Моногамист (СИ) - Мальцева Виктория Валентиновна - Страница 117

— Вот я и говорю, что теперь есть некое равновесие. Ты с Габи, а она не такая ранимая, как Лера, и ей по большом счёту плевать на сплетни, жужжал она осаждает мастерски, Лере бы поучиться. Меня прям гордость берёт — хоть кто-то оказался в состоянии это делать. А Лера всё к сердцу принимала, ждала конца, как неизбежной участи, готовилась к боли. Хорошо, что Артём принял её — ей так легче было ваш разрыв пережить, я думаю. Всё же важно, когда есть, кому любить, заботиться, да женщины, они ведь ласку любят, не могут без неё, тебе ли не знать!

— Закрой свой чёртов рот…

Марк долго смотрит на меня в упор:

— Да ты никак только сейчас глаза свои протёр? Только не говори, что ничего из этого даже не подозревал и был уверен, что у вас не жизнь была, а малиновый сироп?

— Так и было. Ты недооцениваешь Леру, не такая она и слабая!

— Э, нет, друг, слабость тут не причём! Лера — самая сильная из всех, кого я знаю! Ты не путай силу и ранимость, это разные вещи! Благодаря этой своей силе она так мастерски прятала свою израненную душу, что ты, похоже, так ничего и не понял! Она ушла из-за тебя! Ты не просто толкнул её на этот поступок, ты заставил своей холодностью и отдалённостью, ты думал ведь только о себе, о своих проблемах, а о ней подумать не мог? Что бывает, когда мужа месяцами нет, но он при этом никуда не уезжал? Когда Кристен как бы невзначай говорит о том, что вчера на вечеринке ты плохо выглядел, а жена тебя в глаза не видела неделю или месяц? Что она должна была думать? А если учесть, что её старательно готовили к этому целых три года твои подружки?

— Почему ты раньше ничего из этого мне не говорил?

— Как же не говорил? Разве не я пытался встряхнуть тебе мозг после того, как Лера набралась решимости спросить меня: «Марк, у него кто-то есть?».

— Чёрт… Я не слушал тебя, у меня в голове другое было!

— И я тогда рассказывал тебе, какие у неё были глаза при этом… Она не первая такая и даже не сотая. Но только у неё во взгляде была эта… обречённость что ли и прощение… Она простила тебе предательство ещё до того, как ушла, понимаешь? Вспомни Наталью! Они с Лерой из одного теста: уходят не потому, что не могут простить, а потому, что не хотят мешать, быть обузой. Я таких женщин не встречал, не довелось, не повезло. А ты Алекс — придурок, потому что прос…ал обеих!

Мы оба молчим, у друга глаза на мокром месте, а я… я словно перестал существовать. Это уже стало традицией: мой друг объясняет мне мои ошибки. Все годы «счастливого» брака я принадлежал только своей женщине и был безумно рад этому сам, наивно полагая, что такая верность с моей стороны — лучшее доказательство моих чувств и непробиваемая защита нашей семьи от всего плохого. Как последний дурак ополоумел от своего счастья настолько, что не замечал ничего вокруг: ни влюблённой девчонки Габриель, ни Лериных ран, регулярно наносимых моими знакомыми и даже друзьями. Кристен подставила меня уже не в первый раз… Неужели в крахе моей любимой семьи виновата просто женская ревность и подлость? Боже мой… Я не защитил свою семью от неё, сделал уязвимой и в трудную минуту всё развалилось, случилась катастрофа!

— Не могла она иначе поступить, Алекс. Не могла. Это было закономерно и неизбежно, прости друг, но не вини её, ты виноват во всём сам. От своего слишком большого ума и доброты не научишься никак отделять зёрна от плевел, выделять главное, то, что важно для тебя, что важнее всего!

— Пусть ей нужно было уйти, но почему не в отель? Да на те деньги, что лежат на её счетах можно было дом купить! И не один! Почему она ушла к нему?

— А куда ты поспешил, чтобы боль свою если не унять, то хотя бы притупить? Не помнишь? А я тебе напомню! Амбр помнишь? Спал ведь с ней, когда Лера тебе в очередной раз отказала? Спал! А в этот раз, полтора года назад, куда тебя занесло в порыве забыться? Правильно! В объятия девятнадцатилетней девчонки, да ещё и девственницы, и не просто так, а заделав ей ребёнка!

— Я просто привык с Лерой…У меня не было с собой… Пьяный был, не соображал…

— Не оправдывайся! Мужик всегда должен соображать! Они, бабы, коварные и хитрые! За все годы ты должен уже на раз их шаги предугадывать, предсказывать. Думаешь, я не знаю, что они подловили тебя на пару с Кристен? Не сбылась мечта одной, так хоть сестру тебе подложила!

— Что? Какая мечта?

— Не будь идиотом, Алекс! Кристен и не скрывала никогда, что была влюблена в тебя! А какая из них не мечтает стать твоей единственной навеки? И ещё хочешь сюрприз? Примерно пару лет назад мы с Кристен напились, потрахались, потом опять напились, ну, знаешь, я ей свой фирменный коктейль заделал… Она тогда мне много интересного рассказала, оборжаться прям… Но самое интересно то, что прямо сейчас заставит оборжаться тебя…

Марк умолкает, глаза его просто потешаются надо мной, я так впечатлён беседой, что почти уже трезв, а Марк налегает на следующий коктейль. Я не выдерживаю:

— Да говори уже, чёртов клоун!

— Клоун не я, а ты! — начинает хохотать на весь бар, да так, что люди уже оборачиваются на нас. — Как долго ты искал свою Леру? Год? Что ты там все институты, колледжи облазил, даже баннер, помнится, вешал «Неотразимая девушка из Крыма отзовись?» И сколько их отозвалось? Сотни? Ты всех перепробовал?

— Завидуешь?

— Было бы чему! Клоун! Всё то время, что ты грезил о своей Валерии, целых 7 лет номер её телефона и адрес пролежали у Кристен в записной книжке, под кодом Our fucking secret girl!

Марка разбирает истерический хохот, а мне не до смеха: 7 лет! 7 долгих лет я жил без неё, грезя ею, видя в своих снах, стремясь к ней и душой и телом… Ведь я мог бы успеть…

Успокоившись, «моя вселенская мудрость», как называла когда-то Марка Лера, изрекает:

— И не вздумай в чём-то винить или обижаться на Кристен! Все мы приходим в этот мир, чтобы выжить, а если повезёт, то и стать счастливыми. Поэтому каждый человек вправе действовать в своих интересах, и никто не вправе его осуждать за это. Кристен крутая чувиха и мудрая. Я её уважаю и обожаю. Она поняла, что ты никогда не будешь принадлежать ей, хотя она, заметь, стоически ублажала тебя в своей постели в те моменты, когда никого у тебя не было, а похоть припёрла к стенке. Допустить в твою жизнь Валерию она не могла — искренние юношеские чувства слишком сильный и опасный конкурент, но чтобы не быть конченной стервой, она назвала тебе город. Знаешь, почему город? Мне она объяснила это так: «Я подумала, если она действительно та единственная, ради которой он пришёл в наш мир, как он сам утверждает, то 600 тысяч жителей не помеха! Он всё равно найдёт её!» Но жизнь научила многому нашу Кристен и сделала её циничной стервой. Согласись, она просто филигранно подложила тебе свою сестру. И скажи, ты веришь в случайное зачатие с первого раза? Я — нет! Я верю в то, что глупого Алекса легко подловить, если вычислить дни овуляции у своей сестры, организовать в эти дни вечеринку, позвать тебя, подпоить, дальше ты всё сделаешь сам. А ребёнок — это то, что точно привяжет тебя, ведь семья и дети святое, не так ли? Другие люди знают тебя лучше, чем ты сам себя знаешь, Алекс!

Внезапно протрезвев, Марк потухшим голосом добавляет:

— Я хотел поговорить с тобой по поводу Леры сразу, как всё случилось. Но понял, что ты внимать не способен — решил дать тебе время остыть и прийти в себя. Потом понял, что разговор больше откладывать нельзя, как раз на той самой вечеринке, где ты напился и испортил нашу барышню. Затем дела отвлекли, ты сам ведь поручил мне семьи пострадавших в аварии на объекте… Всё одно к одному: так сложились обстоятельства. Ну и, наконец, помнишь тот день, когда я с пивом пришёл к тебе? В планах был этот разговор… Хотел сказать тебе: наплюй на всё, сожми волю в кулак и выдери свою женщину обратно, любит ведь она тебя! Любит так, что словно мёртвая ходит, только ты один не замечаешь! Если б не любила, поверь, я давно бы прибрал её к своим рукам! Но бесполезно это! Ты! Ты один проел ей напрочь сердце! Но ты опередил меня новостями о беременности Габриель и своём новом браке. И я подумал: «Всё кончено, теперь говорить больше не о чем. Там семья, тут семья, моего мнения никто не спрашивал, люди знают сами, что делают».