Лучшая зарубежная научная фантастика: После Апокалипсиса - Коллектив авторов - Страница 137

Вароса Уман искала альтернативный передатчик с тех пор, как Ревутев Маварка велел «Бецино – Ресдел» сделать его. Не существовало способа прятать его вечно. Там, на линии маршрута, которым орбитальный аппарат проходил над поверхностью планеты, должна была располагаться вторая антенна.

Но устройство это не могло обнаружить себя, не будучи активированным. Вероятно, оно останется в спящем режиме до момента передачи: незначительного количества энергии в нем, скорее всего, хватило бы всего на один импульс.

– Нейтрализуйте их орбитальный аппарат, – предложил Мансита Яно. – Изолируйте его.

Вароса Уман проверила движение орбитального аппарата «Бецино – Ресдел». Он прошел больше половины своего пути по орбите.

– А что будет, когда мы передадим «Транскультуре» Послание? – спросила Вароса Уман. – После того как мы совершили откровенно враждебное действие?

– Вы уже совершили откровенно враждебное действие. «Транскультура» знает, что у моего эмиссара была некоторая официальная тайная поддержка. Почему вы медлите, инспектор? Что с вами не так?

Машины, может, и были лишены воображения, но они действовали основательно. Иван спроектировал резервный канал передачи и встроил столько дублирующих систем, сколько смог выжать из тех ресурсов, которые предоставили ему коллеги. Едва получив с базы последнее сообщение, три хорошо замаскированных высокоскоростных летательных аппарата устремились в трех различных направлениях. Один остановился в двенадцати километрах от точки вылета и ретранслировал сообщение передатчику, встроенному в самое высокое дерево на небольшом холме. Биохимические процессы дерева обеспечивали питание передатчика в течение трех лет. Передатчик сконцентрировал всю накопленную энергию в единственный сигнал, направленный на крылатого падальщика, кружившего над травянистым холмом.

Программа слежения Варосы Уман заметила парящего падальщика и внесла его в файл, где хранилось еще несколько сотен заинтересовавших ее объектов. Программа перехватила сигнал, как только падальщик передал его, и сузила область, в которой ее зонды выполняли поисковые задачи. Летающее устройство, напоминавшее земную сову, пожертвовало собой, врезавшись в спрятанную антенну за полсекунды до того, как сигнал дошел до нее.

Два других высокоскоростных летательных аппарата устремились на север и на юг вдоль траектории орбитального аппарата. Трансляторы направили свою первую и последнюю передачу и навсегда замолкли.

Антенна, расположенная вдоль северной части траектории, не выдержала самоубийства двух чуть более быстрых модернизированных версий совы-смертницы. Третья антенна связалась с орбитальным аппаратом, пока маленький шар мчался сквозь густой лес. Она исполнила свое предназначение за двадцать секунд до того, как наведенная ракета расплескала коррозионную жидкость по электронному покрытию, которое антенна оставила на своем покинутом месте обитания.

Ревутев Маварка шел в анабиозную капсулу, будто на смерть. Он попрощался с самыми близкими друзьями. Заполнил камеру, где его держали под стражей, изображениями любимых пейзажей и событий. Он смог даже организовать особый ужин и съел его с четко осознаваемым удовольствием, прежде чем они опустошили его желудок.

Единственное, что ему не удалось сделать, так это произнести последнее слово на публике. Личное сообщение Варосы Уман пресекло это его намерение. «Не тратьте время», – сказала инспектор ситуации, и он принял ее совет с меланхоличным смирением того, кто понимал, что его сознательная жизнь измеряется не веками, но ударами сердца.

Четверо вооруженных конвоиров препроводили его к капсуле. Последний укол страха пробил брешь в его самообладании, когда Ревутев Маварка почувствовал, как шприц коснулся его обнаженного плеча.

Крышка капсулы сдвинулась назад. Вароса Уман смотрела на него сверху вниз. Техники убирали патрубки, соединявшие его с системой поддержки жизнедеятельности.

– Прошу простить нашу поспешность, – сказала Вароса Уман. – Никакого непоправимого урона не будет.

Окна в комнате отсутствовали. Единственным украшением была панорама улицы, заполнившая стену прямо перед ним. Он все еще лежал на больничной каталке, на которой его провезли по лабиринтам коридоров и прокатили на лифте, но помощники Варосы Уман подняли верхнюю часть его тела и сумели одеть его в большой янтарного цвета халат, прежде чем вышли из комнаты.

– Вы все еще контролируете посещения, инспектор?

– Интеграторы не уступят, – ответила Вароса Уман. – Управляющие продолжают ограничивать мои полномочия, но они не могут избавиться от меня.

Он проспал сто три года. Он спросил ее об этом, как только понял, что просыпается, и она передала ему информацию, пока техники работали с трубками и проводами, которые соединяли его с каталкой.

– Большую часть последних десяти лет я провела, пытаясь убедить инспекторов позволить мне разбудить вас, – сказала Вароса Уман. – Я вытащила вас оттуда, как только получила разрешение.

– Пока они не передумали?

Рядом с каталкой стоял стол с графином и тарелкой, полной пищевых дисков. Он потянулся за диском, и она ждала, пока он положил его в рот и с наслаждением начал жевать.

– Вы чего-то хотите от меня, – понял он.

– Базы обоих посетителей все еще расположены на третьем спутнике Видиала… вместе с резервными копиями всех их подъединиц. Я хочу связаться с ними и сделать предложение. Мы попытаемся провести их вид через Потрясение… попытаемся помочь им принять меры для снижения потерь. Эта идея появилась у меня давно. У меня была исследовательская группа, изучавшая ее. Но я споткнулась о шаблон, который все мы встроили в собственные реакции.

Мужчины, прогуливавшиеся по городу, носили цилиндры и длинные посохи: мода, с которой Ревутеву Маварке не приходилось сталкиваться никогда за все прожитые им тысячелетия.

Сто три года…

– Нам есть что сказать им, – продолжила Вароса Уман. – Мы можем положить конец циклу нападений и изоляции, в ловушку которого, кажется, попали все цивилизации в нашей части галактики.

– Вы поднимаете очевидный вопрос, инспектор.

– Я хочу, чтобы вы присоединились ко мне, когда я обращусь к посетителям. Мне нужна поддержка сообщества авантюристов.

– И вы думаете, они пойдут за мной?

– Некоторые пойдут. Часть из них ненавидят вас так же, как вас ненавидят почти все безмятежные. Но для сорока процентов авантюристов вы герой. И данные свидетельствуют о том, что большую часть остальных тоже можно будет привлечь на нашу сторону.

Он поднял руки, как будто выступал перед аудиторией. Трубки свешивались с его запястий.

– Безмятежные и авантюристы объединятся в великом союзе! И выступят перед людьми как сплоченный вид!

– Я не смогу предстать перед человечеством единым фронтом, даже если к нам присоединятся все авантюристы на планете. Мы больше не объединенный вид. Мы перестали им быть, когда вы послали предупреждение.

– Вы сказали, что интеграторы по-прежнему вас поддерживают.

– Против них произошло восстание. Мансита Яно отказался принимать их решение оставить меня ответственной за посещение.

– Мы воюем? У нас началось новое Потрясение?

– Никто не умер. Пока. Сотни людей по обе стороны силой погрузили в сон. Некоторыми городами полностью управляют сторонники Манситы Яно. В обществе серьезный раскол… Настолько серьезный, что он может отбросить нас в новое Потрясение, если мы не сделаем что-нибудь, пока из человеческой системы не прибыли еще посетители. Если мы предложим и человечество примет это предложение… Я думаю, большинство нашего населения поддержит эту идею.

– Но вы чувствуете, что вам нужна поддержка сообщества авантюристов?

– Да.

Мужчины на изображении постукивали посохами, когда останавливались поговорить. Ленты, свисавшие с концов посохов, были подобраны в цвет их лицевых перьев.