Корабль палачей (Романы, повести, рассказы) - Рэй Жан - Страница 52

— Это были огни, имеющие преступный характер, — сердито возразил Колдер. — Огни, которые должны были сбить с толку моряков и довести их суда до крушения. На двух руках не хватит пальцев, чтобы сосчитать кораблекрушения, связанные с Роколлом за последние годы. Я скажу вам даже нечто большее. Погибшие корабли являются источником большой выгоды для преступников, укрывающихся в затонувшей стране и использующих скалу в качестве наблюдательного поста. Они принадлежат к мерзавцам самого отвратительного пошиба. И так как мы ничего не можем предпринять против них, нужно держаться подальше от этой проклятой скалы и ее обитателей.

Очарованные мелодичным свистом северного ветра, Мартин Списсенс и Пьер Каплар задумчиво наблюдали, как все больше темнело море под низкой пеленой мрачных туч. Закончился теплый период года. Приближалась осень с резкими, неожиданными изменениями погоды. Каплар неуверенно предложил покинуть Исландию, не дожидаясь близких штормов, но старый Ансельм высказался категорически против. Похоже, что французы приняли Гундрид за представительницу столетней мудрости, способную на верное предсказание.

Впрочем, разве граф Бодуэн не поверил ей?

В заливе поблизости от их судна появились трехпалые чайки и гаги. Дни быстро укорачивались, солнце теряло жизнерадостный облик. По ночам казалось, что луна и звезды сияли совсем близко к земле. Гюстав Леман, вернувшийся на судно вместе с двумя приятелями, не догадывался, что сигнал о продолжении экспедиции должен был исходить от него. Он продолжал охотиться все свободное время на водоплавающую птицу, в том числе на серых лебедей, опускавшихся для отдыха на местные болота. Они питались разной съедобной мелочью, копаясь в иле своими большими клювами перед тем, как двинуться дальше к югу, построившись правильным треугольником.

Наши друзья привыкли собираться в большой каюте для совместных обедов. Этим вечером место за столом занял и граф де Вестенроде, обычно предпочитавший обедать в своей каюте.

Ригольбер убирал грязную посуду, Списсенс и Каплар принялись играть в карты, граф Бодуэн с мечтательным видом курил свою любимую трубку, а старина Ансельм занимался приготовлением вечернего грога с ромом.

Внезапно он выронил ложку, которой размешивал готовую смесь.

— Посмотрите на этого лунатика! — воскликнул он.

Гюстав в это время занимался снаряжением патронов. Он отвешивал нужные количества пороха и дроби и забивал в патроны картонные пыжи с помощью небольшого деревянного молоточка.

Неожиданно он замер. Молоточек выпал у него из рук, дробь рассыпалась по полу; его взгляд застыл на далеких, никому не известных картинах.

— Не шевелитесь, ради бога! — пробормотал граф де Вестенроде.

— Что-то с нашим лунатиком? — негромко поинтересовался Списсенс, но Каплар жестом заставил его замолчать.

— Сейчас или никогда! — негромко произнес Ансельм, отодвигая кувшин с грогом.

Юноша принялся говорить медленным усталым голосом, словно беседовал с невидимым существом, отвечая на его неслышные вопросы.

— …

— Да, я хорошо слышу все, что вы говорите.

— …

— Да, конечно, мы выйдем в море завтра.

— …

— Да, курсом на север. Это очень странные названия.

— …

— Да, я понял. Скорсби Зунд, Харри Инлет.

— …

— Я ничего не вижу. Здесь очень темно, и все окутано туманом.

— …

— Да, теперь я вижу.

Лицо Гюстава исказилось. Он вздрогнул и попытался жестом защититься от чего-то, что видел только он. Потом он заговорил торопливо, задыхаясь:

— Не трогайте камни! В небе появилось какое-то жуткое существо. Вокруг нас бродят смертельно опасные создания. Не трогайте их! Нет, господин Пранжье, не касайтесь их! Нет, нет, я больше не могу смотреть на это… Я не хочу ничего слышать! Что крикнул доктор? Я слышал его ужасный крик… Блоссевиль, Блоссевиль!

Старик Лемуэн повторил свирепым тоном:

— Блоссевиль!

Вероятно, этот его возглас разорвал магический круг. Гюстав упал на спину, потеряв сознание, и Каплар отнес его в каюту.

— Что вы скажете об этом, Ансельм? — спросил граф, вытирая проступивший на лбу пот.

— Гундрид и силы великого севера говорили ртом этого мальчишки, — торжественно заявил старик. — Завтра мы двинемся на север.

Глава IX

Мертвая деревня

Плавание «Тонтон Пип» протекало в исключительно благоприятных условиях. Ветер дул с необычной стороны, принося нередко дождь и туман, но при этом безотказно надувая паруса.

— Мы поднимаемся к северу так легко, словно наше судно катится по проспекту, — с удовлетворением заметил Списсенс.

Время от времени появлялись небольшие айсберги и плавающие льдины, но этим дыхание севера пока и ограничивалось.

— Если так будет продолжаться, мы найдем фьорд Скорсби[17] свободным от льда, — заметил Каплар.

Стивенс, часами не покидавший воронье гнездо, не сводил глаз с западного направления. Наконец, около полудня, он смог крикнуть:

— Земля слева впереди по курсу, вижу прибой!

— Это мыс Бревстер! — воскликнул Мартин Списсенс, рассматривавший с помощью бинокля зловещие коричневого цвета скалы, у подножья которых пенился сравнительно слабый прибой. Через час другие скалы весьма опасного облика появились дальше к северу.

— А вот и мыс Тобин, перед которым находится фьорд Скорсби!

Атмосфера оставалась прозрачной, и волны сверкали солнечными блестками. Каплар вызвал на палубу Гюстава и Эме и сыграл для них роль преподавателя географии.

— Перед вами сейчас находится фьорд Скорсби, самый большой фьорд в мире, по площади примерно равный Бельгии.

Списсенс добавил:

— Он расположен между 70 и 72 градусами северной широты и 22 и 30,2 градусами западной долготы.

Восхищенные юноши всматривались в полосу воды шириной миль в двадцать, описываемую в лоциях как крайне неприветливую и опасную, а сейчас выглядевшую такой спокойной.

— Фьорд разделяется на несколько ветвей, — продолжал Каплар, — и можно разглядеть в хороший бинокль, как на севере от него отделяется неглубокий залив, получивший название залив Розенвинг, а еще дальше к северу протягивается узкий длинный фьорд или канал, получивший название Харри Инлет.

— И все это было открыто в 1820 году, не так ли, Каплар? — сказал Мартин.

— Совершенно правильно! И эти открытия совершил крупный исследователь Уильям Скорсби, охотник на китов и в то же время серьезный ученый.

— Дальше к югу тянется край, получивший название «Земли Блоссевиль», — произнес подошедший к ним граф Бодуэн. По его лицу было видно, как сильно он волновался; у него даже дрожали руки.

Пьер Каплар приветствовал графа.

— Нужно ли мне рассказывать мальчишкам о Блоссевиле, господин граф?

Граф улыбнулся:

— Первое место в конкурсе на знание морской истории, не так ли, Каплар? Кто сможет рассказать об этом лучше вас?

— Хорошо, тогда я продолжаю.

Жюльен де Блоссевиль, лейтенант фрегата французского военно-морского флота, участвовал в нескольких полярных экспедициях на судне «Кокий» и мечтал продолжить изучение севера.

Он пользовался поддержкой многих ученых, тогда как управление французского флота не считало необходимым продолжение исследований, так как оценивало их как слишком дорогостоящие.

В конце концов, после ряда неудач лейтенант Блоссевиль получил в свое распоряжение парусный восьмипушечный бриг «Лийуаз», к сожалению, не слишком хорошо подготовленный для исследования полярных регионов.

Судно вышло из Дюнкерка в начале весны 1833 года и достигло берегов Гренландии в конце июля.

— … В конце июля, — машинально повторил Гюстав, очевидно, невольно подумавший о сроках начала экспедиции «Доруса Бонте».

— Он вернулся в Исландию с большим количеством новых наблюдений. В последнем письме, датированным началом августа, он сообщает о своих планах вернуться в Гренландию. При этом он обещает быть крайне осторожным.