ГПУ Записки чекиста - Агабеков Георгий Сергеевич - Страница 40

Эти сведения заставили ГПУ воздержаться от широкого использования палестинских коммунистов.

Но если Москва вела себя в этом вопросе осторожно, то на местах агенты ГПУ действовали с большей смелостью. Первым резидентом ГПУ, связанным с Палестиной, был «Доктор» Гольденштейн. Собственно, на связях с Палестиной и с Балканскими странами, куда он тайно перебрасывал оружие, он и составил себе карьеру. Македонские революционные группы все время снабжались оружием через Гольденштейна, который закупал военные припасы в Германии и тайно переправлял в Македонию.

Будучи резидентом ГПУ в Константинополе, он укрепил связь с Палестиной и продолжал затем поддерживать ее из Берлина.

Фамилии секретных агентов ГПУ в Палестине мне неизвестны. Все они проходили у нас под номерами и условными кличками. Но в своем последнем докладе Гольденштейн сообщал, что в Палестине (главным образом в Яффе) у него имеется четыре агента. Им ежемесячно посылается 1000 долларов в виде жалования и на расходы по собиранию информационного материала.

Палестинская агентура поддерживала связь с Берлином, но ОГПУ считало руководство Палестиной из Берлина нецелесообразным и заставило Гольденштейна передать все связи нелегальному резиденту ГПУ в Константинополе, Блюмкину. Одновременно велено было проверить агентуру с точки зрения ее преданности и целесообразности ее сохранения.

Была попытка организовать работу в Палестине и по другой линии. В 1926 году приехали из Палестины в Москву три члена партии сионистов и установили связь с ГПУ.

В беседах с Иностранным отделом ОГПУ сионисты указывали на разногласия палестинского еврейства с англичанами и просили ГПУ помочь им добиться государственной независимости Палестины. Они просили снабдить их оружием и денежными средствами для ведения пропаганды. Советское правительство очень заинтересовалось предложением, однако, пока шли переговоры, ГПУ получило сведения о том, что привезшие предложение три сиониста являются английскими агентами и подосланы с целью спровоцировать и скомпрометировать советское правительство. Так как фактических улик против этих лиц не имелось, то Иностранный отдел ГПУ просто прекратил с ними сношения и предложил им выехать из СССР.

Подобная провокация однажды уже имела место. В 1928 году в Москве состоялся шестой конгресс Коминтерна. От индийской коммунистической партии на конгресс приехали три индуса, при чем двое из них проехали нелегально через Персию. Проездом через Тегеран, они обратились за помощью к полпредству и резиденту ОГПУ, которые помогли им пробраться дальше в Москву. Перед окончанием конгресса из контрразведывательного отдела сообщили, что все трое индусов подозреваются в тайной связи с англичанами и подосланы со специальной миссией информирования англичан о решениях VI конгресса. Индусам дали возможность досидеть ко конца конгресса, а затем арестовали и поместили во внутреннюю тюрьму ОГПУ. На допросе двое из них признались в связях с англичанами.

В 1928 году Москва командировала в Константинополь Якова Блюмкина на должность нелегального резидента ГПУ на всем Ближнем Востоке. Одной из основных его задач была организация агентуры ГПУ в Палестине и выяснение создавшегося в Палестине положения. Особенно интересовал Москву вопрос об отношении палестинских евреев к англичанам и внутренние арабо-еврейские отношения. Блюмкин побывал в Палестине, завербовал там для работы в ГПУ бухарского еврея Исхакова и еще одного еврея, содержавшего в Яффе пекарню и ею прикрывавшего свою работу, но воздержался от установления связи с местными коммунистами до более близкого с ними ознакомления.

Агенты Блюмкина направляли свои донесения в Бейрут, к тамошнему агенту ГПУ, а тот уже от себя пересылал их Блюмкину в Константинополь.

Вспыхнувшее в 1929 году кровавое столкновение между евреями и арабами застигло врасплох советское правительство. Коминтерн немедленно занялся обсуждением событий. Непосредственно вслед затем Политбюро вынесло решение ни в коем случае не поддерживать борющиеся стороны и, пользуясь их столкновением, попытаться объединить арабскую и еврейскую коммунистические партии в Палестине, до того времени существовавшие отдельно. Объединенные партии должны были национальную проблему заменить классовой и совместно объявить войну еврейской и арабской буржуазии, главным же образом английскому империализму.

Агентура Блюмкина донесла о волнениях тогда, когда они приняли широкий характер, и не успела предупредить о них своевременно. Присланный агентом из Яффы доклад о столкновениях давал общие места. Это отчасти поколебало положение Блюмкина, находившегося в Москве и пользовавшегося в то время влиянием на решения ближневосточных вопросов. В октябре 1929 года, когда я занял место Блюмкина в Константинополе, мне было поручено тщательно изучить все классовые и национальные взаимоотношения в Палестине и выяснить на кого — на евреев или на арабов — советы могут сделать ставку в Палестине, в случае возникновения войны с Англией. Это было крайне важно потому, что Палестине, расположенной на берегу Красного моря, Москва придавала большое военно-стратегическое значение.

В период волнений в Палестине Коминтерн энергично развил свою деятельность. Срочно были отправлены агенты-пропагандисты для руководства местными коммунистическими партиями и для проведения в жизнь решений Коминтерна по палестинскому вопросу. Агенты III Интернационала отправлялись из СССР преимущественно под видом членов враждебных советскому режиму еврейских партий, высылаемых в административном порядке из СССР. Между прочим, один из таких агентов ехал со мной на пароходе «Чичерин» из Одессы в Константинополь, куда мы прибыли 27 октября 1929 года, и благополучно проследовал через Константинополь в Яффу. Вместе с ним ехала под видом его жены работница Коминтерна. Я знал этого агента еще по Туркестану, и поэтому нам незачем было скрываться друг от друга. Но все-таки он не хотел сказать мне, под какой фамилией он путешествует на этот раз. По его рассказам, из Москвы выехали вместе с ним в Палестину еще 4 человека, но те поехали через Берлин.

В Геджасе и Иемене ГПУ не вело никакой работы до приезда туда советского посла Хакимова. В 1925 году, будучи связан с ГПУ по работе в Мешеде, Хакимов начал вести в Геджасе информационную работу. Одновременно с ним в Геджас прибыли секретарь Хакимова, Моисей Аксельрод, и представитель Нарком-торга Белкин. Аксельрод и Белкин добровольно, на свой риск и страх, начали сперва в Геджасе, а затем в Иемене агентурную работу. Видя их рвение, ГПУ назначило Аксельрода, переехавшего вскоре из Геджаса в Иемен, своим специальным представителем.

Аксельрод, говоривший на всех европейских языках и хорошо знавший арабский, сумел связаться с видными сотрудниками Имама Яхья, но в виду отсутствия разведывательного опыта, не мог в достаточной степени использовать эти связи. Из Иемена Аксельрод вел работу в Эритрее и даже посылал иногда своих агентов в Египет.

В 1927 году Аксельрод возвратился в Москву. Агентуру ГПУ принял Белкин, не имевший такой научной подготовки, как Аксельрод, зато обладавший большим практическим опытом. Работа при нем начала принимать чисто разведывательный характер. Помимо освещения деятельности правительства имама Яхьи, он в последнее время окружил сетью своих агентов неофициального представителя англичан, проживающего в Санаа под видом купца.

Получаемые сведения Белкин отправляет непосредственно в Москву, пользуясь для связи с ГПУ советскими пароходами, заходящими в Иемен. Особенно часто служит этим целям пароход «Коммунист».

В конце 1928 года приехал в Иемен искать помощи один из шейхов южного побережья Персидского залива, владения которого занял его соперник, поддерживаемый англичанами. Белкин вошел с ним в связь и получил от него письмо к советскому правительству. Шейх просил оказать материальную поддержку для возвращения отнятых у него владений, взамен чего предлагал распространить советские товары на своей территории, закупить оружие в СССР и пригласить советских военных инструкторов для своей армии. Предложение было обсуждено в Наркоминделе, и Белкин получил приказ пригласить Шейха для переговоров в СССР.