Вернуться или вернуть? (СИ) - Соловей Дмитрий "Dmitr_Nightingale" - Страница 58

— Куда прешься! Видишь, господа иностранцы идут! — прикрикнул швейцар на какого-то мещанина, с поклонами пропуская нас вперед.

Только тогда я понял, что иностранцы — это мы. Покрой одежды, ее качество и необычные аксессуары делали нас похожими на кого угодно, но только не на провинциалов с юга России.

Шестнадцатого июля примерно в семь утра мы отправились на Университетскую набережную. Трактора везли все на тех же платформах в чехлах. Мальчишки волновались и радовались одновременно. Афанасий Петрович старался не демонстрировать своей нервозности, но пенсне то и дело поправлял. В его задачу выступление перед публикой не входило, но он будет снимать демонстрацию тракторов.

— Погода сегодня хорошая, — пытался я отвлечь Афанасия Петровича. — С освещением повезло.

С этим он не мог не согласиться и переключился на рабочий режим, рассуждая вслух, где лучше поставить кинокамеру.

— Покажите немного общий план, так чтобы в кадр попал Зимний дворец, Исаакиевский собор, или сами смотрите, что будет удачнее, — рекомендовал я. — Затем, когда подойдут господа из комиссии, обязательно снимайте их.

"Показательные выступления" были назначены на десять часов утра. Но мы были готовы уже в восемь тридцать. Проезжавшие мимо извозчики косились на нас, кто-то из пассажиров высовывался посмотреть на нечто задрапированное.

В девять я велел снять чехлы и отогнать платформы и лошадей, доставивших трактора, назад. Расставил мальчишек и велел Афанасию Петровичу начать съемку. Мы с Серегой не спеша прогуливались вдоль набережной, подошли ближе к тракторам. Мой кивок означал, что общего плана хватит.

Следующий час тянулся бесконечно.

— Может, я сбегаю с порученьицем? — суетился Болот, переживая, что про нас забыли и никакой комиссии не будет.

Примерно в половине одиннадцатого члены комиссии все же появились. В количестве трех штук. Мда… негусто. Но две большие железные машины мужчин заинтересовали. Пока я приветствовал господ и доводил до них первичную информацию, Чернов снимал крупным планом этих "трех калек". Те в свою очередь решили, что это какой-то очень странный и суетливый фотограф. И какое-то время постояли, замерев возле тракторов (вырежу потом эти кадры).

— Болот, Селиман, начинайте, — отдал я команду.

Парни заняли водительские места, двигатели взревели, а потом трактора буквально рванули вперед. По крайней мере, создалось такое впечатление. Я-то знал, что скорость у них от силы километров тридцать в час. Но на фоне неспешных и редких извозчиков трактора смотрелись гоночными автомобилями. Доехав до оговоренной ранее отметки, парни лихо развернулись и двинулись обратно.

— Вот, наглядно продемонстрированы возможности двигателя на ситниковском топливе, — поведал я ошарашенным членам комиссии. — Здесь все документы и номера привилегий, — протянул я папку.

Затем поинтересовался, где мне демонстрировать следующее изобретение? Господа из комиссии никак не могли прийти в себя. Они ожидали увидеть провинциального горе-изобретателя, который начнет впаривать им очередной "прожект".

Я же не только продемонстрировал готовую модель, но еще и сообщил, что строится завод по производству более мощных тракторов. А когда господа долистают мою папочку до рисунков, где трактора используют в качестве тягловой силы для перевозки пушек, причем по любому бездорожью, то, надеюсь, задумаются серьезно. Если не задумаются, то у меня еще журнал "Наука и жизнь" имеется, где я "выступаю с трибуны". В зависимости от результата нашей встречи, напишу или хвалебный отзыв, или статья будет о том, как техника, что может помочь стране в любой войне для подвозки оружия и людей, была проигнорирована, и прочие бла-бла.

В целом, встречей я остался недоволен. Не то чтобы ждал оркестр и фанфары. Но и такое показное игнорирование меня возмутило. Между прочим, мне эта поездка обошлась в двести рублей, и это без учета сборки тракторов.

Господа из комиссии пригласили пройти за собой для демонстрации следующего изобретения.

— Серега, отправляй платформы, — попросил я. — Трактора пусть идут своим ходом. А сам лови извозчика и сопровождай технику до издательства газеты, с которой ты неплохо общаешься.

— На гусеницах по Петербургу? — усомнился Сергей.

— Вес тракторов небольшой. Ничего с брусчаткой не случится, — отмахнулся я. — Пусть нас услышит и увидит как можно больше людей. Репортеру газеты пообещай фото трактора из числа тех, что я для журнала привез. Перечисли технические характеристики, прорекламируй свой завод. Ну, не мне тебя учить.

Больше задерживаться я на набережной не стал. Афанасий Петрович уже ждал. Мишка и Пашка несли технику, Васька — плакаты с чертежами.

Лекционный зал мне выделили хороший. И даже публики было уже с десяток человек. Окна в аудитории тоже большие и высокие, как и потолки.

— Как же мы… — сразу растерялся Афанасий Петрович.

— А мы им чертежи и сами аппараты покажем, — ничуть не смутился я тем, что все мои пожелания, отправленные заранее в письме, были проигнорированы.

Возмущаться и качать права не я не собирался. Мне вообще на это техническое общество было наплевать. Серега хоть и ворчал, но здание-развалюшку прикупил. Устроил ремонт и перепланировку. Осталось нарисовать афиши и можно уже демонстрировать кино. Не сразу, но народ разберется с этим "аттракционом". До того момента, как на фильмы обратят внимание высшие чиновники, мы успеем много чего показать.

В общем, я совершенно спокойно читал лекцию. Такого вдохновения, с которым я выступал в первый раз перед Черновым, не было. Сыпал техническими терминами и долго разглагольствовал о физических законах и оптике в частности. Народ в аудитории начал позевывать, явно дожидаясь, когда я закончу.

— Аппарат и кинопроектор вы здесь видите, — сообщил я под конец выступления. — Жаль, что продемонстрировать фильм мы вам не сможем.

— Уважаемый господин Ситников, вы, кажется, из купцов? — поинтересовался у меня седовласый дедок. — Мы вас внимательно выслушали. Ваша придумка абсолютная чушь. Это не может в принципе работать так, как вы описали!

Афанасий Петрович после этих слов побледнел и схватился за сердце. Допустим, я тоже не ждал, что мне тут сразу нобелевскую премию выдадут (Нобель, кажется, их уже года два как раздает), но и такого откровенного игнорирования не ожидал. Эти профессора, или кто там, в комиссии, совсем ничего не слушали? У Васьки, складывающего плакаты, заметно тряслись руки, а Мишка с Пашкой растерянно хлопали глазами, не понимая, что, собственно, произошло.

— Уважаемые члены комиссии, приношу свои извинения за потраченное время. Я действительно из купцов. И вижу прежде всего коммерческую, а не научную выгоду в этом изобретении. — После этой фразы я поклонился и спустился с кафедры.

— А вы пробовали что-то сделать с картинками? — застал меня чей-то вопрос уже на выходе из аудитории.

— Да, конечно. У нас подготовлены для демонстрации три короткометражных фильма. К сожалению, это помещение не подходит, я заранее высылал вам свои требования, но, как видите… — ответил я.

— А какое подходит? — поднялся со своего места молодой мужчина и последовал за мной.

— Нужно затемненное и еще что-то в виде экрана. На всякий случай мы взяли белую простынь, — дополнил я.

— То есть все то, что вы только что говорили, реально существует? — продолжал мужчина расспросы.

— Мне казалось, что я четко дал понять, что фильмы готовы к показу для широкой публики.

— Подождите, — притормозил нас незнакомец и вернулся в аудиторию. — Господин Пуркеев, вы отчего не подобрали помещение согласно просьбе милейшего Николая Ивановича?

Ответа я не услышал, похоже, в комиссии нашелся здравомыслящий специалист, оценивший моё "изобретение". Комнату для демонстрации фильмов нам оборудовали в течение получаса. Пришли какие-то рабочие, вынесли часть мебели в коридор, мою тряпицу как-то закрепили на стене, прикрыв ею чьи-то портреты. Но главное, на окне были плотные портьеры, сквозь которые не проникал свет.