Сталин и разведка - Дамаскин Игорь Анатольевич - Страница 62

К этим отрывочным и не очень серьезным данным можно добавить следующее. Бывший заместитель начальника штаба оперативного руководства Верховного командования вооруженных сил Германии В. Варлимонт дал следующие показания Международному военному трибуналу для главных военных преступников: «…Гитлер уже осенью 1940 года намеревался начать войну против Советского Союза. Однако он отказался затем от этого плана. Причины были следующие: развертывание армии к этому времени не могло быть выполнено… Кроме того, было уже поздно, так как приближалась осень… Армия должна была получить пополнение… По этим причинам нельзя было начать поход раньше весны 1941 года».

9 июля 1940 года начальник внешней разведки ГУГБ НКВД обратился с письмом в Разведывательное управлений РККА с просьбой дать оценку полученным агентурным материалам о подготовке Германии к войне против СССР. В ответном письме от 9 августа 1940 года РУ сообщило, что сведения о переброске германских войск в восточном направлении являются ценными и подтверждаются имеющимися у него данными, и в свою очередь попросило осветить ряд вопросов. Его интересовали, в частности, характер и размеры фортификационных работ немцев, направление наиболее интенсивных железнодорожных перевозок, точные районы сосредоточения войск, их численность, нумерация полков и дивизий, данные о гарнизонах Вены, Кракова, Люблина и других пунктов и так далее.

На документе имеется резолюция заместителя начальника внешней разведки: «Вопросник срочно направить в… (в приграничные районы. — И.Д.) с просьбой ориентировать закордонную агентуру на добывание новых сведений о военных приготовлениях немцев на территории генерал-губернаторства (оккупированная немцами территория Польши. — И.Д.) и высылать нам сводки всех добытых данных по этому вопросу (копии — в РУ РККА)».

Разведсводки о сосредоточении немецких войск вблизи советской границы продолжали регулярно поступать из РУ РККА и НКВД.

Разведсводка № 55 Управления погранвойск НКВД УССР представляет интерес не только с точки зрения поступления новой информации о концентрации германских войск, но и наличием следующих строк: «Предположительно указанные части возвращаются к месту прежней дислокации для отдыха и переформирования». Ведь это предположение подтверждает то, что говорил Гитлер в ответ на упреки советской стороны по поводу концентрации немецких войск в Польше: они, мол, отводятся туда на отдых. У нас нет документальных подтверждений того, что именно эта сводка докладывалась Сталину. Однако не исключено, что в устных докладах Берия или Голиков для успокоения Сталина и подтверждения его мнения о неготовности немцев к нападению использовали и этот тезис. Но в этой сводке содержатся также сведения насчет слухов о подготовке нападения немцев на СССР уже в конце июля 1940 года, что косвенно подтверждает приведенные выше показания В. Варлимонта.

Во многих сводках сообщается об усиленных фортификационных работах, производимых немцами на приграничной территории. Эти работы косвенно могли свидетельствовать о миролюбивых, оборонительных планах немцев. Были ли они элементами дезинформации, или немцы действительно опасались контрмер Красной армии в случае нападения на СССР, сказать трудно. Однако если Сталину эти сведения докладывались, то они лишний раз убеждали его в миролюбии Гитлера.

18 сентября 1940 года в ЦК ВКП(б) на имя тов. Сталина и тов. Молотова была представлена докладная записка («Соображения») Наркомата обороны СССР № 103202/ 06 об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на западе и на востоке на 1940 и 1941 годы. «Соображения» содержат оценку вооруженных сил наших вероятных противников (Германия, Финляндия, Румыния, Венгрия и Япония) и исходят из возможности войны на два фронта.

В наши задачи не входит рассмотрение и анализ этого важного документа, исполненного А. Василевским и подписанного наркомом обороны С. Тимошенко и начальником Генштаба Красной армии К. Мерецковым. Обратим внимание лишь на следующее замечание:

«Документальными данными об оперативных планах вероятных противников как по Западу, так и по Востоку Генеральный штаб Красной армии не располагает».

В этой связи весьма примечателен раздел «Состояние разведывательной работы» из акта о приеме Наркомата обороны Союза ССР С. К. Тимошенко от К.Е. Ворошилова 7 декабря 1940 года. Вот этот раздел:

«Организация разведки является одним из наиболее слабых участков в работе Наркомата обороны. Организованной разведки и систематического поступления данных об иностранных армиях не имеется.

Работа Разведывательного управления не связана с работой Генерального штаба. Наркомат обороны не имеет в лице Разведывательного управления органа, обеспечивающего Красную армию данными об организации, состоянии, вооружении, подготовке к развертыванию иностранных армий. К моменту приема Наркомат обороны такими разведывательными данными не располагает. Театры военных действий и их подготовка не изучены».

И при этом вызывает удивление и восхищение как точность сведений, пусть и не документальных, добытой военной и внешней разведками, так и предвидение, изложенное в докладной записке тремя советскими полководцами о направлениях главных ударов противника.

Судите сами: в записке указано, что Германия выставит против СССР 173 пехотных дивизий, а удары будут наноситься по трем главным направлениям: на Ленинград, на Минск и на Киев! Ведь так все оно и произошло девять месяцев спустя.

Поэтому негативную оценку деятельности РУ РККА, данную в приведенном акте, вряд ли можно считать объективной. Достоверная и достаточно полная информация, поступавшая как из РУ РККА, так и от внешней разведки, регулярно докладывалась высшему руководству страны.

Роковой сорок первый

Наступил роковой сорок первый. Поток информации о предстоящем нападении немцев возрастал. Вместе с тем информация зачастую была отрывочной и противоречивой, особенно в отношении сроков нападения. Естественно, что Сталину докладывался далеко не каждый из поступающих документов. Некоторые руководители органов государственной безопасности и военной разведки, опасаясь попасть в опалу, часто подстраивались под настроение и особенности характера Сталина, смягчали содержание острой разведывательной информации, а иногда и уклонялись от своевременного доклада объективных данных.

Однако, как отмечал впоследствии бывший в то время начальником Генерального штаба РККА Г.К. Жуков, не вся получаемая даже по линии военной разведки информация поступала руководству Генштаба. Начальник Разведывательного управления РККА Ф.И. Голиков, сменивший репрессированного И.И. Проскурова, стремился докладывать всю информацию сначала напрямую И.В. Сталину, а уже последний оценивал ее, учитывая мнение Л.П. Берии (до марта 1941 года курировавшего внешнюю разведку НКВД), и лишь та информация, которая соответствовала его внешнеполитической концепции, считалась «достоверной», «проверенной» и предоставлялась Г. К. Жукову. Об этом же пишет в воспоминаниях бывший в то время начальником Информационного отдела Разведывательного управления РККА В.А. Новобранец.

И все-таки, знал ли Генеральный штаб обстановку? «Знал, — пишет в своих воспоминаниях Г.К. Жуков. — Мы хорошо знали о сосредоточении в Польше войск. Знали о сосредоточении авиации и прочего, многократно докладывали Сталину по этому вопросу: что вызывает тревогу. Особенно в последнее время (апрель—май 1941 года. — И.Д.), когда они активизировали свою воздушную разведку, когда началось проникновение всяких диверсионных банд, террористических и прочих, до бандеровских организаций включительно».

Вряд ли можно полностью согласиться с тем, что вся информация сначала докладывалась Сталину, а затем «дозированно» спускалась в Генштаб. Многие из документов разведки вообще никому из высшего руководства не докладывались, а зачастую просто подшивались к делам. Так случится и с драматическим личным письмом A.M. Короткова на имя Берии (об этом позже) и со многими другими документами.