Шато д'Иф и другие повести (ЛП) - Вэнс Джек Холбрук - Страница 45

«Да!»

«Теперь я убедился в том, что ты спятила — все вы спятили!»

«Глупец! — выкрикнула Мардина. — На эти деньги можно купить оборудование, инструменты, приборы — для фабрик, для энергетических установок».

«Кто будет работать на этих фабриках?»

«Мы, оро».

«И кто защитит вашу промышленность от владетелей Максуса?»

«Мы создадим оборонный экран — такой же, каким защищен Максус».

«Оборонный экран, — сказал Травек, — самая сокровенная тайна владетелей. Никто, кроме них, не знает, как защитить силовой оболочкой целую планету».

Мардина улыбнулась: «После того, как оро станут рабами на Максусе, никаких тайн больше не останется. Те, кто туда прилетят, прошли техническую подготовку».

Травек нахмурился: «Не понимаю».

«Конечно, не понимаешь! Ты — не оро».

«Нет, я не оро, — признал Травек. — Но как вы увезете секреты с Максуса?»

«А это уже один из наших секретов. Мы выудим у них каждую формулу, каждую конструкцию, каждую электронную схему, все аспекты знаний, накопленных на Максусе. А затем — здесь, на Аламских Высотах — мы сможем все это воссоздать.

Мы будем защищать Фелл силовым экраном от боевых кораблей Максуса, пока сами не построим боевой флот. А потом передадим знания обитателям других планет. Максус падет под десницей оро!»

«У тебя богатое воображение, — сухо заметил Травек, прислонившись спиной к стене. — Но зачем же заменять хищническую, но по меньшей мере непостоянную эксплуатацию со стороны Максуса на тиранию работорговца и убийцы?» Травек ткнул Армана носком ботинка.

«Под управлением Армана не будет никакой тирании!»

Травек медленно покачал головой: «Ты наивна и доверчива! Когда он говорит: «хозяева станут рабами» — неужели ты ему веришь?»

«Работорговцы станут рабами, — повторила девушка. — Ты был на собрании».

«Был».

«И почему ты не доверяешь тому, что слышал?»

«Потому что, даже если представить себе, что вы могли бы создать индустриальную систему, вам потребовались бы миллионы людей для того, чтобы ее контролировать — миллионы, которых нет на Фелле. Понимаешь ли ты, насколько сложная вещь — боевой космический корабль? Сколько человеко-лет труда уходит на то, чтобы построить хотя бы один крейсер?»

«Нет», — слабым голосом отозвалась Мардина.

«И сколько человеко-лет придется затратить только для того, чтобы изготовить механизмы и оборудование, необходимые для запуска космической верфи?»

«Мы начнем делать вещи понемногу, в небольших масштабах».

«В условиях развитой промышленности не может быть никаких «небольших масштабов». Она либо существует в глобальном масштабе, либо не существует! Сорока миллионов владетелей едва хватает, чтобы контролировать промышленные предприятия Максуса. А вас — сколько вас? Два, три миллиона? Где вы найдете дополнительные трудовые ресурсы? Выступая с речью, Арман ответил на этот вопрос. Это первое, что пришло ему в голову, потому что он — работорговец по профессии. Вам нужны рабы!

Но это еще не все — пока ваша индустриальная система развивается и расширяется, владетели Максуса, по-вашему, будут сидеть сложа руки? Они — прагматики. Они будут расширяться и развиваться быстрее вас. Они построят больше заводов, поработят больше планет — при том, что они начали этим заниматься на две тысячи лет раньше вас.

Даже если вам будет сопутствовать успех на первом этапе заговора, в конечном счете никто не выиграет. Бремя поражения понесут все. Охотиться на обитателей других планет будут не только владетели Максуса — работорговцы Армана налетят с Фелла. Две конкурирующие индустриальные системы, стремящиеся захватить рынки Галактики и скупать пищевые продукты для своих рабов...»

«Нет, нет, нет! — закричала Мардина. — Мы ничего такого не планируем!»

«Конечно, нет, — мягко отозвался Травек. — Ты — идеалистка. Идеалисты всегда становятся революционерами, они на переднем краю переворота. А потом прагматики консолидируют власть в своих руках, идут на компромиссы и ликвидируют оппозицию».

Они стояли и смотрели друг на друга — на полу между ними растянулся идол Мардины. Она произнесла упавшим голосом: «Что же ты предлагаешь? Ты хочешь убить во мне веру, но ничего не предлагаешь взамен».

Травек тихо ответил: «Мне очень жаль. Я не могу предложить ничего приятного. Могу сказать только, что работорговлю нужно сделать настолько опасной, что твари, подобные вот этому, — он снова ткнул Армана носком ботинка, — предпочтут зарабатывать на жизнь акробатическими трюками. Я намерен посвятить свою жизнь уничтожению работорговли. И начну с работорговца, отнявшего у меня семью — с Армана. После того, как я выдам его верховному комиссару в Аламбаре, работорговцам негде будет прятаться. Я буду их вынюхивать и убивать».

На бледном лице Мардины появилось странное выражение. Травек проследил направление ее взгляда — она смотрела на пол, как завороженная.

Травек отступил — слишком поздно. Арман вскочил и набросился на Травека, ударив его с разбега плечом в грудь. Травек упал, лазерный пистолет выпал из его руки и покатился по дощатому полу. Мардина ахнула и подбежала, чтобы подобрать оружие.

Травек лягнул Армана в живот. Арман пошатнулся и согнулся пополам. В то же мгновение Траве заметил Мардину, державшую пистолет — ее лицо исказилось, широко открытые глаза словно остекленели.

Травек перевернулся — игла красного света обуглила пол в том месте, где он только что лежал.

Вскочив на ноги, Травек обогнул все еще державшегося за живот Армана, схватил табурет и швырнул его в Мардину. Табурет ударил ее по голове и по плечу, она упала. Побагровевший Арман с ревом набросился на него снова.

VIII

Фанатическая ярость тяжеловеса столкнулась с бдительностью и опытом тренированного борца. Травеку, эксарскому горцу, не раз приходилось драться врукопашную. Но выносливость Армана казалась неистощимой, она словно поступала из какого-то сверхчеловеческого резервуара. Они бешено боролись, то отпрыгивая друг от друга, то снова сходясь вплотную. Мало-помалу глаза Травека заволакивала туманная пелена, тогда как Арман выглядел бодрым и готовым ко всему.

Арман бросился на противника в очередной раз — Травек, пошатываясь, увернулся. Арман махнул рукой, как дубиной, но промахнулся. Травек подскочил, схватил движущуюся по инерции руку, рывком заломил ее — Арман свалился носом вниз. В тот же момент Травек размахнулся ногой и пнул Армана в голову. Арман взвыл и откатился в сторону, ударился об стену, застонал, царапая пол от боли, размяк и перестал шевелиться.

Мардина ползла к упавшему лазеру. Травек прыгнул к оружию, схватил его и отскочил назад.

Он стоял, отдуваясь — у него все плыло в глазах, сердце билось тяжело и часто, колени дрожали, как разболтанные шарниры; в нескольких местах Арман нанес ему кровоточащие ушибы, кровь капала со щеки, изо рта, с подбородка. Мардина сидела на полу, глядя на Травека, как загнанное в угол дикое животное. Она вызвала у него это впечатление лишь на какое-то мгновение, но Травек успел подумать о том, под каким чудесным маскарадом красоты и цивилизованности люди скрывали свою сущность.

«Ты ничем не лучше него! — пыхтя, выпалил Травек. — Ты — его любовница».

«А ты ревнуешь! И поэтому его ненавидишь! — прошипела она. — И поэтому ты ненавидишь меня». Отвернувшись, она сказала в сторону: «Даже если бы я была... даже если я — его любовница, мне нечего стыдиться».

Травек не ответил. Наступила тишина: Арман лежал, раскинув длинные мускулистые руки, Мардина сидела на полу — злая, обиженная. Травек прислонился к стене, все еще стараясь отдышаться. Он заметил валявшийся рядом инжектор: почему наркотик не усыпил Армана надолго?

Он подобрал инъекционную ампулу, рассмотрел ее. Игла сломалась, мешочек опустел. Некоторое время Травек размышлял, не двигаясь. События происходили слишком быстро, одно следовало за другим, не подчиняясь его контролю. Где был подросток? Успел ли он позвать на помощь?