Сияй, Бореалис! Лоскутки (СИ) - "Liz Elzard" - Страница 27

— Дурак! — обижено пропищала она, исчезнув за хлопнувшей дверью.

Затем ворвалась обратно, подобрала портфель и, выбегая, хлопнула дверью ещё раз. В комнате качнулся воздух. Кита услышал снаружи торопливые шажки, шаркающие по брусчатке, затем дверной грохот раздался уже из соседского окна. Парень завалился на кровать, лениво потянувшись, как после тяжёлого рабочего дня. Позабавился на славу.

***

Ашаме Террес — не знать её имени было равноценно самому настоящему невежеству. Одна из лучших учениц, любимица учителей и друг юных физиков-механиков, а помимо всего прочего ещё и разработчик весьма перспективных проектов в области эманат-технологий. Её фотографию можно было увидеть на школьном стенде лучших учеников: бледнолицая, длинноволосая и с тёмными глазами — те, кто хоть раз её видел, наверняка сравнивал с фарфоровой куклой. Говорят, что чаще всего гениями становятся в ущерб каким-то личностным качествам, будто бы гении углублены в познания настолько, что отдалены от обыкновенных людских чувств и чрезмерно горделивы, чтобы общаться с наивными глупцами. Была ли Аша такой? Отнюдь. Эта девушка запросто могла завести диалог даже с обыкновенным бездомным и нисколько не устыдиться, а её характеру и манере держаться мог бы позавидовать самый закоренелый учёный. Элегантность с вкусной начинкой из десятка теорий и завидных познаний или же просто маленький человек с отдельной вселенной в голове. В этом году Аша получила премию за проект о применении переселения разума в энергоблок как эффективного метода распределения потоков на эманат-станциях. На эту идею девушку вдохновил големный спорт, которому она посвящала свободное время. Недавно Аша поделилась секретом, что в ближайшем будущем, через полтора года, на Намиканской Эманат-Станции стартует первый эксперимент.

Конечно же, всегда находились завистники — издержки успеха и заострённая лезвием монета в пальцах успешного человека. И нет и не будет ничего хуже, чем однажды стать жертвой чьей-то неподдельной бурной зависти. Ашаме никогда не боялась людей, поскольку своё дело посвящала людям и всему миру. Рубить окно в будущее и развивать технологии — благое дело. Да разве кому-то взбредёт за такое ненавидеть? Пожалуй, то и было единственное заблуждение, созревшее сорняком в голове. Можно было отпугивать тревожную мысль бесконечно, отмахиваться от неё, как от мухи, и однажды Аша даже пошутила, спросив у Холина Могуты: «Да что же ты будешь делать, если меня вдруг не станет? Твой смысл жизни иссякнет». А тот, хохоча, ответил: «Я буду улыбаться, пока не потрескаются губы».

Желанную гостью ждали в школе целую неделю после того, как директору сообщили об её приезде с учёбы по обмену. Всевозможные клубы гудели и трещали по швам. Актовый зал не могли поделить между собой несколько музыкальных групп, кто-то настаивал на постановку пьесы. Барислан умудрился поругаться с ребятами из седьмого класса да так, что Шинану пришлось хватать того под локти — благо, рост позволял. Ещё больше конфликтов возникло в кулинарном клубе, где ходили абсолютно противоречивые слухи о гастрономических предпочтениях Аши. Только мало кто задумывался, что сама Аша совсем не любила быть причиной чьих-то конфликтов. К тому же в школу должна была нагрянуть целая намиканская корреспонденция — сообщество телепатов воистину пугало своими возможностями мгновенно доставлять информацию куда надо и куда не очень надо.

Утро долгожданного дня началось с появлением во дворе школы спортивного голема. Аша решила сделать сюрприз, не сказав никому, что приведёт Ленона для демонстрации перемещения разума в механическое тело. Трёхметровый великан, облачённый в белый металл и с вечной широкой улыбкой, осторожно следовал за хозяйкой. Пока её разум был вне голема, Ленон мог самостоятельно передвигаться и выполнять команды. Например, сейчас ему пришлось катать на себе первоклашек, а затем придётся позировать для фотографий. Обычно големы полностью безвольны, а Ленон обладал каким-то отголоском характера. Впрочем, он был полностью безобиден и дружелюбен, однако подчинялся только Аше и был к ней особенно внимателен: такой голем будет стоять горой за своего хозяина.

Ашаме на своём открытом уроке, куда сбежалась едва не вся школа, охотно объяснила принцип работы мозгового спутника, с помощью которого осуществлялось перемещение прана-тела в голема, оснащённого приёмным спутником. Специальное устройство, отдалённо напоминающее заколку, крепилось к голове, затем посредством подключения к пульту происходил перенос души в механическое тело. Пульт представлял собой прибор с ворохом проводов, дисплей отражал показатели скачков праны, а если появлялась угроза неполадок големного спутника, то загорался соответствующий индикатор. Специальная кнопка предназначалась для аварийного возвращения души. Шинан не особо любил обсуждать эту тему, поскольку големные турниры, где ему приходилось брать ответственность за жизнь сестры, приносили ему только стресс и бессонницу. А пустить прана-тело по блокам эманат-станции ему казалось и вовсе сумасбродной идеей. Тем не менее проект был принят во внимание, и теперь шла интенсивная подготовка. Пугала одна мысль: Ашаме приняла решение стать частью эксперимента, и отец полностью одобрил эту идею.

Музыкальный грохот и блики прожекторов можно было распознать издалека. День фестиваля близился к концу, хотя по нарастающим воплям и подросткам, спешащим к школе, трудно сказать, что кто-то хотел конец праздника. Кита успел стащить буклет, выпавший из блокнота Лирет, и если ничего не изменилось, то он по расчетам как раз успевал на сольные выступления. А на поздний час планировалась важная встреча. Парень, корчась от болей, натянул капюшон чёрной толстовки и закинул за спину рюкзак. Никем не замеченный, Кита добрался до школы и почти сразу слился с галдящей толпой.

От шума моментально зазвенело в ушах. На блистающей магическими огнями сцене, устроенной прямо во внутреннем дворе школы, распевался Барислан и тряс чёлкой так, будто в неё закрались кусачие муравьи. Шинан подпевал, играл на гитаре и щурился: товарищ велел ему избавиться от очков на этот вечер, заверив, что такой имидж привлечёт гораздо больше внимания. Парень так и не узнал, сколько фанатов прибавилось у него за один вечер — со сцены открывался хороший вид разве что на клокочущие размытые пятна. Шинана в образе действительно сложно было узнать с первого взгляда. С ершистой укладкой, рваными черными джинсами и в тёмной рубашке с задранным по локоть рукавом это явно был уже не тот застенчивый очкарик. Между делом сам Шинан заметил, что когда никого не видит, то чувствует себя более раскрепощённо.

Затем на сцене появилась Лирет, в аккуратном платье и распущенными волосами, как она всегда любила приходить на выступления. Сцену наполнило приятное вступление, озарившее погружённый в сумерки парк золотым светом иллюзорной магии. Кита заметил, что девочка уже не так страшится выходить на сцену, однако та музыка, которую придумывала сама Лирет, была намного живее и проницательней той, что заставляли её играть в музыкальной школе. Чужая музыка, написанная десятилетия назад и изжившая себя, совсем не давалась девочке и будто отскакивала камнями от струн. Зато какая лилась мелодия, сотканная из свежих чувств! Только когда пальцы играли своё родное, Лирет могла сполна ощутить себя и Ви-Ви единым целым. Так, девочка совсем забывалась, и прана, сплетённая с музыкой, разлеталась стайкой свободных птиц, окутывая публику и рассыпаясь искрами в ладонях. Кита был готов остаться в этом облаке праны, закрыть глаза навечно и не вспоминать боль. Звук, который усмиряет. Звук, который лечит…

Кита очнулся, когда замолкла последняя на сегодня мелодия. Свет сцены померк, и школьники неохотно поплелись домой. Парень, мимолётом взглянув на часы, торопливо покинул территорию школы так же незаметно, как и пришёл. Полчаса до встречи, место — вход в центральный парк. Излишняя пунктуальность заставила Киту прийти раньше и застыть истуканом, равнодушно скользившим взглядом по прохожим. За размышлениями он почти не ощутил течения времени. Его окликнули, выпутав из раздумий.