Последний первый квест. Расставляя многоточия (СИ) - Эштон Ольмар - Страница 70

— Морзянкой, гад, фигачит! — уверенно заявил пожилой, мелкий, сухой, с лицом, сморщенным как старый урюк, дозорный. — Эй, кто морзянку понимает? Радисты есть?

— Есть, Данилыч! — уверенно отозвались откуда-то сбоку. — У-А-З… Э-Т-О… С-И-Л-А… Ш-А… У-Р-К-И… Д-А-Й… Д-О-Р-О-Г-У… Д-У-Р-А-К-У…П-Э-П-С-Ы… Н-Е… С-П-А-Т-Ь… П-Р-А-В-О-П-О-Р-Я-Д-О-К… О-П-А-С-Н-О-С-Т-Е… Щ-Э… Н-Э… В-М-Э-Р-Л-А… У-К-Р-А-И-Н-А…

— Мелкая, это ты чего-то с Ванькиным ментовозом сотворила? — отхлебнув пивка, поинтересовался Лёха у сестры. — Опять фокус с оживлением провернула?

Яська, виновато и растерянно притаившись за спиной Ольги, молча пожала плечами. Светлая обернулась к девочке, испуганно вцепившейся в руку новой подруги, Ульяны.

— Яся, ты знаешь, как… это… в нормальное состояние вернуть?

"Бобик" вдруг взревел мотором, выпустил из выхлопной трубы густой клуб дыма, резко рванул вперёд, затормозил. Пробуксовав на месте, сдал назад. Ваня Петриченко судорожно задёргал рычаг передач, внезапно бросил это дело и всем телом навалился на водительскую дверь.

— В-С-Е-М… Л-Е-Ж-А-Т-Ь… Н-А… П-О-Л… У-Р-К-И… Р-А-Б-О-Т-А-Е-Т… О-М-О-Н… — кряжистый мужик, нырнувший за чей-то потертый "Форд", продолжал переводить натужное гудение "бобика". — В-О-Р… Д-О-Л-Ж-Е-Н… С-И-Д-Е-Т-Ь… В… Т-Ю-Р-Ь-М-Е…

— У-у-у, понятно, — со скептической ухмылкой на лице протянул Лёха, — зря я Корейца дураком и занудой считал. Это чучело покруче будет!

— М-О-Я… М-И-Л-И-Ц-И-Я… М-Е-Н-Я… Б-Е-Р-Е-Ж-Ё-Т…

— Тёть Оль! — Яська кусала уголок губы, явно не зная, что делать и как реагировать. — Тёть Оль, я не хотела!

"Бобик" заглох, снова завелся, победно протрубил узнаваемый мотивчик "прорвемся, ответят опера!", резко сдал назад, хаотично мигая фарами.

— Иван, ручник! Тим, работаем! — рявкнула Тигрёнок, и метнулась к ожившей машине, оборачиваясь в прыжке.

Тимоха, укрывшийся за чьим-то холёным внедорожником, вывернул из символической ограды стоянки кирпич и, не целясь, запустил его в глаз-фару взбесившемуся "бобику". Кирпич, на излете окрасившись молочно-белым, впечатался туда, куда летел, а заодно неведомым образом почти полностью развалил радиаторную решётку. Тигрёнок, зарычав, взлетела на капот, одним мощным движением лапы сметя дёргавшиеся дворники.

— Не бейте его! — тут же истерически завизжала Яська, просочившись сквозь редкое оцепление. — Не бейте его! Он живой! Ему больно! Тима, не-е-ет!

"Бобик" забуксовав, окутался сизым дымом, взвизгнул клаксоном. Водительская дверь открылась, Ванька Петриченко свесился наружу, забыв отстегнуться, замахал руками, пытаясь высвободиться. В тот момент, когда Тимохин кирпичный "файербол" впечатался в фару, дверь захлопнулась. "Бобик" зарычал, пробибикал невнятную абракадабру, дёрнулся, скидывая с капота взъерошенную тигрицу. Яська, увернувшись от уходящей в боевую стойку Тигрёнка, бросилась наперерез машине.

— Стой, миленький! Стой, дурак! Медведь, стоять!!!

"Бобик" замер. Медведь, завершив трансформацию, фыркнул. Огромный бурый зверь застыл мохнатой статуей, перегораживая выезд со стоянки. Тигрёнок, полосатой молнией пролетев по крышам машин, отпрыгнула, отсекая "бобику" дорогу назад. Гесер, до того укрывавшийся за стайкой молодых пальм, шагнул вперёд, странно размахивая руками. Цепь дозорных то и дело распадалась, Светлые по очереди уходили в Сумрак и тут же возвращались, сжимая неровный круг.

— Стоять! — Яська бешеным волчком закрутилась вокруг "бобика". — Всем стоять! Гесер, стой!!!

Девочка, метнувшись вперед, замерла, раскинув руки и преграждая дорогу ожившей машине.

— Стой! Стой, маленький! — шажок вперед. Дрожащая рука прикоснулась к целой фаре, погладила тёплое стекло. — Куда ты, малыш? Стой!..

"Бобик" фыркнул выхлопом. Все четыре двери открылись и тут же захлопнулись. Сержант Петриченко, дёрнувшись на выход, снова схватился за руль, не успев удрать.

— Тп-р-р-ру! — Лёха, отхлебнув из бутылки, присоединился к сестре. — Слышь, одноглазый! Выдохни! Тута все законопослушные! Ваньку выпусти, а?..

"Бобик" неуверенно бибикнул и распахнул водительскую дверь. Вихрастый милиционер кулем вывалился из машины и по-крабьи метнулся к цепи дозорных.

— Спасибо, серый! — Голицын отсалютовал пивной бутылкой и, икнув, пошел в сторону здания пансионата. Обернулся. — Ванёк, давай за мной! Там на входе полный бар лекарств от стресса.

Сержант Петриченко сжался, оглянувшись на ожившую машину, и, не разгибаясь, сквозь кусты ринулся к Голицыну. Лёха притормозил у поворота тропинки, обернулся.

— Борис Игнатьевич! Тёть Оль! Бросьте вы это дело! Тимоха, ну хоть ты объяснил бы людям что к чему! Убивцы, блин…

Финальный аккорд концерта сыграл Серёга Ярило. Он просто вышел на стоянку. Просто закурил. И просто задал вопрос:

— Эй, серый! Предъявы есть по факту?

Смуглый усач ни разу в жизни не привлекавший внимания правоохранительных органов по-блатному сплюнул, шмыгнул носом и, не раздумывая особо, развязно подошёл к взбесившейся машине. Мягко, но твёрдо отодвинул от капота Яську, шикнул на перевёртышей. Расправил плечи и, мгновенно сбросив уркаганский вид, скомандовал, с каждым следующим словом наращивая громкость:

— Молчать. В глаза смотреть! Смирно!! Слушай приказ!!! Бароги эт шалотари лайз!

Услышав заклинание, Варя бросила на Сергея изумленный взгляд, но тут же заоглядывалась. Реальность менялась. Окружающий мир выцвел, звуки стали приглушенными, мир заполнил Сумрак.

— Мда… Не поите машины дешёвым топливом — странными станут, — под нос буркнула Ольга, глядя на то, во что превратился милицейский автомобиль. — И куда его теперь такого?

Варежка хихикнула. Яська оглянулась, вырвала с газона пук серой травы и протянула "добычу" преобразившемуся "бобику". В Сумеречном бесцветьи явно испуганно, но со столь же явной бравадой во взгляде и позе, неуверенно топтался на месте маленький козлёнок. Правый глаз малыша был закрыт, свежая рана блестела тусклой краснотой. Едва заметные, даже на вид мягкие рожки, налились кровью, заметно пульсирующей в сосудах, над спиной козлёнка трепетали полупрозрачные крылья. Почти полное отсутствие цветов в Сумраке несколько снижало эффект, но вид всё равно был одновременно комическим и мистическим до невозможности.

— В зоопарк его. В "Сказку", — почесал в затылке Тимоха. — Там, вроде, и условия, и климат, и правопорядок, опять же, надо блюсти. И полечат малого. Эй, серый, прости, я не хотел! Честно!

— Подойдет, — Гесер вышел, наконец, из-за пальмочек. — Ивана пристройте как-нибудь там на дежурства, лишним не будет. А для деток-Иных особый экспонат получится из этого козлёнка-горбунёнка. Медведь, Тигрёнок — отбой. Всем — отбой! Объявляю внеплановый выходной. Яся, Сергей, сами договориться с этим коз… э-м-м… существом сможете?

Воздух на стоянке вдруг сгустился, задул холодный ветер, окружающие цвета стали выгорать на глазах, окончательно теряя контраст.

— Второй слой! Третий! — рявкнул Гесер. — Ольга, защиту! Варя, в круг!

"Бобик"-козлёнок рос и трансформировался. Забавная мордочка вытянулась, рана под глазом стала затягиваться, из-под мягких губ показались клыки, полупрозрачные крылья окрепли, покрывшись заметным серо-сизым налетом. Тело изменило очертания: копытца разделились на пальцы и через считанные секунды асфальт стоянки скребла мощная волчья лапа, шелковистые кудряшки обсыпались, густая лоснящаяся шерсть покрыла мощную фигуру матереющего на глазах зверя.

— Ии-ва-анн! — прорычал волк, склонив лобастую голову. Звуки, раскатисто пронесшиеся по стоянке, породили странное эхо, подхваченное усилившимся ветром.

— Четвертый слой! Блокирую каналы! Ольга, закрывай детей!

На стоянке почти никого не осталось. Яма, образовавшаяся в Сумраке, вытолкнула за свои пределы тех, кому было не под силу воспринять меняющуюся реальность. Младшие дозорные, застигнутые происшествием, остались где-то "извне", застыли неподвижными фигурами, будто насекомые в куске янтаря. Гесер, Тимофей и Ольга стояли полукругом сзади крылатого волка, Варежка и Сергей держали за руки испуганную Яську.