Опалённые (СИ) - Поляков Влад - Страница 53

- Конечно, Вячеслав Рудольфович, - охотно согласился Артузов. – Про это я и говорю. Но бдительность и ещё раз бдительность! В отношении других, имевших в прошлом контакты с самим Троцким или его верными сподвижниками. Например, можно вспомнить…

Вспоминалось главе Иностранного отдела очень хорошо. Вот смотрел в папку, листы переворачивая, и вспоминал один факт за другим. Как тут не вспомнить, еслибольшая часть находящихся на значимых постах в Реввоенсовете естественным образом пыталась проявить себя перед главным начальником. Да и сам Троцкий старался окружать себя теми, кто разделял если и не все его идеи, то определённую часть точно. РККА, как ни крути, была в своей верхушке нашпигована если и не явными троцкистами, то уж точно сочувствующими сей идеологии. Явно об этом никто не говорил, но сей факт был своего рода «секретом полишинеля».

Я же следил. Покамест за выражениями на лицах собравшихся, но и это давало пищу для размышлений. Насчёт Молчанова вопросов не было, он поставил на Артузова в нынешнем раскладе. Ягоде с Аграновым услышанное явно не нравилось, а по причине невысокого уровня развития они и скрывать естественные душевные порывы толком не умели. Паукер, тот следил исключительно за начальством, то есть за Менжинским. Сталина здесь не было! Хотя не приходилось сомневаться, что верный лакей и почётный лизоблюд сразу помчится к спустившемуся с гор абреку не просто докладывать – стенограмму главный большевик СССР всё равно получит – а с униженной просьбой подсказать, как именно себя вести. Леплевский чуть не подпрыгивал от предвкушения возможности порыться в грязном белье высшего командного состава РККА. Не всего состава, но всё же и часть его более чем устраивала. Особенно с надеждами на то, что кого-то из бывших и действующих заправил Реввоенсовета удастся привязать к активно действующим троцкисто-террористам. Такой пир души для заправского садиста! Ну и Бокий… Этот решил прикинуться ветошью и не показывать своё отношение до поры. Значит будет выжидать, чтобы потом или примкнуть на завершающем этапе или помочь растоптать проигравшего.

Закончилось… выступление начальника Иностранного отдела, а вовсе не коллегия в целом. Менжинский был вполне удовлетворён услышанным, даже не пытаясь сей факт скрывать.

- Ваш доклад был полезным и познавательным. Артур Христианович, - благосклонно кивнув, отметил Председатель ОГПУ. - Есть мнение, что проверка товарищей из РККА, ранее связанных с Троцким, будет полезной. Я сегодня же доложу об этом самому Иосифу Виссарионовичу и рассчитываю на то, что он с пониманием отнесётся к печальной необходимости. Возражения? А дополнения? Слушаю вас. Генрих Григорьевич.

- Проводить проверки тоже будет Иностранный отдел? – Ягода едва-едва пар из ушей не пускал, прямо человек-паровоз какой-то. Хотя эмоции были мне вполне понятны, чего уж скрывать. – Это вне компетенции товарища Артузова! Я решительно хочу заявить…

- Успокойтесь, зампред, - Менжинский посмотрел на Ягоду как на беснующуюся крысу, чем несколько охладил энтузиазм бывшего ученика аптекаря. – Проверку будет производить Особый отдел. Вы же не сомневаетесь в товарище Леплевском? Или сомневаетесь?

- Я верю… в его надёжность, - процедил Ягода. – Израиль Моисеевич показал себя беспощадным к врагам партии. Но нужна осторожность. Проверки старшего комсостава вызовут брожение.

- Чего брожение? – хмыкнул Молчанов. - Закваски или чего другого? Товариш Леплевский не даст соврать, подтвердив, что не замешанным в заговорах против партии нечего бояться.

- Подтвержу! Бояться надо виновным.

А глазки то как загорелись! По сути почётному садисту всея ОГПУ объявили, что если найдутся следы заговора, то можно работать так, как он предпочитает. Молчание Менжинского, оно было крайне многозначительным. И пугающим для части из собравшихся здесь. Даже Бокий почувствовал себя несколько неуютно, хотя он то как раз всеми силами сторонился формирующегося зародыша противостояния снутриядра ОГПУ. Ох, чую я, Ягода с Аграновым будут его на свою сторону перетягивать. А это… интересно. На первый взгляд опасно, но это лишь если не знать всего расклада. Из здесь присутствующих его знаю только я, что придаёт особую пикантность происходящему.

Дальше… пошло обсуждение деталей. Ягода пытался смягчить полномочия. Которые планировалось предоставить главе Особого отдела, в чём его явно поддерживал Агранов и с оговорками Бокий. Паукер чуть ли ножками не сучил от желания, чтобы коллегия поскорее завершилась и он мог помчаться известно в каком направлении. Артузов, тот при частичной поддержке Молчанова пропихивал Леплевского, но так, чтобы ограничить его поисками подозрительного исключительно в РККА. Логично, чего уж тут скрывать. Артур Христианович осознавал, насколько может быть опасен лишённый ограничителей садист. Насмотрелся на творимое в разгар и сразу после гражданской. А он хоть и был беспринципным авантюристом и циником, но инстинкт самосохранения ещё никто не отменял.

Заканчивается всё, даже коллегия, оказавшаяся неожиданно длинной и выматывающей. Пусть я был своего рода тенью, но суть от этого не поменялась. Хотелось добраться до дома, лечь на диван, ощутить рядом присутствие Ларисы, перед которой можно не изображать того, кем я сроду не являлся и… отдыхать. Ан нет, Артузов желал кое-что обсудить. Впрочем, по причине того, что коллегия и его вымотала, тащиться с квартиры Менжинского обратно в ОГПУ он не собирался. Решил ограничиться разговором в машине, предварительно выгнав «на мороз»водителя и охранника. Этот разговор был логичен, заранее предусмотрен, вот я и не удивлялся. Удивился бы, не последуй он после прямого приказа начальства «смотреть и слушать».

- Вот такие они, коллегии у Вячеслава Рудольфовича, - кривовато улыбнулся Артузов почти сразу после того, как мы остались вдвоём в салоне авто. -Впечатлений хватило?

- Вполне. На собравшихся я посмотрел, а себя показывать мне… не по чину.

- Стремись. Нет тех вершин, которые нельзя покорить Ты и так несёшься вверх как скаковая лошадь. Но меня интересует другое.

- Я понимаю вас, Артур Христианович. Итак, вот что может быть важным. Как мне представляется, зампреду ОГПУ Ягоде не нравилось всё, что вы сделали и предложили. Он видит в вас угрозу.

- Так таки и угрозу?

- Он метит на место Менжинского, - пожал я плечами, озвучивая очевидное. -У вас есть успехи, у него их куда меньше. Вы стали зампредом, а он им всего лишь остаётся. А ещё Ягоде не нравится сама мысль о проверке на причастность к троцкизму верхушки командования армии. Это немного настораживает.

- И тебя тоже, - процедил Артузов, смотря в никуда. – Что же ты скрываешь, Генрих?

Взгляд в мою сторону, очень красноречивый. Дескать, ты этого не слышал и вообще лучше пока отставить сей нюанс в сторону. Отставить, но не забыть. Разумно, ведь нет ненужной информации и лишних гипотез. Имеются лишь несвоевременные, только так и никак иначе в системе чекистских координат.

- Продолжай. Алексей.

- Как скажете. Артур Христианович. Агранов целиком находится под влиянием Ягоды. Бокий ушёл в сторону и будет ждать.

- Но поддерживать Генриха в общих вопросах.

- Не без этого. Только эта поддержка ситуативная, не постоянная. Как и исходящая в вашу сторону от Леплевского. Глава Особого отдела себе на уме, если позволите так сказать.

- Ещё как позволю, - тут лицо Артузова на мгновение исказилось в неконтролируемой гримасе… Ненависти? Отвращения? Предчувствия? Нет, не скажу, не удалось понять. – Израиль Моисеевич высоко нацелился. Хочет получить для Особого своего отдела особые полномочия. А получив, не отдавать. Стать тем, кто контролирует лояльность армии. Он немного похож на Карла.

- Паукера? Странно…

- Ты подумай, Алексей. Хорошо подумай! Один постоянно возле товарища Сталина. Делает всё, чтобы стать незаменимым, готов даже анекдотцы ему рассказывать и кривляться, как шут при царе. Зато он начальник личной охраны Сталина, это большой вес и в ОГПУ и вне его. А Леплевский хочет стать…