Убийца - Махавкин Анатолий - Страница 38

- Жуть какая! – по лицу принцессы было видно, что она ещё не до конца понимает сказанное. – Но ведь всё это не так просто осуществить. Я конечно не сильно знакома с жизнью простых людей, однако наставница всегда говорила, что они де погрязли в разврате.

- Есть такое, - я не смог удержать широкую улыбку. – Но как по-вашему ша…Вольные женщины умудряются работать, не залетая? Ну, то есть не беременея? Бабка повитуха говорила, что это – совсем несложная штука: что-то там подвязывают и накладывает малые чары местная знахарка – всё. Если кто-то из детей умирает, а их число должно сохраняться равным трём, чары убирают и пожалуйста – баба готова вновь рожать.

На физиономиях спутников отражалось замешательство. Вайолетта казалось пытается найти какой-то ответ. Принцесса привстала, опираясь рукой о дерево и взялась пальцами за нос. Я не мог понять: взрослая девица и уже давно обязана знать, кто из родственников скоро отправится в монастырь, а кто - пойдёт прочь со двора, чтобы вкусить помои простой жизни.

- Но по-твоему выходит, - Сигон яростно чесал подбородок, точно пытался вырвать отросшую за два дня щетину, - Что на церковь и короля должно работать огромное количество людей. Так где они все? Я пару раз заглядывал в казначейство и видел, сколько работает в подчинении у кузена: их много, но не настолько же!

- Работать на короля – это не обязательно состоять на государственной службе, - откликнулся я, размышляя, где лучше расположиться на ночь, чтобы не замёрзнуть, но и не маячить на виду у всех. – Это ещё и платить три четверти от дохода – воистину грабительский налог, который не позволяет завести даже мизерный капитал. Первые дети платят всего-навсего четверть. Ну или можно вступить в лоно церкви: то ли простым монахом, то ли воином господа. Никто не интересовался, какая армия находится в подчинении у попиков? Обычно те не торопятся рассказывать, что вот эта сотня-другая послушников ночью ещё мутузит друг друга на заднем дворе монастыря.

- Погодите, - Вайолетта, казалось, нащупала ускользающую мысль. – Насколько я понимаю, для королевских семей есть определённое исключение…

- Нет, - я зевнул. – Исключения имеются, как я уже говорил, только для самых нищих и тех, кого невозможно контролировать. Семья монарха всегда на виду. Стоит создать единственный прецедент и всё покатится ко всем чертям. Были попытки, правда уже очень давно. Последняя – пару сотен лет назад, в Ольете. Тамошний правитель усомнился в толковании Писания и пожалел младшую дочь, оставив её при дворе. Церковь тотчас через среднюю дочь столковалась со старшей. Король скоропостижно дал дуба и всё вернулось на круги своя.

- Но, - девушка казалась обескураженной. Она встала и взялась пальцами за подбородок. – Почему отец и Розалия молчат об этом? И у меня нет третьей сестры или брата. Возможно именно по этой причине отец держал мать так далеко от двора? Си, у тебя же есть только один младший брат и всё?

- ну да, - граф стал рядом и набросил на плечи девушке упавший плащ. – По-моему, всё это – ложь. Нелепая попытка запутать.

- А вот и ни! – выкрикнул один из подслушивающих пацанов. – Мий батько покы не вризав дуба, казав шо мене по миру пустит, а Грыця залишит за старшего. Та й у сусидив такое. Мотря он каки слёзы лила, когда Петро гэть пишов.

Кажется, мои дворяне остались в меньшинстве. И это меньшинство определённо недоумевало.

Рассказ и его обсуждение утомили до крайности. Ненавижу объяснять очевидные вещи и терпеть не могу, когда эти самые вещи подвергают сомнению. Очень хотелось прикончить содержимое фляги и завалиться дрыхнуть без задних ног, но к сожалению, позволить себе расслабиться я просто не мог. По лагерю бродил шпион и хорошо, если в его задачу входило лишь наблюдение. Иначе можно запросто проснуться с перерезанной глоткой.

Пока принцесса и граф оживлённо шептались и бросали на меня такие взгляды, словно я украл у них все драгоценности, я решил отойти и справить нужду. Но и тут без сюрпризов не обошлось.

Стоило зайти за старую ольху и стало ясно, кто именно подслушивал мои религиозные откровения. Тот самый охранник, которого я подозревал в слежке. Очевидно его не поставили в караул, потому как солдат успел снять доспех, а из оружия оставил только кинжал на поясе. Наблюдатель сделал шаг из темноты, и я рассмотрел ухмылку на загорелой физиономии.

Не успел солдат открыть рта, как мой нож рыбкой метнулся вперёд и поцеловал его в шею. Ещё мгновение и…Что?!

- Кору! – просипел солдат, выпучив глаза. – Кору Нарим! Меня прислал, фух!

Это я уже убрал оружие. Ну. Вообще-то такое вполне в духе проклятого шпика.

- Сразу сказать не мог? – сумрачно поинтересовался я, развязывая шнуровку на штанах. – Мог и не успеть объясниться. Боюсь, твоему хозяину это бы не очень понравилось.

- В караване – шпион гуннов, - солдат развёл руками. – Точно есть, жопой чую.

- Жопой? Это славно, - протянул я, заканчивая дело. – Жопе верить можно, она не обманет. Так какого ты около меня трёшься? Помочь думаешь?

Он покачал головой, а я посмотрел по сторонам, пытаясь отыскать ещё одну пару любопытных глаз. Если не этот, то кто? И можно ли верить засранцу, который прикрывается именем, наверняка известном гуннландской разведке? Может-таки прирезать?

- Не-а, помогать не велено, - вот теперь я поверил, что этого говнюка прислал Кору. Солдат широко улыбнулся во весь десяток щербатых зубов. – Велено передать цидульку, но на словах.

- Валяй, - я привёл одежду в порядок, но постарался нож далеко не убирать. Мало ли.

Мужчина откашлялся, словно ему предстояло декламировать четырнадцатый вирш священного Писания перед самими Отцами Основателями.

- Велено топать напрямки в Пон и ни в коем разе не заходить в Корону, - сообщение не радовало. Следующее ещё больше. – И ещё. Велено немедленно, - солдат посмаковал слово. – Немедленно убираться прочь от каравана и держаться от людей, как можно дальше.

Теперь настала моя очередь пучить глаза. Ночью? Когда вокруг полно легиней и людей Райнхарда, вышедших на охоту? А ещё, где-то недалеко шастает отряд гуннов с магиком, способным нас выследить. Кору умом двинулся?

- Твой хозяин рехнулся? – прошипел я, схватив посланца за грудки. – Что мы станем делать ночью, на тракте? Утром пойдём.

- Мне приказано поднять тревогу, коли ты вздумаешь баловать! – солдат отбросил мои руки и отскочил, выхватив кинжал. – Насрать, что ты будешь делать на тракте. Хоть трахай принцессу и графа, впридачу, а из обоза проваливай!

Я бы мог свалить этого гада, но без шума теперь вряд ли получится. То есть выйдет именно так, как он собирался сделать. Только хуже. Чёрт бы вас всех побрал! Когда же мне дадут отдохнуть? Или, как говорил отец Чеминдиан: господь приготовил для всех нас мягкую постель. Правда, сам священник дрых на пуховой перине, не дожидаясь обещанного.

- Чтоб ты сдох! – пожелал я и пошёл радовать спутников.

То ли пребывая в шоке от предыдущего разговора, то ли в силу моего возросшего авторитета (хотелось верить), но спорить никто не стал. А возможно и выражение моей рожи не располагало к лишним разговорам, потому как граф открыл было рот, посмотрел мне в глаза и изменился в лице.

- Я пока что не хочу спать, - Вайолетта понизила голос и наклонилась к моему уху. – Однако же, очень надеюсь, что нам не придётся странствовать всю ночь напролёт.

Я огляделся: большая часть костров успела благополучно превратиться в едва различимые уголья, и ночная тьма сожрала фургоны и палатки богатых купцов. Все или спали, или готовились ко сну.

- Будь я один, - тихо сказал я, - ночь была бы более предпочтительна для путешествия. Но сейчас – не тот случай. Поэтому, отъедем на пяток лиг и заночуем. Если опять не приключится какое-то дерьмо.

Единственной пользой, которую принёс посланник Кору, оказался беспрепятственный проезд через охрану табора. Кроме того, я сумел незаметно срезать кошель у нашего помощника и сунул добычу в седельную сумку своего одра. Плата за беспокойство.