не слышно. Судя по всему, Данила звонил их с Лёшей приятелю-врачу.

Закончив, он пододвинул табурет и сел рядом.

— Ты сказала, что хочешь со мной поговорить.

— Сейчас не время.

— Ты права, сейчас не время. Надо было поговорить позавчера, но я идиот.

Он, может, и идиот, но я слишком измучена событиями дня, чтобы снова, в который раз защищаться от обвинений, которые, несомненно, последуют. Я хочу, чтобы Данила ушёл. Чтобы все они исчезли из моей жизни.

— Прими душ, Данила, потом поговорим.

Внутри неприятно тянуло в ожидании разговора. Наше прошлое счастье болезненно сжалось, как пружина, и отказывалось вытягиваться в полный рост. Кому нужна правда, если наши отношения уже никогда не станут прежними?

Знать бы, какой будет его реакция. Смогу ли я простить Данилу, если он обнимет меня, защитит, извинится, признает мою полную и абсолютную невиновность?

— Готова? — спросил он, вернувшись через несколько минут. В тёмных волосах блестели капли воды.

— Нет, но поговорить надо.

Я хотела, чтобы Данила выслушал меня до конца, чтобы не сорвался с места. Поэтому начала с обещания, что нас с Иваном не связывает ничего личного. Данила кивнул, и я приняла это за хороший знак. Вдохнув поглубже, для смелости, рассказала о случившемся на лестнице. Было непросто, но я не утаила деталей, не смягчила, не срезала углы.

Я не боялась осуждения, потому что знала, что его не избежать. Пусть Данила знает правду о брате, а к остальному я готова и сумею постоять за себя.

Я ни в чём не виновата.

Данила сидел с закрытыми глазами, руки сжаты в замок на коленях.