Люди в сером. Трилогия (СИ) - Юрченко Кирилл - Страница 50

— Это у тебя спросить надо! — раздался в ответ рассерженный и глухой голос. — Как ты здесь оказался?!

Георгий задрал голову и под краем повязки увидел офицера, почти целиком укрытого плащ-палаткой, почему-то в противогазе с темными светофильтрами на стеклах. Такой же противогаз со светофильтрами был и на рядовом, стоявшем рядом с офицером и державшим Волкова на мушке своего автомата.

Его крепко стукнули сзади, заставили склонить голову.

— Не вздумай бежать! Шагай!

Георгий не сопротивлялся. Его подтолкнули в спину, и он пошел вперед наугад, видя под повязкой только собственные ноги. Позже заметил колеса машин, значит, дошли до «Уралов». За ними оказалась палатка. Офицер отпихнул полог и, введя Георгия внутрь, сдернул с него, наконец, повязку.

В глаза ударил яркий искусственный свет — Волков не мог не заметить, насколько этот свет безжизненный в сравнении с той молочной белизной, теплота которой еще помнилась ему.

В палатке он увидел нескольких человек в форме. Они вначале показались безликими. Но один из присутствующих неожиданно выдвинулся вперед и удивленно воскликнул:

— Ба! Кого я вижу!

Это был краснорожий «майор». Только теперь на нем сидел китель полковника КГБ, и Георгий с неудовольствием подметил, что, когда раздавал гостям из Москвы клички, ошибся в звании. Н-да, если этот хряк с красной мордой — полковник, то кто же были тогда те двое, которые казались явно старше по званию? Неужто генералы, равные Корсунскому, сподобились снизойти до поездки в задрипанный Карельск?

— Волков. Георгий Ефимович, если не ошибаюсь? — с поганенькой улыбкой произнес красномордый «майор-полковник».

Георгий усмехнулся в ответ.

— Представьтесь, пожалуйста! — сказал он, придавая своему голосу легкую развязность.

— Ты мне пошути еще! — Улыбка краснорожего все так же не предвещала ничего хорошего.

— Протокол допроса вести будем? — спросил кто-то из офицеров.

— Да, под запись давайте! — согласился полковник.

Георгия провели в угол, где стоял складной походный столик, и усадили на табурет. Откуда-то приволокли магнитофон — заграничный, больше подходящий для компании какой-нибудь «золотой» молодежи. Георгий как-то видел такой у Савелия, который любил хвастаться импортными вещичками. Один из офицеров принес фотоаппарат, отнятый у Георгия во время обыска. Засветил пленку.

Полковник взял еще один табурет, грузно уселся напротив. Удостоверившись, что больше ничто не мешает правильному началу, он задал первый вопрос:

— С какой целью вы проникли на охраняемую территорию? — Улыбки на лице уже не было. Если полковник и оставался похожим на хряка, то очень серьезного — дикой кабаньей породы. С такими в самом деле не шутят.

Но Георгий заставил себя улыбнуться.

— Представьтесь, пожалуйста! — произнес он, прекрасно осознавая, что сейчас за этим последует.

— Ты, дерьмо, видно, не врубаешься!.. — недобро придвинулся полковник, но тут же отпрянул, понимая, что со своей комплекцией может запросто рухнуть вместе с пошатывающимся столом.

Поняв, что Георгий стал свидетелем его конфуза, полковник взвился коршуном и, обойдя стол, в одно мгновение очутился рядом.

— Я могу тебе объяснить, чем закончатся твои ужимки! — Он навис так близко, что на потном лбу можно было разглядеть вздувшиеся вены. — Ничем хорошим, поверь мне! Где твои сообщники?! Караульный говорит, что видел еще одного человека в камуфляже! Это так?!

— Представьтесь, пожалуйста! — все с прежней настойчивостью повторил Георгий.

На лице полковника снова появилась улыбка. Он нетерпеливо вздрогнул, словно хотел ударить Волкова прямо сейчас, но отшагнул, как будто передумал. И даже отвернулся, картинно изображая, насколько возмущен поведением допрашиваемого. Но Георгий уже почувствовал — все это фикция, одно лишь желание причинить жертве как можно больше унижения. Сейчас полковник развернется и ударит!

И это будет мощный удар (у полковника могучие руки) — с месивом крови и крошевом зубов.

Георгий внутренне собрался. Мешали только вязки на руках. Но он успел отклониться в сторону в миг, когда кулак полковника должен был въехать ему в зубы. Они оба завалились на пол — полковник от того, что потерял точку опоры, Георгий — под его немалым весом.

— Сука! Падла! — орал краснорожий, завалившийся на Волкова всем телом.

Теперь ничто не мешало полковнику отомстить. На Георгия обрушился град ударов — в ребра, плечи, в шею, в лицо. Он почувствовал, что губа его лопнула, и кровь брызнула на китель полковника. Тот замер на секунду, глядя на пятно, и уже, найдя новый повод, готов был продолжить, но в этот момент в палатку кто-то влетел с шумом.

«Неужели Сиротина поймали», — подумал Георгий.

Солдатик, чем-то напуганный, стянул противогаз и теперь, тяжело дыша, прижимал его к груди (и снова Георгий отметил темные фильтры на стеклах) — лицо взмокшее, взгляд метался, словно не различая лиц и званий. На мгновение рядовой уцепился за окровавленное лицо Волкова, испугался еще больше, с непониманием уставившись на офицеров.

— Что?! Что молчишь, твою мать?! Говори! — не выдержал полковник.

— Там!.. — Солдатик нервно вытянул руку, показывая на выход. — Там началось!..

И тут же люди в палатке пришли в движение. Все, кроме полковника. Георгий молча наблюдал за тем, как надвигается здоровенная туша, склоняясь над ним, а где-то за ней, на расплывчатом заднем фоне, мечутся по квадрату палатки офицеры, толпясь и подталкивая друг друга на выход.

— Твое счастье, — полковник грубо похлопал Георгия по щеке. — Но я скоро вернусь. Продолжим беседу!

Когда он вышел, в палатке Георгий остался не один — солдат с автоматом выдвинулся откуда-то из угла, едва он попытался встать. Щелкнул предохранителем.

— Сядь! — скомандовал и показал стволом на опрокинутый табурет.

— Как я, по-твоему, сяду? — с трудом двигая челюстью, сказал Георгий, чувствуя на губах привкус крови. — У меня руки связаны.

Солдат молча перевел «указку» на полковничий табурет, а сам переместился, дозволяя Георгию занять место.

Снаружи доносился топот и гвалт.

— Что там происходит? — изображая простоватую заинтересованность, спросил Георгий.

— Не знаю, — грубо ответил солдат, но по его тону стало ясно, что ему и самому не по себе и хочется понять, что же творится снаружи.

Наблюдая за нарастающим беспокойством охранника, Георгий сделал вывод — происходит что-то необычное. И нет никаких сомнений в том, что это связано с молочным туманом.

Палатка колыхнулась, но не от ветра. Солдат вскочил и, бросив на Георгия настороженный взгляд, держа автомат наготове, шагнул к выходу. Снова скосил осторожный взгляд на Волкова. И только он собрался вернуться на прежнюю позицию, как в палатку ворвался еще один солдат. Как и все, кто входил снаружи, — в противогазе. Сделав несколько шагов, он задержался на секунду, вяло схватился за корпус фильтра, намереваясь содрать с головы ненавистный намордник. И уже очутившись рядом с охранником… вдруг молниеносным движением руки ударил его в шею, а затем, когда солдат начал валиться, ловко перехватил автомат.

— Ну что, велел я тебе сидеть на месте?! — сквозь противогаз прогундосил недовольный голос.

Это был Сиротин.

— Ты?! — Георгий вскочил.

— Погоди, давай руки развяжу!

Сиротин помог ему избавиться от пут.

— Давай переодевайся живо! — пробубнил капитан и начал стягивать с солдата гимнастерку и сапоги. — Живее! Живее! Что ты возишься?

— Фотоаппарат ищу!

— Ну нашел?!

— Нет!

— И черт с ним!

Земля вдруг задрожала, и шум снаружи стал еще сильнее. Ярче стал и свет, пробивавшийся сквозь брезент. Теперь даже в углах палатки исчезли тени.

— Что там такое?! — спросил Георгий.

— Не думаю, что нам следует знать. Тикать надо!

Сиротин вытащил из подсумка солдата противогаз и дал переодевшемуся Георгию.

Оба они выскользнули наружу. Мимо пробежал офицер, подгонявший взвод солдат. Все в намордниках. Офицер пустил солдат бежать дальше, сам остановился и крикнул Сиротину с Волковым: