Дверь (СИ) - Арнари Юлия - Страница 19

Мальчишка пошатнулся… рухнул пластом. Но коробки так и не выронил…

Ну что за молодёжь пошла? Слишком культурная и хлипкая, даже хребтов не поломать никому…

***

Когда на дороге вдали показалась точка автобуса, никто не смог сдержать ликующего вопля. Высыпав на дорогу, они перекрыли её лентой, чтоб наверняка.

Как же хотелось нормально поспать. А ещё помыться. Поесть, само собой. Чего-нибудь посытнее банки консервов, а главное — побольше. И открыть эту коробку!

Винс думал о ней, как проснулся, но ковырять при всех не стал. К счастью, ребятам было не до его находки. Убраться бы поскорее из этой глухомани. Никто не сказал вслух, но перспектива доехать-таки от станции до кемпинга висела на волоске.

Загрузившись в автобус и растёкшись по сидениям (благо автобус был пуст), парни с облегчением расхохотались.

— Всё, я с вами больше никуда не поеду, — заявил Винс, обведя остальных взглядом.

— Переночевать в поместье ты решил, — поддел его Хани.

— Но я не предлагал шататься по всему строению и испытывать его на прочность, — напомнил Винс. — Сами виноваты, что провалились.

«Создатель, мы разрушили культурный объект…» — взъерошив волосы, подумал Винс и откинулся на спинку сиденья.

— Повезло, что никто ничего не сломал… А поместье… Ну оно всё равно не охранялось… — сказал Ламберт.

— Так, это всё останется между нами, — проговорил Ральф, оттирая лицо влажными салфетками.

Вид у всех был побитый, даже пожёванный. Ссадины, царапины, уже проступали синяки, словно они не по заброшенному (и хлипкому) поместью лазили, а с кем-то дрались. Мда, поездка на природу оставила не самые славные воспоминания. Мало было леса со всеми шорохами и скрипами, так поместье добавило впечатлений. И кладбище тоже. А они всего-то хотели рыбалку, цивильный кемпинг, шашлыки, страшилки у костра. Конечно, в тёмном поместье страшилки вышли круче, но вот консервы встали колом, а до утра всякая дрянь снилась.

Повисло молчание, которое, однако, быстро прервало чавканье. Все уставились на Вига, который, похоже, посчитал своим долгом уничтожить запасы Хани до прибытия на станцию. Мясо он уплетал с аппетитом, но от одного взгляда Винсу стало дурно. Он отвернулся к окну и стал смотреть на лес, который, к счастью, вскоре сменился бескрайними полями, над которыми синело небо без единого облачка.

«Чувствую себя выжатым… — подумал он, прикрыв глаза. — Надо будет рассказать Максу про эту поездку. Может, стоило его позвать? Хотя… Вряд ли бы он был рад заблудиться в лесу… И вряд ли бы он смог стоически всё снести, как наш Виг… Ему, вроде, после ночи в лесу полегчало… Зачем вообще я предложил идти в поместье? Хмм… Ну, не на кладбище же ночевать», — как бы ставя себе зачёт, заключил Винс и потёр переносицу, когда в ушах слегка зашумело.

— Когда-нибудь… мы всё это обсудим… вспомнив вновь, — проговорил вдруг Ральф.

Винс повернулся и посмотрел на него. И обнаружил, что стал центром внимания, по-другому и не скажешь: почему-то все сверлили его внимательным взглядом.

— Типа, вспомним на старости лет? — усмехнулся Винс.

— Надеюсь, что раньше, — ответил Ральф.

[Дверь]

Как ни старайся не будить лихо, однажды оно всё же откроет глаза и взыскательно уставится на тебя, будто говоря: «Ты мне задолжал…» Винс очень надеется, что его «лихо» всё же не проснулось, а лишь… А что, собственно, оно сделало и во что его втравило?

Один октябрьский день затянул Винса в водоворот невероятных событий, перевернувших все понятия о реальности, а также принёс горькое знание, что не всякую дверь стоит бездумно распахивать, а тайну извлекать на поверхность.

-------------

Это случилось снова — Винс проснулся на крыше какой-то заброшки. Поднялся с трудом, осторожно размялся, похлопал себя по плечам, по бокам, по ногам — за ночь тело затекло, но вот что странно: он нисколько не замёрз. Наоборот, он чувствовал распирающий изнутри жар. Голова была удивительно пуста — как всегда после полнолуния.

«Не помню, что делал… По ощущениям — словно десяток километров на полной скорости бежал без передыха, а потом рухнул пластом. Может, так и было?»

Винс осмотрелся. На крыше никого, дверь шахты лестничного пролёта приоткрыта. Глянул с крыши вниз — ничего примечательного, кроме большой территории, обтянутой колючей проволокой. Заброшка же — это высокое здание с какой-то вывеской, торчащее на отшибе от квартала, над которым дымили трубы. Судя по всему, он где-то на окраине Коптилки, большого производственного района. Как его сюда занесло? Почему сюда?

Нос раздражал запах сырости, грязи и ржавчины. Винс поморщился и чихнул. И сам испугался, каким оглушительным вышел звук.

Скрипнула дверь, Винс обернулся. Никого.

«Так… где телефон?»

Он обшарил карманы, но ничего не нашёл. Который сейчас день, час? Борясь с подступающей паникой, Винс подошёл к двери, заглянул внутрь.

«Темень! Ни телефона, ни фонарика… Надеюсь, что просто забыл всё дома, а не растерял по пути сюда… Очень не хотелось бы ползать тут и искать… Что со мной творится? Что я делал вчера? Я пришёл сюда один? Кажется, у меня не было никаких планов, но… Я никогда ничего не планирую на полнолуние. Я был дома, допоздна работал над статьёй для сборника конференций, потом правил главу диплома… Потом… кофе… — желудок болезненно сжался при мысли о горячем и крепком напитке. — А потом я… будто выключился? Всё хуже и хуже…»

На прошлое полнолуние он проснулся дома и обнаружил у себя в кармане фигурку из материала, подозрительно похожего на кость. Где он мог её достать? Тайна, покрытая мраком и грязью — вернулся он заляпанным с головы до ног, будто на брюхе ползал по лесу или парку после сильного ливня. А летом, когда в столице проходил фестиваль еды с праздничными ярмарками и с торжественным открытием парка аттракционов, Винс ходил сытым неделю, потому что у него было ощущение, будто за злополучные три ночи он сожрал весь запас сахарной ваты вперемешку с колбасками, попкорном и лимонадом из автоматов.

«Уж лучше бы и сейчас очнулся где-нибудь в тепле и с набитым брюхом…»

Хотелось обхватить голову руками и завыть. И сколько длится это… безумие? С недавних пор он стал подозревать, что давно, просто «странности» оставались незамеченными. Рассказать о лунатизме он никому не осмелился.

«Нужно взять себя в руки… и подумать… Что мне снилось?»

Он заходил взад и вперёд, хмуро посматривая вдаль. Тело требовало действия. Немедленно. Движения. Иначе разорвёт от жара.

В ушах шумело. Этот проклятый шум преследует его несколько лет, ни с того, ни с сего.

В шуме так легко спрятать слова…

Не выдержав, он разбежался, прыгнул, перекатился по крыше, сделал кувырок. Да, так лучше, движение всегда помогало.

Прыжок, перекат, сальто, поворот в стойке на руках. Перекат, прыжок, колесо, перекат.

Винс гонял себя, пока не сбил дыхание. Наконец, совсем выдохшись, он остановился.

Он тут что-то искал.

Зачем? Что он искал?

Нужно сосредоточиться. Что бы с ним ни происходило, он в силах справиться. В силах контролировать себя.

Он хотел на что-то посмотреть. Что-то проверить.

Переведя дыхание и отметив, что внутренний жар спал, а голова потяжелела, Винс кинул ещё один взгляд на крыши домов и заводов, черневших под пасмурным небом.

«Что ж, попробую узнать, что меня сюда привело…»

Винс вошёл в здание. Море недружелюбных, мерзких звуков. Скрипы, эхо, пустота. Биение сердца казалось гулким и непростительно громким. Винс шёл медленно, больше на ощупь. И наудачу. К счастью, пол был цел. Когда глаза привыкли к темноте, Винс зашагал увереннее.

Он не боялся заброшек, хотя опасаться всегда есть чего: наркоманы, гопники, провалы в полу, торчащая арматура и много других приятных сюрпризов. Пока Винсу везло, споткнулся он всего пару раз, навстречу никто не попался. Заброшенный завод взирал ему в спину бесстрастно, словно ему было всё равно, выберется Винс отсюда или задержится ещё ненадолго. Задерживаться не хотелось: воняло тут страшно, строго говоря, место было запущенным, но не таким уж заброшенным — бутылки, окурки, старые грязные матрасы, какие-то коробки, упаковки из-под дешёвой еды, груды мусора. От отвращения нахлынула тошнота, но среди этой вони Винс с удивлением выцепил запах краски и лака, сильный, агрессивный и свежий.