Сияй, Бореалис! Лоскутки (СИ) - "Liz Elzard" - Страница 41

Плевать.

Выбор уже сделан.

Но в этот раз ощущение себя в большом крепком механическом теле подарило какое-то необычайное чувство.

Чувство безграничной силы.

Големы с грохотом схлестнулись. Холин силён, но в его движениях читался страх. Явно не ждал здесь увидеть голема покойной соперницы. Но боялся он до тех пор, пока не понял, что дерётся с дилетантом.

«Что ты хотел сказать этим?! — раздалось в голове. — Это ты всё подстроил, урод!»

В ответ Шинану последовало эхо злобного хохота.

«Отвечай, ублюдок! — кулак голема засвистел в воздухе. — Я знаю, Аша из-за тебя погибла! Отвечай!»

Издевательский смех не смолкал. Движения стали неуклюжими, будто механизмы Ленона покрылись льдом. Его доспехи покрывались вмятинами, а сам голем, услышав разуме голос нового пилота, вдруг стал сопротивляться. Он захотел покинуть это поле и найти Ашаме. Голем Холина отправил его в полёт, и Ленон с грохотом опрокинулся на лопатки. Шинан поднял его сразу же, затем, в неистовом гневе, бросился на Холина, но вдруг движения растворились в воздухе.

Шинан очнулся в кресле, как будто на него пролили ледяную воду. Кто-то схватил его за воротник и рывком поднял. Парень встретился взглядом с отцом. Затем раздался электрический треск, и их перенесло на безлюдный пустырь. Отец пихнул сына в плечо и следом влепил нехилую оплеуху. Шинан не удержал равновесия, повалившись на пыльную землю. Он, ощущая на щеке горящий отпечаток отцовской ладони, оторопело поднял глаза.

— Совсем одурел, щенок? — прошипел отец.

Шинан вскочил на ноги.

— Это из-за Холина произошло, слышишь?! — вскричал он не своим голосом. — Он подстроил это! Он!

— Холина не было там, — тот схватил его за воротник и тряхнул. — Он вообще не имеет никакого отношения к эксперименту!

— Неправда! Я видел его! Видел! Он убил Ашаме!

— Да как ты смеешь?! В такой день… — отец разжал пальцы и развернулся. — Возвращайся домой. Сейчас же.

Шинан гневно сжал губы.

— Я найду доказательства.

Когда отец вернулся за Леноном, его уже там не было. Сказали, что голем сам по себе побрёл куда-то. Так он шагал по окраине города, пока не достиг кладбища. Какой-то неведомый зов вёл Ленона туда, как по невидимой тропе. Он нашёл свежую могилку, уселся возле неё, обняв колени, и навсегда выключился. Отец так и не смог его пробудить.

В тот день много чего сломалось. Сломалось раз и навсегда, как ломаются на первый взгляд прочные и надёжные вещи.

Шинан сидел за кухонным столом в полумраке. На теле висела помятая грязная рубашка, в окно прокрадывался дождливый холод. Отец вернулся поздно, зашёл на кухню, вытащил из шкафа бутылку с каким-то дорогим алкоголем и плеснул в стакан, рухнув на стул. Шинан равнодушно проследил, как тот пригубил напиток залпом, затем плеснул ещё.

— Почему ты мне не веришь? — проронил парень. — Я давно наблюдал за Холином, — он поднял глаза. — Нужно быть слепцом, чтобы не заметить его ненависть к Аше.

Отец молчал, будто рядом никого не было.

— Он давно на неё точил зуб, я уверен, — продолжал Шинан. — Он был там тогда. Он улыбался, представляешь? Я видел это. Ты должен разобраться с ним.

— Бред, — мотнул головой отец, нахмурившись. — Полнейший бред.

Он медленно пьянел.

— Если бы ты так не говорил, Аша была бы жива, — процедил Шинан. — Из-за твоего пристрастия к вершине знаний, из-за твоей скупости, из-за твоей чёртовой слепоты… Знаешь, а это дорого стоит. За что же ты любил тогда Ашаме?

— Заткнись, — едва слышно прошептал отец, сжав стакан.

— Ничерта ты не любил Ашаме, вот что. Ты только был рад, что она была полезной. Тебе же только повод для гордости нужен, правда же? Плевал ты на нас с ней.

— Заткнись! — тот вдарил кулаком по столу, звякнул стакан.

Он посмотрел прямо сыну в лоб.

— Ты никогда не будешь таким, как Аша, понял? Никогда!

Шинан опешил. Отец бросался словами как кинжалами.

— Ашаме двигала мир в будущее, а ты…

— Да ты хоть раз в жизни сказал мне хоть что-нибудь хорошее?! — прорычал Шинан. — Хоть раз в жизни спросил, что нравится мне, а не тебе?! Хотя бы раз поздравил с Днём Рождения?! Ты вообще моё имя-то помнишь?!

Вопль улетучился, и кухню затопила гнетущая тишина. По окну забарабанил дождь. Взгляд отца был всё таким же безжизненным.

— Я ненавижу тебя, понял? — Шинан шагнул в коридор, схватив рюкзак.

Хлопнула дверь.

С тех самых пор парень больше не разговаривал с отцом.

***

Придя в себя в гостях у друга, Шинан вспомнил кое о чём и на следующий день наведался к Ките. Странно, но за последние несколько дней это оказался единственный человек, с которым было комфортно. Всё потому, что Кита не соболезновал и не сочувствовал, будто не было никакой трагедии. Парень по-прежнему занимался исследованиями, сидя в окружении баночек из-под лапши. Шинан заметил у него несколько сборников по теории звука.

— Изучаешь музыку? — поинтересовался он.

— У меня есть кое-какая теория, — немногословно выразился тот. — Пока что это абсурд, поэтому говорить не буду.

— А что теперь делать думаешь? — черство спросил Шинан.

Кита бегло пересматривал стопку скреплённых листов, который ему адресовала Ашаме. Информация полезная, но её мало, как обычно и бывает с полезной информацией.

— Что и прежде, — ответил он.

— Трудно будет.

— Да, будет. В северных границах Лума уже объявлена военная тревога, слышал?

— Краем уха. Думаешь, всё слишком серьёзно?

— Это только начало.

Тем же временем начались всевозможные судебные разбирательства, о которых несмолкаемо твердили в новостях. К ответственности привлекли всех, кто занимался настройкой нового оборудования блока. На НЭС сокращали рабочий персонал. Шинан занялся личным наведением справок. По неизвестной причине Холин, который относился к команде ремонтников, оказался непричастным, якобы его не вносили в рабочий журнал. Помимо прочего не нашлось никаких доказательств его присутствия во время ремонтных работ и самого эксперимента.

Дом заполонила какая-то гнетущая сумрачная аура, от которой хотелось бежать. Подавленная горем мать, да отец, с которым больше не хотелось ничего иметь общего. Даже воздух здесь был тяжёл и пропитан слезами. Комната Ашаме была заперта: там ничего не трогали с того дня. Шинан собрал вещи и переехал в студенческое общежитие, чтобы больше не окунаться в темноту погасшего очага. Забрал у Барислана свою гитару и предупредил о том, что временно покинет группу. Товарищ не возражал. Они стали видеться реже.

Впервые оборвались струны под пальцами. Простой аккорд и тот искажался, превращаясь в какой-то несуразный звук. В какой-то момент Шинан понял, что его не привлекает занятие, которое он так любил. Он понял это и надолго потерялся в себе. Гитара осталась лежать забытой в шкафу. Сосед по комнате, умник и вылитый геймер, изредка брал её побаловаться от скуки, затем ему это тоже разонравилось. Шинан позабыл, кем был до этого, и совершенно не знал, кто теперь есть. В отражении он видел почему-то не себя, а отца: хмурого и с металлом во взгляде. Ещё страшнее ему было замечать за собой проявление холодных черт, таких болезненно знакомых.

А затем исчез Холин. Добровольно уволился с НЭС и бесследно покинул Намикану, как покидают небо пустые грозовые тучи. Никто больше не знал, где он теперь.

Свидание

Наверное, такое чувство возникает раз в жизни. Лучше всего, когда это происходит наивно и беззаботно, когда взрослая жизнь уже недалеко, но ещё и не близко, когда существует только само чувство в своём чистом виде, не отягощённое взрослыми проблемами. Для Лирет это чувство стало тёплым сюрпризом, таящим в себе что-то непредсказуемое, но оттого не менее приятное. Девушка никогда не думала, что один человек может заставить душу ожить и что его присутствие обязательно понесёт за собой времяпоглощающий космос.