Прочитай меня (СИ) - Морская Лара - Страница 11

Типичная фраза в духе Егора. Он изменился только внешне, внутри так и остался непроходимым занудой.

— Внешний глянец — это ложь, — непримиримо говорит он. Остальные заняты разговорами, поэтому не обращают на нас внимания.

— Если так, то зачем ты накачал мышцы? Выглядишь так, будто съел прежнего Егора.

Поджав губы, он скомкал салфетку и отшвырнул в сторону.

— Я сделал это для здоровья.

— Пусть так. Твоя внешность изменилась, но темперамент остался все таким же очаровательным, — сказала язвительно.

— Ты заметила? — Егор насмешливо изогнул бровь. — Неужели удалось оторвать взгляд от Никиты? — Наклонившись вперед, он сжал в руке многострадальную вилку. — Надеюсь, ты не питаешь пустых надежд. Никиту женят на Изабелле, это без вариантов. Их родителям нужно слияние, они готовятся уже второй год. На рынке новые конкуренты, большие универсамы, и магазинам поменьше не справиться по отдельности. Поверь мне на слово.

Я охотно ему верю. Отец Егора — владелец медийного конгломерата, глянцевый магнат, в число владений которого входит несколько журналов. Уж кто-кто, а журналисты докопаются до правды.

— Его родители никогда тебя не примут! — добавляет Егор, не замечая, как к нашему столу приближается Королев-старший.

— Не сомневаюсь, — отвечаю беззлобно, и в этот момент отец Никиты обнимает меня за плечи и подносит мою руку к губам. Он безумно рад, что первая часть аукциона прошла без серьезных инцидентов.

— Красавица моя, можно тебя на минутку? — Королев-старший уводит меня подальше от любопытных соседей по столу.

Лицо Егора темнеет грозовой тучей, и он снова хватается за вилку.

Когда мы с отцом Никиты отошли в сторону, я понизила голос.

— Никита в баре, я не смогла его остановить. Он заигрывает со мной, а я не собираюсь предлагать ему… ничего такого, — сказала честно и категорично.

Королев-старший кивнул с пониманием.

— Я найду его и заставлю выпить кофе. Мне жизненно важно, чтобы Ник познакомился с мэром, а тот только прибыл. Мы планируем важную сделку, и все зависит от властей…

— Слияние компаний? — вырвалось у меня, и Королев-старший бросил недобрый взгляд через плечо, на Егора, продолжающего избивать вилкой бокал.

— Помоги мне, Аля, и я буду тебе по гроб должен. Я напою Ника кофе и верну сюда, а уж ты позаботься, чтобы он вел себя хорошо. Как только вас представят мэру, я увезу сына домой.

Во рту горький привкус, смесь неприязни и жалости. Сейчас Королев-старший выглядит отчаявшимся стариком.

— Вы в порядке? — спрашиваю неохотно. В ответ мужчина потирает вспотевший лоб. — Поите Никиту кофе, а я проконтролирую его, когда вернется. После аукциона познакомимся с мэром, и я сразу домой. Дальше разбирайтесь сами.

Поблагодарив меня, Королев-старший направился к бару, а я — в другую сторону.

Мне нужен перерыв, несколько минут в одиночестве, чтобы разобраться, во что я ввязалась. Я не хочу делить людей на хороших и плохих, мне всех жалко, у всех что-то не так.

— Пытаешься идти как Изабелла, да? — усмехается знакомый голос за спиной. — Бедрами покачиваешь? Все как она делала? — Егор сокращает расстояние между нами и смотрит с жарким осуждением. — Ты всегда хотела занять ее место. Думаешь, я не помню? Думаешь, никто не заметил, как ты закрасила кроссовки розовым фломастером, чтобы хоть чем-то походить на нее? Поздравляю, ты наконец заняла ее место, даже старика окрутила, чтобы вписаться в семью. Не ожидал от тебя такой прыти, в школе ты была бесхитростной. Только и знала, что пялилась на Королева обожающим взглядом…

У Егора еще много яда в запасе, он бы так и шел за мной до самого туалета, но меня сломало упоминание розовых кроссовок. Старые, потрепанные, со сношенной подошвой, они пахли плесенью, как и все остальное, купленное тетей в комиссионке. Я раскрасила их розовым фломастером, и кроссовки показались мне волшебными башмачками Золушки. Когда одна из подошв отвалилась, я пришила ее толстыми нитками и отказалась выбрасывать.

Это воспоминание слишком личное.

Резко развернувшись, я пошла в противоположную сторону. Мне нечего сказать Егору. Я напомнила ему, каким щуплым он был в школе, а он в ответ — какой жалкой была я. Назовем это ничьей и расстанемся, пока не подрались. Королеву-старшему хватает забот и без моей драки.

Егор снова появляется рядом, берет меня под руку и тянет за собой.

— Иди куда шла, а то еще не доберешься до туалета вовремя. На таких-то каблуках немудрено, — ворчит, но его голос звучит виновато. Я не отвечаю. — Обещаю, Аля, больше ни слова о детстве.

Вырвавшись из его хватки, я скрылась в туалете.

Розовые кроссовки.

Они были моим секретом. Моим маленьким шагом к большой мечте.

Привычными движениями поправляю макияж и долго смотрю на себя в зеркало. Маленькая девочка во мне гордится тем, кем я стала, чего добилась. И бывают минуты, когда мне хочется отомстить всем и вся за каждую каплю причиненной боли.

Из кабинки доносится слабое всхлипывание, словно кто-то прижимает платок ко рту, заглушая звуки. Чужих проблем мне не надо, своих по горло. Я бы развернулась и ушла, но всхлипы такие горькие, будто плачет ребенок.

Наклоняюсь и заглядываю в щель под дверью — ноги взрослые. Уйти?

— Психолог из меня никакой, но визажист приличный. Если вы собираетесь вернуться в зал, я помогу вам привести себя в порядок. В школе я проплакала несколько лет подряд, и это не принесло никакой пользы. Чтобы получить желаемое, надо было всего лишь улыбаться и гордо задрать подбородок. Ну… и уменьшить задницу в полтора раза, это важный фактор.

За дверью кабинки раздался слабый смешок. Щелкнул замок. Заплаканная женщина за пятьдесят рассматривала меня, сидя на закрытом унитазе.

— В полтора раза?

— Почти.

Женщина опустила взгляд на свои широкие бедра и вздохнула.

— Мне в два раза надо уменьшить.

— Если хотите знать мое мнение, вам надо выпить шампанского и хорошо повеселиться. Помочь?

— Я и сама могу… — Женщина выбралась из кабинки и с сомнением осмотрела свое отекшее лицо в зеркало, — но от профессиональной помощи не откажусь.

— Я сбегаю за льдом, а вы пока выровняйте дыхание. Ни о чем не думайте, просто считайте глубокие вдохи-выдохи. Так быстрее восстановится цвет лица.

Когда я вернулась с кубиками льда, женщина тщательно выполняла дыхательные упражнения.

— Вы в каком салоне работаете? — спросила требовательно. В ее голосе звучат большие деньги и привычка получать лучшее.

— Я здесь проездом.

— А… понятно. Я постоянная клиентка «Афродиты».

Кто бы сомневался!

— Заметно, что вы за собой следите. Я слышала, что это самый лучший салон в городе.

Женщина довольно улыбнулась, но улыбка тут же превратилась в слезную гримасу.

— Муж… всегда хотел для меня самого лучшего.

— Это замечательно.

Завернув лед в салфетки, я касалась опухшей кожи под глазами, стараясь уменьшить отек.

— Было замечательно.

— Ммм… — Порой в общении с клиентами глубокомысленное мычание — это все, что требуется.

— Где вы работаете? — строго проверила женщина, все еще всхлипывая. Чувствуется, что ей хочется поделиться своей бедой, но не с человеком, который потом распустит слухи.

Я называю свой городок, и лицо женщины расцветает.

— Муж и раньше был не без греха, но чтобы посадить свою… девицу за соседний стол, это… это же неприлично! Все знакомые понимают, что происходит, смотрят на меня с сочувствием и пренебрежением… — Женщина вывалила на меня весь груз своих печалей.

— Если вы хорошенько высморкаетесь, голос не будет гнусавым.

Женщина послушалась и сразу же вернулась к рассказу о любовницах мужа.

Пока я приводила в порядок ее лицо, пользуясь тем малым что у нас было на двоих, узнала всю подноготную их брака. Долгого и счастливого, если, конечно, не считать «грехи» мужа, которым не было счета. Пока жена мирилась с этим, все шло отлично, но публичное появление последней (и очень молодой) любовницы поставило под угрозу практикуемую ею политику невмешательства.