Убийца - Махавкин Анатолий - Страница 62

А принцесса продолжала:

- Долгое время мне казалось, что стоит нам угодить в беду и мой светлый рыцарь тут же сокрушит орды тьмы и развеет мрак своим сияющим клинком, - губы принцессы сложились в печальной улыбке. – Светлый рыцарь оказался растерянным мальчишкой, который не способен справиться даже с обычными бандитами. Силы тьмы, да…

Кажется, она говорила нарочно громко, чтобы это обязательно услышал Сигон. Шу слушал. Слушал и его бледная физиономия становилась белой, точно мел. Не ошибусь, если предположу: этот разрыв будет окончательным. Возможно Вайолетта говорила искренне, а может таким образом отталкивала молодого дурака, дабы тот не натворил глупостей во время свадьбы. Всё возможно. Женщины, даже юные и наивные способны на такие штуки, которым опытные политики-интриганы учатся долгие годы.

- Ладно, поговорим об этом позже, - сказал я, прерывая речь Вайолетты. – Вокруг становится слишком много лишних глаз и ушей.

Столица приблизилась настолько, что я уже мог различить единорогов, украшающих верхнюю часть крепостной стены. Рогатые твари ничуть не изменились с того момента, как я видел их последний раз. А вот этих башенок вдоль дороги прежде не было и мостик, переброшенный через мутную болтливую речушку обновили, увеличив ширину чуть ли не в два раза.

День был в самом разгаре, так что все ехавшие на рынок уже успели скрыться за городскими воротами. Навстречу ехали счастливчики, успевшие распродать товар, а в сторону города – солдаты и какие-то мутные личности в кожаных масках на морде. Кроме того, месили пыль ногами оборванцы с мешками на длинных палках. Всё, как всегда.

Лес, когда-то подступавший вплотную к стене и изрядно поредевший во времена моей юности, сейчас окончательно вырубили. Теперь вблизи Верзы появился ещё один городишко из невысоких бревенчатых построек, крытых соломой. И повсюду копошились люди: рыли землю, обрабатывали огороды или пасли домашнюю скотину.

- Если бы я не занялся тем, чем занимаюсь, - заметил я, обращаясь к Вайолетте, - сейчас точно так же рыл бы носом грязь.

- Ага и у тебя был бы свой дом, жена и дети.

- Одного из которых я бы выставил после за дверь, так? А ещё бы я после работы пропадал в ближайшем трактире и вернувшись домой непременно колотил жену и детей. И кончил бы от ножа бандита или в одной из войн, которые так любят вести короли.

- А может, и в собственной кровати, - не сдавалась принцесса. – В присутствии любящей супруги и детей. Пусть двух, но своих собственных.

- Ты пытаешься один сказочный мир заменить на другой, - я криво усмехнулся. – Да, он больше похож на реальный, но в сущности – такой же сказочный.

- А может мне просто страшно признать, как дела обстоят на самом деле? – она сверкнула глазами. – Тогда и жить не захочется…

- Так? Так тебе и не придётся, - успокоил я её. – Выйдешь замуж за принца, станешь королевой и забудешь про всё это, как про страшный сон.

- Вряд ли, - пробормотала девушка. – А это путешествие точно ещё долго будет снится в кошмарных снах.

- А я, скорее всего, уже не проснусь, - буркнул Сигон.

Вайолетта с жалостью посмотрела на своего бывшего возлюбленного. Бывшего, потому что когда ты смотришь на кого-то так, как сейчас принцесса, то такой взгляд может означать всё что угодно, кроме проявления любви. Итак, прошло несколько дней, мы ещё не закончили путешествие, а былые влюблённые утратили взаимный интерес. Оно и к лучшему: женишку из Дувина будет проще оседлать кобылку, сердце которой свободно.

Я отвлёкся и врата Верзы внезапно оказались так близко, словно всё это время стены столицы двигались нам навстречу. Не могу сказать, будто меня радовала эта поспешность. Как и стражники, подпирающий спинами серый камень. Я далёк от мысли, что братец передал всем служивым Верзина мои приметы, но ощущения в животе не имели ничего общего с радостной ностальгией.

Если путники, покидающие город, просто бросали мелкую монету в специальный деревянный ящик и ехали восвояси, то каждого въезжающего и входящего останавливали. Или просто опрашивали, или заставляли показывать подорожную. В основном бумаги требовали у всадников, будь то одиночки или группы крепких вооружённых парней. Кое кому к подорожной приходилось добавлять золотишко. Самых нищих бродяг пинками отправляли обратно. Те не возражали, покорно топая прочь или рассаживались у стен, недалеко от ворот.

- Что делаем? – спросила Вайолетта, с тревогой поглядывая на стражу. Хм, а девчонка научилась ощущать возможные неприятности. – Покажем бумаги или дадим денег?

- Посмотрим, по обстоятельствам, - уклончиво пробормотал я. Неизвестные из Чернолесья соорудили бумагу, ничуть не хуже той, которую дал Кору, но хотелось бы обойтись без этого. Я отпустил поводья и набрал в правую руку горсть медяков. В левую взял золотой.

У въезда сидели на чурбаках пять солдат в кожаных доспехах. Для сержанта – коренастого загорелого здоровяка притащили табурет. Судя по позе, старший вояка ощущал себя, как минимум правителем Вепрзина. Пара молодых солдат, проверяла проезжающих. Для молокососов не нашлось даже чурбаков. Ничего, подрастут и если выживут, то может быть заслужат целый табурет.

Стоило нам подъехать к воротам, как оба сопляка – и рыжий, с конопатой вытянутой мордой, и чернявый малыш тут же встрепенулись. Кажется, я заметил, как старший подал обоим какой-то знак. Да и у пятёрки на чурбаках усы встали торчком. Оставалось лишь догадываться: ощутил ли сержант запах золота, или стражу предупредили о нашем прибытии.

- Хцо цакие? – о, этот говор южного Верзина, граничащего с Сингалоном! Обычно так говорила самая дремучая деревенщина. – С каковой целью?

- Просто путешествуем, - сказал я и протянул правую руку. Рыжий немедленно подставил ладони, словно собирался черпать воду горстями. – Проездом в Дувин. Желаем посмотреть на королевскую свадьбу.

- А, эца дела! - Рыжий ловко распихал монеты по карманам и отошёл. Его место тут же занял чернявый. Солдат непрерывно отбрасывал засаленную чёлку со лба.

- Дорожные документы, - у этого был городской говор, и рожа не такая тупая. – Последнее время магистрат ограничил проезд чужаков через Верзу. В Дувин имеется и объездная дорога.

Ага. Есть. Длиннее на полторы сотни лиг и хуже - на полторы тысячи ям и канав. И ещё, прежде на ней постоянно работали мелкие и крупные банды. Поймать их не могли, потому как во время облав разбойники тут же уходили через границу в Ольет.

Я протянул руку и показал солдату блеск золота между пальцев. Парень нахмурился и повернул голову в сторону старшего. Сержант крякнул, слез с табурета и приблизился к нам. Посмотрел на понурого Сигона, на принцессу, прячущую лицо в капюшоне и наконец тяжело уставился на меня.

- Подорожную, - на золото здоровяк даже не взглянул. – И не вздумай шутковать, шустряк. Шутнёшь – я табе такой шмон учиню, в жопе ничаго не утаишь. Бумагу давай.

Спорить было бессмысленно. В общем-то я бы успел перерезать пару глоток, но стражи на чурбаках очевидно ожидали неприятностей. Парочка приготовила тяжёлые армейские самострелы, а трое встали, взяв наизготовку алебарды.

Я достал документы и протянул крепышу. Может, полторы сотни лиг по хреновой дороге, в окружении бандитов – не самая плохая идея?

- Фернимарские, - буркнул старший, всматриваясь в чёрные строчки. Иногда он тыкал пальцем в буквы и седые брови вояки сходились к переносице. – Далёко вас занесло…На свадьбу, гриш, собрались? Гостьми, али так, с толпы позырить?

- С толпы, - по спине медленно полз ручеёк пота. – Неужто я похож на гостя королевской свадьбы?

- Эти двое – точно похожи, - солдат сложил подорожную и прищурился. – А ты…Где-то я твою рожу уже видел. Вроде недавно.

Чёрт побери! Меня он видеть точно не мог. А вот кого-то из братьев – мог. Так уж вышло, что у всех нас имелись общие черты. Если стражник сообразит, что я напоминаю принца…Я подбросил золотой на ладони. Обратно он не упал: старший ловко перехватил монету и протянул мне бумаги.