Дорогой отцов (Роман) - Лобачев Михаил Викторович - Страница 44

— Скоро ли Волга?

— Побаниться захотел?

— А ты как думал? В такой город грешно вступать нечесаным и немытым.

— А дойдешь до него?

— Чудак, я не дойду, ты дойдешь. Или ты первый день в нашей дивизии?

Дивизия двигалась стремительным маршем. Ее бойцы чувствовали, что они особенные воины и на них возлагают большие надежды. Генерал был одет по-армейски просто. В уголках коричневых глаз с добродушным прищуром то сходились, то распускались мелкие морщинки. Выпрыгнув из машины, генерал пошел по сыпучему песку к волжской переправе. На ходу снял фуражку, отряхнулся. Высокий чуб густых волос слипся от пыли, шуршал песком. Он шел неторопливым, но и не тихим шагом. В коренастой плотной фигуре генерала чувствовался характер.

— Широка, матушка, — сказал генерал, поглядывая на Волгу. — Широка. Сколько, по-вашему, товарищ полковник?

— Около километра, товарищ генерал.

— Глазомер… глазомер…

— Вполне возможно, что ошибаюсь. Мы — сухопутники.

— Разок-другой искупаемся, и мы будем моряками. Ши-ро-ка.

Генерал посмотрел в бинокль. В узких улицах, что спускались к Волге, все казалось вымершим. Из спаленных кварталов доносились редкие разрывы мин и нечастая стрекотня автоматов, но двумя-тремя километрами выше по Волге, в районе нефтесиндиката и далее к северу, в рабочих поселках, рвались каменные стены зданий, рвалась рыжая земля. Непрерывный гул и грохот сползал с Мамаева кургана, стелился по реке и замирал в лесах Заволжья.

Родимцев внимательно вглядывался в свой участок, отведенный дивизии армейским командованием. По длине он невелик, но самый сложный. Прежде чем его занять, надо переправить дивизию, а переправив, тотчас вступить в бой и отбросить противника от берега, что и позволит восстановить общую линию фронта, разорванную немецким прорывом.

— По существу, — заговорил генерал, — нам, Иван Павлыч, придется форсировать Волгу. Ну, что же, чем шире, тем лучше для нас. Есть где развернуться. И берег открытый, и стрельбу удобно наблюдать. Взял да и пригнулся, когда заметишь, что пуля на тебя летит. — И совершенно серьезным тоном: — Готовьте полк к делу. Вашему полку занять Дом специалистов, площадь Павших борцов и железнодорожный вокзал. На прикрытие с воздуха не полагайтесь — эта задача возложена на артиллерию. Штаны не сушить, если они у кого окажутся сырыми. Тактика дивизии: с воды на берег, с берега — в атаку.

Гвардейские полки дивизии генерала Родимцева переправлялись через Волгу в город. Волга сверкала огнями. Смрадное небо как будто хлестали в тысячи огненных розг, и оттого огненные полосы непрерывно рассекали багровое небо. Солдаты безмолвно плыли на огонь. Они смотрели на рокочущий город. Суденышки и паромики, тихо шумя моторами, бороздя Волгу, возили воинов на правый берег. Порой взрывы снарядов и мин сбрасывали гвардейцев в Волгу. Живые плыли дальше.

Левобережье полыхало зарницами. Оттуда неумолчно била советская артиллерия, прикрывая переправу солдат. Солдаты теснились друг к другу. Бойцов окатывали холодные фонтаны. А тяжелые волны, набегая на паромик, отворачивали его, но суденышко, беря прежний курс, плыло дальше, к горному берегу, на вершине которого уже хозяйничал враг, прорвавшийся в центральные кварталы города.

Первый батальон гвардейского полка Елина под командованием старшего лейтенанта Червякова переправился в районе мельницы и пивного завода. Комбат Червяков с ходу повел батальон в атаку. Внезапность ошеломила немцев. Они послали на переправы авиацию. Генерал Родимцев приказал командиру полка перенести переправу других батальонов в район металлургического завода, где высаживались другие полки дивизии.

Первый батальон, не оглядываясь, полез в гору и, одолев крутизну ее, вцепился в первые прибрежные кварталы. Батальон, окрыленный успехом, штурмовал врага с предельным напором и отвагой. Комбат Червяков не помнит такого боя, такого успеха, и кажется ему, что у него не батальон солдат, а целый полк. «Вперед, товарищи! Вперед!» — покрикивал комбат.

Противнику казалось, что наступление русских ведется не батальоном, а целым полком отборной гвардии. Батальон уже подходил к Комсомольскому садику, на краю которого виднелся пылающий драмтеатр. Солдаты Червякова перехватывают улицу Ленина, вбегают в садик и одним броском занимают здание областного Совета. Позади гвардейцев остался километровый путь. Батальон продолжал двигаться в сторону вокзала. Гвардейцы уже растеклись по тесным дворам самых крупных зданий города. Здесь, стена к стене, стоят гостиницы, многоэтажные корпуса государственных учреждений. Правее распростерлась площадь Павших борцов. Здесь отовсюду слышится беспорядочная стрельба.

— Вперед, герои! Вперед!

Комбат приказал командиру первой роты Драгану штурмовать Привокзальную площадь.

— Справа будет наступать вторая рота, — пояснил обстановку Червяков. — Назад не оглядываться— Комбат повернулся лицом к Волге. Левее центральной площади, между домами специалистов, расположенными на высоком берегу Волги, шел жаркий бой. — Слышите? Это наши наступают. К утру соединимся со своим полком.

Утро совсем уже близко. Над Заволжьем светлел восток. Еще пройдет какой-нибудь час, и луч восхода перевяжет золотом Волгу, глянет на поле битвы, в последний раз обласкает навеки уснувших многих воинов.

На рассвете командир третьей роты Колеганов доложил комбату, что противник стремится выбить его из угловых зданий и, простреливая улицу, хочет разрезать роту.

— Держаться.

Батальон ворвался в вокзал и на этом прекратил наступление, оказавшись в полуокружении. Противник, поняв, что прорвавшаяся часть численно невелика, начал предпринимать одну атаку за другой. Батальон отбивался весь день. Связные из полка не вернулись, и доходили ли они до него — неизвестно. Комбат знал, что полк уже недалеко, час соединения близок, и комбат повел наступление в сторону своего полка. Враг, разгадав замысел Червякова, предпринял яростные контратаки. Батальон начал отходить к вокзалу. Наступили сумерки. Комбат пишет донесение, посылает его на последнем танке. Но и танк не вернулся. На исходе были боеприпасы. Комбат приказал командирам рот:

— Каждую пулю — в цель. Так и сказать солдатам. Наши уже близко от нас. Слышите?

Гвардейский полк Елина, с час на час развивая успех, продвигался в центральные кварталы города. До вокзала оставалось рукой подать. Немцы, чтобы не дать возможности пробиться Елину к окруженному батальону, ввели в бой свежую часть. Полк замедлил наступление.

Противник не мог смириться с потерей вокзала. С рассвета он послал авиацию на его район. Взрывы в щепу крошили вагоны, стоявшие на путях, рвали и крючили рельсы, отваливали углы и стены у привокзальных строений. Со второго захода гитлеровцы подожгли паровозное депо. От него пламя перемахнуло на товарный состав, застрявший на подорванном пути. Огонь, перемахивая с вагона на вагон, пошел стеной по станционным путям и, добравшись до пешеходного перекидного моста, подпалил его. Искры, раздуваемые ветром, полетели в вокзал сквозь пустые проемы окон и дверей. На гвардейцев повеяло гарью и смрадом. От прямого попадания занялся и сам вокзал, и гвардейцы, покидая подвальные помещения, пробивались сквозь огонь и дым. С этой минуты вокзал стал ничейным. Бойцы переселились в багажные строения, что стояли на левом крыле вокзала.

Драган прикинул, что вокзал не скоро прогорит и лезть в раскаленные стены на груды кирпича, прикрытые золой и пеплом, охотников не найдется. Он правильно понял, что смертный спор развернется на флангах. Заняв багажные склады, гвардейцы через центр города перекрыли врагу выходы к Волге, к ее причалам и переправам.

Червяков, оставив за себя старшего лейтенанта Федосеева, отправился в район вокзала. На месте он убедился в том, что оборона батальона слабая. Баррикады, перекрывающие улицы, удобны лишь для защиты от легкого оружия. Комбат приказал упрочнить, как он выражался, баррикады тавровыми балками, вагонными скатами, стоявшими в тупике станции.