Лучшая зарубежная научная фантастика: После Апокалипсиса - Коллектив авторов - Страница 139

– Если попытаешься выстрелить из этой штуки… – объявила она, придав голосу как можно больше властности. – то умрешь. – Конец фразы она буквально прогрохотала.

– А если нет? – Маленькое существо отступило, но все еще помахивало пушкой. – Может, я в любом случае умру а? Ты воительница, и убийство – это все, что ты умеешь.

Лицо Бесс – по крайней мере, та его небольшая часть, что виднелась из-под панцирной маски, – дрогнуло. Впервые покинув чугунные стены церкви и двинувшись в своей коляске через Гезиру три маулида[82] назад, она обнаружила, что не имеющие отношения к ее ремеслу чаще всего держат воительниц едва ли не за бесчувственных вестников смерти. По существу, немногим лучше тех чудовищ, которых их обучают убивать. Не говоря уж о шепотках за спиной о прокисшем молоке, разбитых зеркалах да рожденных уродцах. Или о насмешках, проклятиях, брошенных предметах…

– Я опущу пушку, если ты опустишь меч, – предложило маленькое существо. – Ты быстрая – я видела. Но я не думаю, что ты быстрее самого света…

С технической точки зрения коротышка, конечно же, была права – но стоило ли объяснять ей, что убойный ход любого оружия является лишь заключительной частью процесса, который обученный искусству смерти может выявить задолго до его начала? Бесс решила, что не стоит. Судя по позе существа, к использованию лучевой пушки оно привычно, но было ясно также и то, что в следующие несколько мгновений применять его оно не собирается.

Бесс опустила меч.

Существо проделало то же самое с пушкой.

– Как тебя зовут? – спросила Бесс.

– С какой стати мне называть тебе свое имя? А ты кто такая?

– Потому что… – Если какие-то определенные причины и существовали, то сразу в голову они ей не пришли. – Меня зовут Бесс.

Существо хмыкнуло:

– Тебя следовало назвать как-нибудь поужаснее. Но я буду называть тебя Бесс, раз ты этого хочешь…

– У тебя есть имя?

– Я Элли. – Ухмылка исчезла. – Во всяком случае, я так считаю.

– Только считаешь? Ты не знаешь, кто ты такая?

– Слушай, я – это я, как думаешь? – Существо – хотя Бесс уже чувствовала, что может с уверенностью допустить, что это всего лишь человек женского пола, а не какая-то чудовищная аномалия или джинн, – оглядело свое грязное, почти обнаженное тело. – Имена – это всего лишь то. что тебе дают другие люди, так ведь? Или просто-напросто выдумывают…

Бесс неуклюже кивнула головой в шлеме, который теперь окраской отзывался на лесной сумрак. Она поняла замечание Элли, ибо тоже понятия не имела, как получила свое имя.

– Я наблюдала за тобой. – Элли кивнула на поляну. – Ты там чертовски ловко мелькала, как будто ты то есть, то тебя нет.

– Тогда почему же, во имя всех интеллектов, ты не убралась, когда я приблизилась?

Элли пожала плечами.

– Я так поняла, ты всего лишь тренировалась. Что ты не всерьез…

«Не всерьез» было едва ли не самым худшим оскорблением, которое Бесс бросали за все годы ее обучения в стенах церкви.

– Но все равно было очень впечатляюще, – добавила Элли. – Если б ты показала мне еще что-нибудь, я бы с удовольствием посмотрела.

«Гамбит мертвой королевы». «Высвобожденный круг». «Вверх по водопаду». «Гостеприимный клинок». «Дважды обратный разворот». «Живот становится ртом». «Прорыв стали». И даже «Холодный шаг вовне» – прием с мечом и пространством, который до сих пор давался Бесс тяжело. Она выполнила их все.

До этого она испытывала усталость и скуку. Но теперь, когда у нее появилась публика, пускай даже и столь непритязательная, как эта Элли-малышка, она ощутила прилив новых сил. Ее клинок кромсал теплый воздух и ткань локального пространства-времени, бросая ее туда-сюда в замысловатых изгибах и разворотах. Ей вспомнилось ошеломительное возбуждение, когда на тренировочной площадке у нее впервые получился этот почти невозможный прием. Теперь было так же, только еще лучше.

– Браво! Браво! – рукоплескала Элли.

За неимением чего-либо другого и уже совершенно не ощущая подкачивания или глупости своего поведения, Бесс напоследок сделала росчерк мечом и отвесила самый низкий поклон, какой ей только позволяла бронированная талия.

День подходил к концу. Тень под деревьями становилась все длиннее. Когда Бесс выпрямилась, она увидела, что Элли-малышка уже исчезла в наполненной ароматами тьме леса.

Той ночью, скорчившись в железном лоне коляски, Бесс чувствовала себя по-другому. Перед ней на центральном алтаре приборной панели кабины, в окружении сияния органов управления попроще, располагалось стальное отверстие скважины, посредством каковой передавалась воля церковных интеллектов. Выражаясь кратко, оно вспыхнуло посланием, которое и привело ее сюда, и с тех пор так и оставалось глухим и бессодержательным. Остальные приказы после ее преобразования в воительницу и отправки в первый поиск были простыми – по крайней мере по своей видимой цели, если уж не в исполнении и результате…

Огромное морское чудо-юдо, предположительно терроризировавшее коммуну рыбачек, проживавших в запустелой деревушке на дальней стороне Плавающего океана. Задание, представлявшееся достойным для первого убийства – пока она не повстречалась с самим зверем. Вот уж слюнявая тварь. Здоровенная, серая и – по крайней мере по внешнему виду – сущее чудовище. Но чудовище старое, страдавшее от болей и совершенно беспомощное. И когда она всадила меч в его подрагивающую плоть, в то время как оно заходилось плачем и стонами на скалистом берегу, ей вдруг стало понятно, что ее вызвали выполнить эту работу не потому, что женщины деревни боялись прикончить эту тварь, а потому, что им просто было ее слишком жалко.

Потом была охрана старшей имамессы Церкви Паучих, предположительно оказавшейся под угрозой нападения наемного убийцы-джинна из неопределенных измерений. Однако прибытие Бесс и последующее сопровождение сей грузной и окружившей себя едва ли не королевским шиком особы по времени совпало с саммитом всех церквей микроскопических животных Эборнии[83], на повестке дня которого стояли различные вопросы по старшинству и финансам. И вскоре Бесс стало ясно, что ее присутствие за укрытым парчой плечом хитрой колдуньи на бесконечных собраниях в огромных залах замышлялось не как защита, но как скрытая угроза применения силы.

Задание кончилось, а потом пришел третий приказ, и вот ее бросили сюда, посреди неизвестного леса, ждать схватки с чем-то необъясненным.

Бесс добрела и рухнула на кушетку. Для прочих удобств места в этой посудине было слишком мало – в конце концов, что еще нужно воительнице, кроме ее воли и меча? – но ей разрешили взять небольшой сундучок с личным имуществом, хотя она вполне успешно обошлась бы и без него. Бесс подняла крышку сундучка, и та издала жалобный скрип. Это, подумала она, всматриваясь в тусклом свете коляски в содержимое и вдыхая хлынувший оттуда затхлый запах, напоминает мне, почему я не слишком часто сюда заглядываю.

Прочих послушниц к величественным стенам Церкви Воительниц приводили различные обстоятельства и случайности. Младшие дочери. Нежеланные и нежданные продукты чанов. Проклятие дефектов – тела или разума, которые остальные, более щепетильные церкви оказывались не в состоянии принять. Девушки, совершившие богохульство или нечто выходящее за рамки приличия, как говорится в одном древнем выражении. Отъявленные преступницы. Всех их нечестивой стаей впускали чрез чугунные ворота Церкви Воительниц – хотя большую часть весьма скоро признавали негодными и вышвыривали за порог.

Бесс помнила проржавевшие башни и площадки для проверок, испытаний и боев. Он помнила свет из окон класса, просачивавшийся через портьеры из платинового газа, пока их обучали почти бесконечному многообразию чудовищности: джинн, вмешательство, тульпа[84], дракон, квазидракон, бегемот и демон – всех их они должны были научиться уничтожать. Более всего, однако, ей запомнились лица ее однокашниц и ночная тишина в общих спальнях, да еще хихиканье, раздававшееся сразу после того, как младшие имамессы тушили лампы.