Все драконы любят апельсины (СИ) - Лофт Уна - Страница 32

Несмотря на то, что вчера Джуно провел, по его словам, весь день и ночь в комнате, ориентировался он в Замке неплохо — к конюшням провел ее короткой дорогой, они пришли почти первыми. Выезжать будут не через Центральные ворота, а через боковые.

Возглавит группу Каринэль, который представился Эррнгрид сам, поскольку его никто не представил. Он давно уже был на ногах — привычка опытного следопыта: проверил отобранных лошадей и назначил из числа военных двоих раайэнне в сопровождение.

Эльфы были статной расой, но раайэнне выделялись ростом и грацией и среди своих соплеменников. В силу особенностей рождения, Эррнгрид не была высокой, весь рост ушел к брату. Когда-то раньше она очень переживала по этому поводу, но потом поняла свои преимущества перед остальными женщинами клана — мужчины смотрели на нее с обожанием, своей хрупкостью она пробуждала в них мужскую самость и желание защищать.

Да и вообще, многие мужчины до замужества и после него обращали на нее внимание. Быстро поняв их драконий интерес — интерес к ее деньгам, в первую очередь, Эррнгрид перестала придавать этому хоть какое-то значение, но присутствие раайэнне всколыхнули в ней давно забытые чувства, и она совсем растерялась. Привыкнув к своим северянам, Эррнгрид чувствовала себя с ними более-менее комфортно, но с раайэнне ощущение привычки ушло, сменившись непонятным трепетом перед непостижимостью творения идеала. И если Безначальные дали каплю крови ее народу, то Бесцветная Дева наделила своих Возлюбленных чем-то несоизмеримо большим, чем каплей: харизмой и природным магнетизмом. Магнетизмом, который притягивал северную снежинку сильнее любой огненной противоположности. Даже в простом приветствии Каринэль проявил к ней большее уважение, чем ее муж к ней в период брачных ухаживаний. Это было для нее в новинку.

Старательно отводя глаза от его сильной фигуры и пообещав себе не поддаваться его мужскому обаянию — пустое, в общем-то, обещание, она внимательно смотрела на разложенную на крупе каурой лошадки карту местности — он показывал ей предстоящий путь. Дорога выходила несложная, чему Рэнни порадовалась. Она слушала его объяснения, не перебивая, а потом, ткнув пальцем в голубую точку, находящуюся чуть сбоку от их основного маршрута, спросила:

— А это что?

— Это надо видеть, так не объяснить…

— Где-то я уже это слышала, — пробормотала про себя Рэнни.

— И где? — полюбопытствовал разведчик.

— Рамидар мне так сказал про Длоранга: что он болен, это не объяснить, это надо видеть.

— К болезням это место не имеет никакого отношения. Не беспокойтесь. Просто оно такое особое.

— Как с ним такое случилось? — возвращая разговор к бывшему мастеру над монетой, спросила Рэнни.

— Он сунулся в Обитель без кхаари. О том, что он заражен Исступленными, догадались не сразу. Они могут весьма убедительно играть свою роль. Пытались лечить — колоть звездный свет. Не вышло.

— Так я смогу это увидеть? — не уточняя о чем речь, вновь поинтересовалась Рэнни.

Каринэль ее понял.

— Думаю, сможете. На обратном пути подойдет?

— Вполне.

За этим разговором их застал Рамидар, который, подойдя минутой позже, обнаружил всех в сборе. Решили ехать всемером — Каринэль, Рамидар и Эррнгрид, пара незнакомых Эррнгрид раайэнне — Рол и Вик — сокращенные имена, как было принято в Обители для младших по положению, Джуно, Колди.

Рамидар был не в духе: вэйраш решил выразить свой запоздалый, но все же протест, более чем вольному обращению со своей вэйраш-им, подопечной, разбив во сне Рэма (подумать только!) зеркало в ванной.

Не ей одной снились плохие сны. Повеселев от этой мысли, она, тем не менее, предпочла молчание разговору. Кобылка ей досталась с хорошим нравом. Проблем с ней быть не должно, зато рядом выплясывал вороной жеребец Рэма, который норовил ухватить лошадку за ухо и холку, отчего та прядала ушами и недовольно ржала. Сейчас проедут ворота, потом можно будет разъехаться.

Ругая себя за вчерашнюю слабость и доверчивость, у Эррнгрид снова испортилось настроение. «- Неужели сложно было соврать?». Соврать было несложно, не хотелось. Не ему. И потом, как ни крути, у них заведено что-то вроде ритуала — делиться сокровенным. Ритуал был так себе — Рэм с ней пока ничем не поделился, даже историей своего изгнания или, хотя бы вот — как так вышло, что его назначили наместником? Может, оно и к лучшему. Вот чего ей сейчас совершенно точно не доставало для ощущения полного, нет, располневшего, счастья — так это чужих историй. Хотя, не только это беспокоило Эррнгрид. Опять не так — что только ни беспокоило Эррнгрид. Повышенная тревожность — признак тяги к сверхконтролю.

«— Да, так и есть, так и есть.

— А это уже обсессивно-компульсивное расстройство, дорогая».

Перечисляя про себя все неизвестные научному миру Ран-Тарра термины, они проехали каменные ворота, уступающие Центральным лишь по высоте дверного проема, но не по количеству караульных. После них группа действительно разъехалась, предстояло пересечь просвечивающий насквозь перелесок, небольшой овражек и русло высохшей речки. Неплохая каменистая дорога тянулась на Северо-Запад вдоль океана.

Тон езды задавал Каринэль и его белая в яблоках лошадка Карина. Осознавая всю важность поездки, она бежала ровно и споро, намереваясь проделать путь за отведенные два часа. Рэнни слегка отстала, приноравливаясь к ходу лошади и разглядывая окрестности. Они не поражали разнообразием: коричнево-серые тона, пустынный ландшафт, голубое небо, темные скалы с хищными клыками.

То ли у Создателя этого мира не хватило воображения, то ли он решил таким однообразием разнообразить миры, сказать было сложно. Но через некоторое время Рэнни поняла, что ее напрягает. Отсутствие жизни. Птицы не пели, комары не пищали, живность в траве не шебаршилась — вдруг захотелось вернуться в Замок, хотя бы потому, что там жизни гораздо больше.

Вспомнив свои ощущения от унылого пейзажа там, на границе Нового Роунгарриона и земель раайэнне, и сравнивая их с настоящими, она поразилось их одинаковости. Ощущения были идентичны.

Серость. Серость взяла вверх над бесконечными красками жизни и принялась истово высасывать их отовсюду, докуда могла дотянуться. Все серое, даже к празднику не надо будет ничего украшать — вот уж действительно цвета клана. Ох, не зря они служат БеЗ-Цветной Деве.

«— Неудивительно, что сюда стремятся все раайэнне, здесь можно на всю жизнь напитаться серости и мертвящей пустоты».

Поглядывая на своих бодрых спутников, Рэнни решила, что не так уж и неправа. Они черпают из Обители силы? Рамидар разом помолодел, стоило ему только выехать за ворота, жесткое лицо Каринэля расслабилось, Коэльдан чуть ли не поет от восторга.

Замечая про себя перемены в своих спутниках, Рэнни стала вспоминать, что ей рассказывали дед и отец о раайэнне, об их службе в Обители — сперва как части Ран-Тарра, потом Обители в изгнании. Догадка мелькнула у нее в голове. Ей бы время, она сможет разгадать все их тайны.

Большая часть группы уехала вперед, к ней подъехал Колди, поинтересоваться, как идут дела, распознав в ней не слишком опытного наездника.

— Роуни Эррнгрид, отец сказал, что вы пещеру нашли. Думаете, она, правда, драконья? — Колди начал разговор из чувства вины, ему было неловко за вчерашнюю оговорку, в сущности, лично ему роунгарри ничего плохого не сделала.

— Сложно сказать, Коэльдан, я правильно произнесла? — голос тоже стал серым, никаким, напоминал вкус картона. Серого опять же. Хотя раньше в нем слышались и северный ветер, и ария вьюги, невысокое меццо-сопрано тихой снежной ночи, глубокое контральто ясного морозного утра. Обертона тембра ее голоса были богаты.

— Все верно, роуни, — разом повеселев, сказал Колди. В головах молодежи печаль и вина редко задерживаются надолго. — Только зовите меня как все, мне так привычнее.

— Она может оказаться драконьей, а может, просто гротом. Если бы я выбирала место для жизни, лучшего и не придумаешь. Высоко в горах, далеко от внешних врагов, достаточно пространства для размаха крыльев и планирования.