Выполнение замысла (СИ) - Савелов Сергей Владимирович - Страница 75

Абсцесс из-за грязных многоразовых шприцов я заполучил. Пожаловался лечащему врачу и предложил обойтись без хирургического вмешательства, наложив медовый компресс. Помню из будущего, что мне быстро это помогло в аналогичной ситуации. Врач, внимательно посмотрев на меня, кивнул. Действуй мол, только мед доставай сам.

Теперь с Наташкой в хорошую погоду выходили на улицу, сидели или гуляли в парке академии. Она охотно хватала меня под руку, якобы оказывая помощь в передвижении больному. Много спорили о литературе, истории и политике. На ее примере убедился, насколько искажен взгляд молодежи пропагандой на советскую историю, внутреннюю и внешнюю политику и незнание реальной жизни. В то же время она пыталась доказать мне, как хорошо живется простым людям за границей.

Пытаясь опровергнуть тем, что и здесь и там, живут не так, как ей или другим видится. Везде есть свои плюсы и минусы. Однако понял, что слова мои ничего не значат. Она по-прежнему пыталась меня убедить, что надо оставить все так, как есть, только обеспечить население продуктами и вещами, разрешить так же, как за границей свободу слова, собраний, выбора и прочие свободы. Понял, что только реальность сможет ее убедить. Когда столкнется, как большинство нашего населения со звериным оскалом реального капитализма, тогда пожалеет о беспечной жизни при социализме. Забывают наши люди, что ставшие привычными в настоящее время бесплатное лечение, выдача квартир, копеечная коммуналка, бесплатное образование и многое другое государству обходится в немалые деньги.

При подходе к моему корпусу Наташка внезапно нахмурилась и проговорив:

- Подожди, я сейчас! - направилась к стоянке машин.

Представительному мужчине, вылезшему из «жигуленка» она, что-то темпераментно стала объяснять, размахивая руками. Потом махнув мне, направилась в корпус. Ко мне подошел, по-видимому, ее отец и заинтересованно оглядев меня, поинтересовался:

- Значит это ты Наташкин дружок?

Хотелось ответить: «Нет, не я», но только буркнул:

- Нет, просто одноклассник.

- М-да? Ну-ну, просто одноклассник! - скептически и с улыбкой вновь оглядел меня.

Мне почему-то было наплевать, что обо мне подумают. Я был возмущен, что без моего желания меня уже кем-то назначили. Навстречу попалась Наташка со своим портфелем в сопровождении какой-то женщины. Сообщив что-то своей сопровождающей, одноклассница подскочила ко мне.

- Родственники приезжают. Не переживай и не плачь! Выполню родственный долг и вернусь, заскучать не успеешь! - торопливо сообщила и поспешила к машине.

Женщина, проходя мимо, тоже окинула меня внимательным взглядом.

В неожиданно образовавшееся свободное время, решил написать ответное письмо Таньке из деревни. Так же, как и она признался, что с грустью и теплотой вспоминаю о наших встречах. Обещал не забывать и по возможности навестить. Сообщил, что переехал в Ленинград на учебу, но обратный адрес не указал. Мои обновки шокировали всю деревенскую и школьную общественность и сделали Татьяну завидной невестой. Даже ее бывший суженый пытался восстановить отношения, но девчонка его решительно «отшила».

Опустив письмо в почтовый ящик, позвонил Эдику. Прервал его возмущение и упреки пропажей, сообщив, что нахожусь на излечении в ВМА. Попал под каток! Каток не пострадал. Эдик сообщил, что звонила Гуля, но он не имея никаких от меня сведений ничего не смог ей сообщить. Отговорился моей занятостью. «Маринка не звонила! Почему?» - отметил про себя. Эдик, выяснив мое местонахождение, пообещал навестить в ближайшие выходные, а заодно поинтересовался количеством симпатичных медсестер и практиканток.

Вернувшись в палату и размышляя о своих прежних и нынешних подружках, почувствовал необъяснимую тоску. На память пришла строчка из песни Вики Цыгановой: «Любовь и смерть, добро и зло. Что свято, что грешно, понять нам суждено. А выбрать нам дано - одно!»

Писать и читать я уже мог самостоятельно. Достал тетрадь с ручкой и стал вспоминать или придумывать рифмы. Появившийся Игорь попытался шутливо посочувствовать отсутствию привычной сиделки, но заметив мой отсутствующий взгляд в никуда, замолчал и прокрался на свое место. Через некоторое время меня позвали на очередное обследование и я, погруженный в свои мысли отправился на зов, забыв тетрадь на тумбочке. А когда вернулся, обнаружил соседа с моей тетрадью в руках. Забыв извиниться за бестактность, он восторженно поинтересовался:

- А музыку к этим стихам уже придумал?

Молча кивнул, забрал из чужих рук тетрадь с чужим и своим творчеством и сел на кровать. Подавил возникшее раздражение из-за своей забывчивости и чужой бестактности.

- Извини, не удержался, - понял свою промашку сосед. - Стихи замечательные и грустные. Тебе так плохо? - смотрит сочувственно.

Пожимаю плечами, так как не знаю, что он имеет ввиду. В тетради уже набросано несколько текстов из будущего и настоящего. Уже несколько дней в свободное от Наташки, посетителей и лечения время занимаюсь творчеством, стараясь делать это тайком от всех. А сегодня расслабился.

- Не обижайся, Серега! Спой, - просит Игорь.

«Чего его винить? Сам виноват!» - решаю. А песни-то надо обкатывать!

- Песни еще сырые. Над ними надо еще работать и работать, - заранее оправдываюсь.

Решаю проверить на аборигене этого времени написанную не известно для меня когда песню и, заглядывая в тетрадь, вполголоса напеваю, стараясь копировать интонации автора:

Средь оплывших свечей и вечерних молитв,

Средь военных трофеев и мирных костров,

Жили книжные дети, не знавшие битв,

Изнывая от детских своих катастроф.

Детям вечно досаден их возраст и быт

И дрались мы до ссадин, до смертных обид

Но одежды латали нам матери в срок,

Мы же книги глотали, пьянея от строк…

- Здорово, - качает головой Игорь. - Как обо мне написано! Ты тоже зачитывался такими книжками?

- Зачитывался и мечтал, - соглашаюсь, - только песня не моя, а Высоцкого, - признаюсь.

- Правда? - удивляется, - У нас часто в общаге крутят его песни, но такой не слышал. А остальные...?

- Под настроение вспомнилось или пришло в голову, - сообщаю неопределенно и пою следующую от Нэнси:

На столе чистый лист, не исписан он, чист, совсем белый, как снег непримятый.

Он заманчиво звал, чтобы я рисовал что-нибудь, ну а что - не понятно.

Карандаш я беру, по бумаге веду, вот портрет получается странный.

Почему-то глаза смотрят не на меня, взгляд прекрасен, но очень печальный.

Девушка мечты, в этот вечер не со мной осталась ты,

я тебя нарисовал, я тебя нарисовал, только так и не познал твоей любви.

Я не верю, что пройдёт моя любовь и тебя я не увижу больше вновь,

без тебя я жить устал и тебя нарисовал, я тебя нарисовал…

От дверей слышу аплодисменты, к которым присоединяется сосед. Не заметил, что в палату просочились врачи, медсестры и даже больные из других палат. Похлопав, все с ожиданием смотрят на меня.

Киваю и перелистываю страницу.

Долгие века ищем мы любовь по свету,

А за нами пыль да вороньё.

В небе облака, на кресте рука,

Впереди любовь и кровь.

В самый трудный час только вера греет нас,

И спасает, вновь, любовь.

Любовь и смерть, добро и зло...

Что свято, что грешно, познать нам суждено.

Любовь и смерть, добро и зло,

А выбрать нам дано - одно...

Переждав восторги, слышу женский голос:

- Сережа, спой ту, которую ночью написал.

Перепеваю Губинскую «Милую мою».

- В очередной раз убеждаюсь, что лечение Сергею идет на пользу, - шутит мой лечащий врач.