Лучшая зарубежная научная фантастика: После Апокалипсиса - Коллектив авторов - Страница 113

Он замер и едва не погасил фонарь. Конечно, это была глупость. Если его свет мог кого-то или что-то насторожить, то это уже произошло. Но все же он медленно повернулся, широко отрыв рот, чтобы лучше слышать на фоне колотящегося сердца. Кровь в жилах застыла.

Звук не повторился.

Простояв на одном месте несколько минут, он отбросил неподвижность как стратегию и подошел к прилавку. Именно там, вероятнее всего, могло оказаться уцелевшее оборудование.

«Прошло три с половиной десятилетия, и теперь на этой планете что-то еще работает?»

Ничего.

Не нашлось ничего. Эск разломал прилавок и заглянул во все выдвижные ящички. Открыл панель за давно ставшими бесполезными сетевыми предохранителями и разъемами линий связи. Перевернул сгнивший ковер. Выдернул все из внутренностей витрин. Схватил топор в отделе инструментов (хотя до ближайшего дерева отсюда было пятьсот километров) и изрубил витрины в поисках того, что могло оказаться спрятано внутри. Попытался рубить пол, но остановился, когда едва не вышиб себе мозги обухом срикошетившего топора.

Наконец Эск остановился. Он задыхался, его трясло и мутило. Он разнес магазин. За все годы странствий он никогда не опускался до мелкого вандализма. Хотя он и разбивал окна, чтобы попасть внутрь или выбраться, он никогда не делал этого, чтобы насладиться разрушением.

А сейчас?

Вряд ли нападавшие вернутся. Куда бы они ни улетели. Поняв это, он занес над головой топор и с воплем помчался через зал. Под его ударами валились стойки с зимними куртками, осыпая пол кружащимся белым пухом из дыр. Эск разбил вращающуюся стойку с инерциальными компасами. Разлетались в стороны драные палатки. Бесполезные электроинструменты с треском врезались в другие витрины или стены. Добравшись до отдела, где продавался керосин для фонарей и горючее для туристов, он разлил и их, а затем поджег эти расползающиеся блестящие лужи огоньком из своего фонаря.

Потом вышел наружу в почти тепло полярного лета: было чуть выше нуля. Из распахнутой двери универмага повалил дым. Через некоторое время там что-то взорвалось с удовлетворенным «бум». Эск ждал долго, но крыша так и не обвалилась.

Наконец Экс потянулся, прогоняя холод из тела, и развернулся, прикидывая, что сделать дальше. И только тогда обнаружил, что окружен терпеливо ждущей стаей собак. Мохнатые, поджарые, с ясными глазами убийц, они наблюдали за тем, как он смотрит на пожар.

– Привет, ребята, – негромко произнес он.

Ни одна из этих собак наверняка не помнила руку человека. Они были потомками выживших, а не сбежавшими домашними питомцами, как в первые годы.

Одна из собак утробно зарычала. Эск пожалел, что оставил ружья в лодке. Архаичные коллекционные железяки, они единственные сохраняли рабочее состояние после того, как во всем рациональном современном оружии сгорела внутренняя блокировка.

Патронов к ним тоже оставалось немного.

И при себе ружей у него не было.

Выхватив нож, Эск напал на явного вожака стаи. Приятно оказалось наконец-то с кем-то сразиться.

1 ноября 3094 года

(ПТС-РС)

На сто семнадцатый год своей хиджры Эсхил Сфорца вернулся в долину Синдайва. За годы странствий он похоронил сорок семь тел. Последнее было лишь кучкой обтянутых кожей костей. К тому времени, когда он посетил все места, где на этой планете жили люди и куда он смог добраться, города и поселки уже по большей части самозахоронились.

За тридцать лет он не произнес вслух ни единого слова. Эпическая поэма не была забыта – с его памятью он никогда не забывал то, что решил запомнить, – но Эск не возвращался к ней десятилетиями. А безумие… что ж, оно оставалось с ним долго. Но в конечном итоге он устал даже от безумия и вернулся к вменяемости. Зато безумие оставило след в виде дуги пожарищ, растянувшейся по северному полушарию Редгоста.

Собаки не смогли его убить. Занесенная в раны инфекция не смогла его убить, хотя он не менее двух раз был опасно близок к смерти. Плавание через океан не смогло его убить. Даже одиночество, это проклятие «говардов», не смогло его убить.

Зато скука – могла.

Долина Синдайва вернулась к земле. Многие дома еще стояли, но в виде гниющих коробок, заросших сорняками. Кое-что оказалось долговечнее – например, железнодорожные пути. Как и пластибетонные корпуса больниц и железнодорожных станций.

У Эска было время. И ничего, кроме времени. Поэтому он решил им пользоваться. Ему требовалось место для жилья, неподалеку от воды, но не заливаемое летом, когда тают ледяные шапки на вершине водораздела. Требовалось поймать и приручить несколько диких лошадей, бродящих по полям и лесам, чтобы они тянули плуг. Требовалось вырубить деревья в некоторых местах и отыскать достаточно молодые саженцы для проекта, который созревал у него в голове последние лет десять.

Ему требовалось так много, и у него ничего не было. Теперь, когда Эск пришел домой, у него оставалось лишь время.

7 марта 3283 года

(ПТС-РС)

Необходимость управлять лошадьми, не говоря уже о свиньях и козах, которыми Эск со временем обзавелся, вернула ему голос. Он даже стал болтливым за те годы, что на него смотрели эти терпеливые глаза.

Он также пришел к убеждению, что остался последним человеком во вселенной. Насколько ему было известно, более чем за три столетия после Дня Д на связь с Редгостом никто не выходил. Если бы остальное человечество продолжало жить нормальной жизнью, то уже в первые год-два планета кишела бы спасателями и бригадами следователей. Или в любое из последующих десятилетий.

Кто-нибудь мог пролететь мимо, а потом торопливо смыться. Эск понимал, что никогда бы о таком не узнал. Но люди не могут забросить место, где произошло несчастье. А Редгост, каким бы он ни был, сейчас явно планета, на которой произошло несчастье.

Эск даже обзавелся небольшим количеством электроники, отправившись как-то с парой вьючных лошадей к пещере и достав свое уцелевшее снаряжение. Пассивные солнечные панели, установленные на крышах многих домов в долине Синдайва, были все еще целы, и он смастерил достаточно эффективную комбинацию из раздобытых деталей и примитивной электроники, чтобы подзаряжать несколько аккумуляторов. Оборудование, изготовленное для условий космоса, оказалось как минимум долговечным. Теперь у него был стабильный свет, чтобы читать по вечерам: в долине Синдайва нашлось двести одиннадцать бумажных книг, уцелевших к тому времени, когда он отправился на их поиски. Четыре из них были отпечатаны еще на Земле во времена его детства, и три – на английском, который он мог читать. Невообразимо хрупкие страницы уберегло мономолекулярное покрытие, и они хранились как семейные реликвии.

Он перечитал их множество раз. Он мог продекламировать их наизусть, что иногда и делал только для того, чтобы сказать что-нибудь козам и лошадям: свиньи никогда особо не реагировали на его голос.

Но все же чтение и декламация слов, написанных давно умершими авторами, были для Эска ближайшим эквивалентом разговора с другим человеческим существом. Проект тем временем созрел. Расцвел успехом, образно говоря. Эск потратил десятилетия, тщательно изучая местность, что-то вырубая, что-то сажая и даже отводя русла небольших рек, чтобы воды хватало именно там, где он хотел.

Когда ему стало скучно, он построил себе новый дом и амбар. Жить в больнице было как-то странно. Бремя ушедших душ там чувствовалось сильнее. И на какое-то время ему стало важнее обзавестись собственным домом, в котором перед Днем Д никто не жил, не работал и не умер.

Поэтому Эск построил дом в центре своего проекта. Получилось нечто вроде замка, в комплекте с башенками и центральной сторожевой башней. С платформой для сигнального костра – просто для верности. Вокруг не было достаточных высот, чтобы охватить взглядом результат его трудов, но, поднявшись на холмы в восточной части долины – те самые, с которых он спустился в долину в первые ошеломляющие недели после Дня Д, – он все же смог увидеть то, что замыслило его воображение.