Все драконы любят апельсины (СИ) - Лофт Уна - Страница 18

Поскольку она ожидает колоссальный спрос со стороны людей и, быть может, гномов, то часть вырученных средств пойдет на погашение долга. Это несколько сократит, хотя, до конца и не уменьшит долг. Община сможет получить тридцать процентов из того, что им удастся выручить. Это максимальная сумма, она не торгуется, а сообщает.

Предварительное согласие на проведение публичного мероприятия Большой Пятерки получено. Время установлено — Последний День Уходящего Белого Солнца в Эпохе Синего Дракона.

В конце, завершая свое лаконичное выступление, она сказала:

— Вкратце — все. Если у вас есть ко мне вопросы, я готова на них ответить.

Все взгляды переместились на Рэма. Вопросов было слишком много. Мысли роились в голове, смещая одна другую. Рамидар пристально посмотрел на Эррнгрид и медленно произнес:

— Я так понимаю, День Открытых Дверей Вы хотите провести именно здесь? Хотите из нас сделать аттракцион, как на ярмарке, как в зоопарке? Хотите продать нас, часть нашей культуры и истории — кому? говорящим обезьянам и рудокопам? — Гнев в голосе не ощущался, такой же приятный и спокойный, как тогда в Порту, но в зале сгустился воздух и резко начало темнеть, а витражи слегка зазвенели.

Рэнни приняла вызов и ответила тем же тоном:

— Хочу.

Неприязненные, гневные и шокированные взгляды скрестились на ней

— Правду говорят, у драконов нет ничего святого, — Дора наконец-то дала волю своему гневу и раздражению. Она бы убила эту ледышку, если бы не… законы гостеприимства и не то обстоятельство, что ледышка уже умирает. — Как Вы вообще можете предлагать такое нам? Думаете, если мы живем в Обители Отверженных, так можем запродаться как последняя гулящая девка?

— Почему нет? — безмятежности Рэнни позавидовал бы самый старый дракон, который, если верить зоологам, вообще ни на что не реагирует, а засыпает и превращается в камень, именно поэтому Драконьи острова постепенно увеличиваются. Дора задохнулась от возмущения и замолчала, лицо пошло красными пятнами, и, если бы не сидящий рядом Мирэйн, запустила бы стаканом воды в нахалку.

Вставая со своего места, Рэнни сказала:

— Сделаем перерыв до завтра. Вы подумаете и дадите мне свой ответ утром…

— Да какой он может еще быть? — криков не было, все-таки эльфы лучше, чем люди умеют скрывать свои чувства, но атмосфера была самая гнетущая

— … А напоследок, — мастер над монетой продолжила, не замечая мысленных воплей и убийственных взглядов, ну какие еще могут быть взгляды у убийц, — подумаете о четырех вещах:

Первое, когда срок погашения векселей настанет, а это случится, наверное, в самое ближайшее время, вы и так продадитесь, но за гроши, потому что ни один банк вам в долг не даст. И потому что тот, кто стоит за вашим разорением, уж точно позаботится о том, чтобы вы не нашли никакой другой лазейки, кроме как стать исполнителями его совсем-совсем недобрых намерений. Что бы за этим словом ни стояло.

Второе, меня к тому времени уже не будет, — закатав рукав плаща и шелковой блузки, роунгарии показала растёкшуюся уродливым пятном черную метку, — кхаари сделает свое дело, и перед смертью я должна буду передать печать своему последователю. Список подходящих замен у меня уже есть. Не могу вменить вам в вину свою гибель, поскольку вы не несете ответственность за нее, даже если откажетесь от моего предложения. Но вот смерть этого бедолаги, которым может оказаться ваш родственник, друг или просто неплохой парень, и который тоже долго не протянет, не сумев ничего предпринять, раз уж бессильной оказалась я, будет на вашей совести. Не знаю законов раайэнне, но Бесцветная Дева вас точно не похвалит — ведь и его смерть, и смерть остальных, будет напрасна.

Третье, если вы думаете, что сможете отсидеться здесь, в чудесной и горячо любимой вами Обители, пока клан судорожно мечется в поисках украденных денег, то вы пребываете в иллюзии. Когда дойдет дело до платежей, то глава клана, согласно вашим же законам, просто изымет размещенные на личных счетах все накопления раайэнне, и первым делом — это будут ваши деньги, ведь вы же находитесь в Обители Изгоев.

И последнее, получив завтра отрицательный ответ, я просто сдам все дела и уеду доживать свои последние дни на Южные Острова в неге и удовольствии.

Развернувшись, Рэнни вышла в сопровождении Джуно, который предупредительно открыл двери, и направилась вдоль крепостной стены в сторону лестницы, ведущей к гостевым.

Неизвестно, что подействовало на раайэнне больше — увиденное предплечье Эррнгрид или сказанное ей вслух. Все замолкли, каждый переживая внутри себя события дня и известия. Для раайэнне иметь дело с умирающими было также привычно, как роунгаррам — с деньгами, а гномам — с подземельями. Мало ли, ну умирает, и что? Но чтобы так выглядело кхаари?

— Никогда такого не видел, — Лайл перевел дух и налил себе выпить прозрачной голубоватой жидкости из фляжки. — Что это вообще такое? Кхаари предупреждают, защищают, исцеляют, сохраняют, но никогда не убивают.

— Это кхаари, доведенное до отчаяния идиотизмом и малодушием своих хозяев. — Мирэйн взял слово — Из талисмана-хранителя превратилось в… даже не знаю, как назвать.

— Отец, что скажешь? — Алана, дочь Рэма, мягким и звучным в отца голосом, пробудила его от невеселых мыслей.

Рэм встал и подошел к камину, на него смотрели с ожиданием и надеждой? Да какую надежду он мог им дать? Все эти долгие годы он надеялся, что однажды вернется домой, на родину, что сыновья и дочь, наконец-то, займут подобающее своему происхождению положение в обществе, встретят достойных спутников жизни…, заведут семью, детей…

Крах, полный крах, так паршиво он не чувствовал себя с того самого дня, когда судьба сделала поворот и его изгнали. Кислый комок встал в горле, во рту появился неприятный вкус — вкус неприятностей.

И даже встреча с Эррнгрид вызвала совершенно противоречивые чувства — он был и рад ей, и расстроен одновременно. С одной стороны — ей придется вернуть монету. Но увидев, что она умирает, понял, что монету можно не возвращать, не до того, и обрадовался. С другой стороны — она умирает. Когда они встрется, и в каком из миров это будет, он не знал, и огорчился. Эмоциональные качели увеличивали свою амплитуду. Приземление обещало быть жестким, да он просто зароется в землю по самую… ммм… голову.

— Рамидар, позволь мне взять слово. — Рэм обрадовался Мирэйну, тому, что не придется сейчас говорить и, не сдержавшись, обрушить вулкан своих чувств на общину, но внешне лишь холодно кивнул.

— Прошу.

Мирэйн встал и обвел глазами всех присутствующих, взгляды устремились к нему, все, кроме Лайла. Тот, не отрываясь, смотрел на Рэма и все понимал. И из-за этого Рэм расстроился еще больше, хотя дальше некуда. Ему хотелось уйти и побыть одному, побродить по садику Карта, остаться наедине со своими мыслями.

Но общину и их всех ожидали перемены. Им нужна сплоченность.

— Рамидар любезно предоставил мне возможность высказаться как самому старому члену Обители, и как тому, кто прожил здесь дольше, чем все остальные,

Я сам бы хотел разобраться во всем, что мы услышали и увидели. Так что, это мысли вслух одинокого старика, если кто-то надумает присоединиться к моим размышлениям — прошу не стесняться, ведь дальнейшее решение зависит от нас всех. Прежде чем продолжить, надо сделать ряд допущений:

Мастер над монетой умирает, это первое. Ее убивает ее собственный кхаари. Когда-то я думал, что меня ничем больше не удивить, но, оказывается, ошибался.

Роунгарри не могла получить такой кхаари ни от кого, как только от своего предшественника, это второе. Все мы знаем, что Кириан был не самый умный парень на свете, но был честным малым и единственное что он сделал правильно во время своего пребывания в должности члена Большой Пятерки, так это умудрился передать преемственность роунгарри со всеми вытекающими последствиями.

Сумма долга не поддается никакому рациональному осмыслению. Это третье, но об этом позже.