Пилот (СИ) - Астахов Юрий - Страница 41

- Да, фрау Мюллер?

- Пойдёмте к моей машине.

Пришлось идти к белой BMW уважаемой фрау, где мне были вручены два пластиковых прямоугольника, похожих на банковскую пластиковую карточку. В правом верхнем углу имелась радужно переливающаяся голограмма с изображением пирамиды с глазом, как на бакинском. Дата сегодняшняя. Под нашими цветными фотографиями рельефные имена, в одной строке кириллицей, в другой латиницей. Vitaly Ruzheynikov и Katerina Ruzheynikov, соответственно. Над именами рельефный шестнадцатизначный номер, разбитый на четыре группы по четыре цифры. На обратной стороне карточки тоже голография глазастой пирамиды в круге и штрихкод. А магнитная полоса отсутствует. Однако, это сюрприз! Когда это Катя - Ружейниковой заделаться успела?

- Ваши Ай-Ди.

- Что это?

- Идентификационные карты. Они там вместо паспортов.

- Почему кирия Фокаиду стала Ружейниковой?

- Вам лучше знать! - усмехнулась фрау Инесса. - Кирия Катерина пожелала изменить фамилию. Это её право. Надеюсь, она не огорчила вас этим?

- Ну что вы! Так гораздо лучше, по моему!

Она заглянула в пакет, пересчитала банковские упаковки, и я удостоился суровой улыбки и пожелания счастливого пути. А также внезапной откровенности:

- Герр Ружейников, как много осталось у вас денег в евро?

- Три тысячи шестьсот.

- Не желаете поменять их на золотые монеты? На той стороне евро не в ходу.

- По какому курсу предлагаете?

- По текущему, разумеется. И она отсчитала мне шестнадцать золотых монет, по сто евро с одноглавым орёликом на реверсе. Bundesrepublik Deutschland. 2003 год.

- Благодарю вас, фрау Инесса!

Я вернулся к Катерине:

- Ты уже вышла за меня замуж? Без венчания?

- Формально нет, но потом не придётся возиться с заменой паспорта.

- Там нет паспортов. Только это. - И я отдал ей документ.

После погрузки всех контейнеров и кран свернулся, и тоже убрался восвояси. А бригада стропалей осталась. С немецкой педантичностью закрепила контейнеры на платформах, закинула на прощание наши с Катей скутеры на свободный пятачок первой платформы, доложилась командующей парадом по форме об окончании работ, получила у неё расчёт и тоже слиняла, усевшись в ожидавший их микроавтобус. Почему я решил, что это немецкая бригада? А они с фрау Мюллер на чистом немецком языке изъяснялись. И одеты были крайне аккуратно. В 11-45 всё было готово к отбытию.

Госпожа Мюллер собрала переселенцев на пятиминутку и провела инструктаж. Перво-наперво упредила, чтобы никто с оружием шалить не вздумал. Гарантировала полную безопасность и тут и за вратами. Потом раздала старшим вагонов воки-токи какие-то дешевенькие, велела слушать команды по рации и тепловозные гудки. На вид эти рации выглядели так себе - одноразово. По-китайски. Рассказала кратенько о порядке прохода иной мир, и сопутствующих тепловозных сигналах. По одинарному короткому гудку полагалось прекратить перемещения и занять назначенное место. По двойному гудку начинается движение. В момент проезда полосатого столбика перед вратами - затаить дыхание и не шевелиться. Особо отметила опасность движения назад. Интересно, а коровам с козами кто-нибудь объяснил опасность дыхания в момент перехода?

Все господа переселенцы! По местам господа переселенцы! Здоровенные ворота в цех, поскрипывая разъехались в стороны. В глубине цеха стала вида громадная металлическая рама, окрашенная под желто-черную полосатую габаритную зебру. Над воротами включился красный свет светофора. Народ бросился к вагонам, занимая свои места. Я подсадил Катю в распахнутую дверь контейнера, подтянулся и сам внутрь влез. Где нас встретил разгневанный донельзя Монморанси, сидевший там на привязи всю дорогу. Спорить и разбираться я с ним не стал, сунул его под мышку и в самолет вслед за кирией полез. Привычно, но от этого не менее остро испытывая эстетское наслаждения от ее пропорций. Уселись мы с Катей в "Караване" на пилотские кресла, и даже пристегнулись. Морсика я на коленях у себя оставил сидеть. Сидим, ждем. Не гудит. Минут через пятнадцать хриплый мужской голос по рации объявил временный отбой "в связи с неустойчивостью контура". Однако покидать места запретил. Опять ждем.

Еще через пятнадцать минут наш вылет отложили до 17:00 местного времени в связи с нелетной погодой. Солнечная активность активно мешала нам покинуть сию юдоль скорби. А также и место недавнего преступления. Кстати, а нет ли новостей? Включил я приемник новости послушать, и не услышал весть ужасную. Не нашли таки труп ни собаки, ни соседи. Пока. Такие вот дела. Непоняточка. Вот и гадай теперь, толи я его и вправду ненароком насмерть придавил, толи это он с перепугу обоссался и жмуром прикинулся, сознание утратив. Я ведь его наспех пощупал на предмет наличия пульса. Мог и ошибиться. Легко.

Поделился я с Катериной сомненьями на эту тему. Мол кабы я его.. того, так уже нашли б его. Уже вонял бы он в жарком климате. На радость соседям. А уж журналюги такую тему не упустят. Моментально по всем каналам разнесут. И треньдеть будут долго. Тут в Греции такой случай - нечастый. Тут вам не там. Ни разу не Россия. Катерина разволновалась сызнова и расстроилась. Переживает. Решил я психопрофилактикой заняться.

- Да брось ты Катя! Даже если он реально ласты склеил... Много ли он людям добра сделал? Только тем всю жизнь и занимался, что законом как дышлом ворочал. От налогов фирму твою "оптимизировал", да у конкурентов ваших кусок из глотки рвал. А потом тебя предал, оскорбил и убийство твое замыслил. И не его вина, что мы с тобою шустрее оказались и от смерти увернуться сумели. И вааще! Совесть меня не гложет, не жует... отчего-то... Пока всплывет факт смерти, коли таковая состоялась... Пока экспертиза определит факт насильственной смерти, мы уже ТАК далеко будем... Не, не поймают. Никогда. И сроду не найдут. Пусть-ка в Сибири нас поищут. Она велика... Ну очень... Крайне бескрайняя штука, эта наша Сибирь... А нас там вовсе и нет!

Промокнула милая моя глазки платочком и улыбнулась мне немножечко. Что-то подозрительно часто в последнее время мокроту она разводить стала. Нервы? Наверное, хоть виду и не показывает.

В окошко увидел я фрау Мюллер. Заложила руки за спину, бюст вознесенный, форштевнем пространство рассекает. За ней охранник при пистолете следует. Прогуливается фрау с видом раздраженным и недовольным. Расстроила ее задержка, очевидно. Вылез я из самолета, дверку в контейнере распахнул, наружу выглянул. У забора уже отъезжающие пацаны мелкие с голыми пузами загорелыми в стайку сбились и в чику играют. По далее девчонки через резиночки любимые прыгают. Солнце палит. Скотина орет. Весело живем. Хозяева в хлева передвижные полезли, скотину напоили. Потише стало. Поблагообразнее. Морс рвется с собаками пообщаться плотнее. Шугнул я его. Неподходящий пока момент. Он обиделся и в самолет спать залез. Мы с Катей присели у вагона на корточки, пивком пробавляемся. Потом я куртку постелил. Удобней нам сидеть стало. Новостей по интересующему нас вопросу все не сообщают. Муторное это дело - ждать! Потом еще по баночке открыли. Потом в дурачка перебросились. Потом я армейские байки Кате рассказывал. Она вникала, в чем юмор, подробности выясняла. Смеялась.

Прождали мы до 17:30. Снова нам команду подали приготовиться к движению. Крестьяне скот быстренько в транспортабельное состояние привели. Связали, то есть, чтоб не ворохталась! Замычало, залаяло, загоготало. Свиньи визгом все звуки перекрыли. Цирк на гастролях. Слонов и гиппопотамов не хватает! Заняли мы места согласно купленным билетам. По рации хрипнуло, что портал открыт и поезд отправляется. Тепловоз дудукнул, немного погодя два раза дудукнул. Поцеловал я Катюшу мою на прощание. Потом свой "Вальтер" обнажил, с предохранителя снял, и обойму запасную в нагрудный карман пристроил. Между колен "тигр" поставил. Катя по примеру моему СПАС также приладила и тоже 99-й свой в руки взяла. Мало ли кто нас на той стороне встретит? И как? Вон мы все, богатенькие какие. Одно удовольствие таких пограбить... понасиловать... Так хоть не в сухую уйдем... Авантюристы. Прижал я Морса к себе покрепче, чтоб не вертелся.