Абсолютный разум (СИ) - Михлин Наташа "Passion_fruit" - Страница 38

Лэн приоткрыл веки и увидел воду. Он лежал на дне, а далеко наверху плыл приглушенный зеленоватый свет. Лэн в ужасе рванулся, но очнувшееся тело внезапно сковало мягкой, но неодолимой силой. Такого ужаса он еще не испытывал ни разу в жизни. Паника обездвиженного в шаге от спасения, от живительного глотка воздуха — хуже, гораздо хуже смерти.

— Лэн.

Безмолвная агония все длится, а разум отказывается милосердно соскользнуть назад во тьму…

— Лэн, не дергайся. Все хорошо. Посмотри на меня.

Ему казалось, он дышит, как загнанная лошадь, не в силах пошевелить и пальцем.

Постойте… Дышит?!

Лэн слышал свой пульс, не слыша дыхания, ощущал работу легких. Он зажмурился, вновь открыл глаза и различил сквозь зеленоватое марево знакомое лицо.

— Вот так, — проговорил Яан. — Ты не тонешь. Это оэри, заживляющий раствор. У тебя были ожоги. Теперь — меньше, — оглядев десантника, констатировал он. — Оэри противится грубой силе. Хочешь пошевелиться — делай это медленно.

Сиуэ опустил руку в вязкую массу. Лэн ощутил прикосновение ладони и судорожно сжал его пальцы. Постепенно в голове прояснилось. Стены помещения плавно изгибались, узор покрывал потолок, озаряя все вокруг мягким светом. Над капсулой с зеленой субстанцией стояла высокая дуга, мерцающая огнями незнакомых приборов. Лэн открыл рот, но не смог издать ни звука. Гель обволакивал его изнутри и снаружи, Миллер чуть было снова не ударился в панику, но его ладонь все еще сжимала рука Яана, и Лэн заставил себя довериться. Расслабиться. Ощущение было незнакомым, только и всего. Ни боли, ни удушья. Тепло, мягкость и свежесть, словно непрерывно пьешь чуть солоноватую воду.

— Это медотсек корвета Золотого Флота. Вас всех подлатали, теперь идем к «Тау», — негромко сказал Яан. — Один из двигателей поврежден, поэтому медленно. Когда прибудут люди, оэри отключат, и ты сможешь говорить.

Лэн осторожно пошевелился и скосил глаза, чтобы оглядеть себя, но увидел лишь колышущиеся мутные волны. Одна рука точно на месте, другая онемела, должно быть, от долгой неподвижности. Если нельзя говорить, то можно спросить жестами…

Медленно и плавно Лэн шевельнулся, свободная рука показалась над поверхностью капсулы, кожа ощутила прохладу воздуха. Ниже локтя не было ничего. Миллер стиснул зубы, глаза обожгло горячим. Изуродованная конечность вновь погрузились в гель. Яан крепче сжал его пальцы.

— Лэн. Ты врезался в голубую сферу. Помнишь? Я не успел…

Сиуэ вздохнул, потом говорил еще что-то, но его голос расплылся в пространстве, как пар, распался на отдельные, ничего не значащие звуки. Все вдруг нахлынуло — все разом. Память. Ядовито-яркие, немилосердно четкие последние мгновения. Столкновение двух колоссальных кусков тьмы и вспышка, выжигающая глаза…

— Лэн. У многих солдат киберпротезы… Некоторые даже специально ставят, ты же знаешь.

Он отдал бы и вторую руку, лишь бы только…

— Лэн? Ты слышишь?

Нузза. Дим. Экс. Зигги. Кай.

— Зигги жив.

Лэн дернул головой, ощутив давление, вспомнил о свойствах зеленой массы и медленно повернул лицо к сиуэйту. Тот облегченно выдохнул и оперся о борт капсулы. Только тут Лэн заметил, что Яан и сам еле стоит на ногах, лицо осунулось и потемнело от усталости, шею уродовал розоватый шов. Друг был одет в переливчатую хламиду, полностью закрывающую вторую руку. Разведчик заметил взгляд Лэна и поморщился.

— Переломы. Ничего.

Он перевел дыхание и продолжил:

— Да, Зигги остался жив, арумы потащили его в свой… сад. По дороге тварей перебили воины лаймери. Перед взрывом их заметил и подобрал крейсер «Эм». Зигги уже на «Тау».

Яан прочел по губам Лэна вопрос и опустил голову, стиснув прозрачный материал капсулы так, что дрогнула рука.

— Нет. Только мы трое.

***

Быстро смыв пот и переодевшись в чистый мундир, Ману вернулась в рубку. Казалось, стоит остаться одной, погасить свет и лечь в постель, и горе просто задушит ее. Глаза были сухими — все слезы Ману оставила на «Пси». Ей не пришлось ничего объяснять, экипаж удачно списал это на отдачу после колоссальной эмоциональной нагрузки.

Ману ожидала увидеть залитый ярким светом отсек и деловито переговаривающихся членов команды, но в рубке было темно и тихо, светились лишь голоэкраны. Сайяры не было, голос капитана слышался из кабинета. Ману подождала, пока глаза привыкнут к полумраку и тихо подойдя к своему креслу, обнаружила там Аллена. Он сидел, локтем опираясь на панель управления и глядя на умилительную картину: третий пилот заснул, разметав косы по светящимся сеткам кнопок и приоткрыв рот. Военный мундир смотрелся на нем неуместно, как намордник на котенке, острый воротник кителя врезался в шею.

— Чудное зрелище, — тихо усмехнулась Ману.

— Никогда бы не подумал… Но да, — отозвался Аллен.

— Хочется сунуть ему плюшевого зверя, — шепнула девушка в ухо Глассу.

Тот обернулся, обнял ее за плечи и притянул к себе. От помешанного на чистоте первого пилота едва уловимо пахло потом. Ману улыбнулась.

— С возвращением, подполковник Имачири.

— Как все прошло?

— Отдавать приказы командующему эскадры, — мечтательно причмокнул губами Аллен, — этого я до смерти не забуду… И мальчик молодец, — расплылся он, — боялся до одури, но работу выполнял. Кажется, больше всего боялся того, что я замечу, что он боится.

Ману подошла к Суурну и осторожно расстегнула воротник его кителя. Ларон не шелохнулся во сне. На гладком металле панели трепетало матовое пятнышко дыхания. Взгляд Ману упал на боковой голоэкран.

«Не смотри! Нет! Только не туда!»

Подразделение «Пи». Тридцать семь с половиной процентов.

Планшет в кармане завибрировал. Ману не стала отвечать.

Она врезалась в него у двери в отсек «Пи», вцепилась в голые плечи, втолкнула обратно, уткнувшись лицом в грудь, говорила что-то на юнилингве, на сиуэ, целуя, обдирая пальцы о жесткую фиксирующую повязку на сломанной руке, вдыхая запах пота, огня и крови, пытаясь впитать, вобрать его всего в себя, каждую каплю, каждую частичку, каждый вздох… Прижималась, стоя под тугими струями душа, отказываясь отпустить, а после свернулась в клубочек на узкой солдатской койке, положив голову ему на грудь, слушая дыхание и ровный стук сердца.

Они проспали все на свете.

Тот миг, когда последний корабль арумов превратился в пыль.

Ту минуту, когда вместо судна военной полиции Нур Баллок увидел перед собой роскошный личный корвет Второго Министра Империи.

То мгновение, когда на краю соседней галактики в сияющий небоскреб ворвались боевые андроиды гвардии Императора и увезли бывшего главнокомандующего армии Армана Фрая в камеру предварительного заключения галактической тюрьмы.

В добытых подразделением «Пи» копиях протоколов с базы Лаймери нашли глубоко спрятанные данные о переговорах по узконаправленному лучу шифрованной тахиосвязи. Терминалы, обладающие достаточной мощностью, можно было пересчитать по пальцам, большая их часть принадлежала людям. Эта информация попалась на глаза Второму Министру, а после и главе Империи, Итолу Третьему. Гражданская разведка начала тихую работу, о ходе которой докладывалось непосредственно Императору, минуя промежуточные инстанции. Подняли информацию о крупных денежных операциях, проводившихся в последнее время, включая личные расходы высшего эшелона власти. Два года назад семейство Фрай продало три планеты, оставшись без космической недвижимости. Нашлись анонимные счета, с которых совершались переводы крупных сумм из Империи в Объединенный Банк Королевства. Дальнейший путь денежного потока отследить не удалось, однако имеющиеся данные уже наводили на мысли…

Очень осторожно разведчики наладили связь с лаймери, разочаровавшимся в собственном начальстве. Последней каплей стал записанный обрывок видео, на котором Торок Оимо ворвался в зал, где в темном углу сидел окруженный андроидами Таамо и, упав на колени, срывающимся от радости голосом сообщил о том, что Эскадра Кассиопеи пришла на помощь Золотому Флоту. Таамо вскочил на ноги и выругался, саданув затянутой в перчатку рукой по подлокотнику кресла. Такая реакция явно обескуражила Оимо. Таамо тут же взял себя в руки, но маленькое слово осталось на записи. Главный вдохновитель мятежников матерился на юнилингве…