Дверь (СИ) - Арнари Юлия - Страница 26

Винс примчался в магазин Тони сразу после открытия, взъерошенный, сам не свой. Торгаш вопросительно вскинул белобрысые брови, когда Винс навалился на прилавок и уставился на него, не в силах ничего толком объяснить.

— Так, что-то мне подсказывает, что табличку на двери лучше повернуть, — протянул Тони и вышел из-за прилавка.

Винс поймал его за локоть и наконец выговорил:

— «Дверь». Я использовал её. И…

— И попал в сущий кошмар… Так, рассказывай.

Упав на стул в его кабинете, Винс стал рассказывать, сначала сбивчиво, невнятно, потом взял себя в руки и изложил всё обстоятельно. Втайне он надеялся получить от Тони нагоняй. Пусть забрал бы у него, идиота, столь опасный ключ, прописал бы сверхурочные, ещё как-нибудь наказал. Но Тони лишь сказал без тени усмешки или гнева:

— Что ж, с первым грузом знания тебя.

— Но я не понимаю, что произошло… кроме того, что Рози… Она… скорее всего, она…

Винс разбито замолчал. Тони достал из шкафа бутылку и какую-то закуску.

— Что ж, хотел отложить рассказ о всяких сложных магических штуках, продлить тебе детство, но… в общем, слушай. Эта карта может отпереть практически любую дверь. Универсальный ключ. Но это значит, что она может сломать почти любой замок или сдерживающее заклинание, наложенное на дверь.

Винс с ужасом уставился на него, догоняя смысл сказанного.

«То есть… это я… открыл дверь… выпустил Рози… и случилась трагедия? Из-за меня?»

Навалилось гнетущее, неподъёмное чувство вины.

Всего один ключ, одна дверь и такой кошмар!

Он стал виновником трагедии! Если бы не его любопытство, если бы не…

Но он ведь не думал, что всё может так кончиться!

Он закрыл лицо руками и зажмурился, чувствуя, как разлетается на осколки.

Это он убил Рози?

— Пусть это тебя не сломает, Эвортс, — серьёзно отозвался Тони и, судя по звуку, поставил перед ним стакан. — Магия не терпит ошибок и страха. И когда проводник энергии, то есть маг, колдун или ведьма, ломается, его остаётся только нейтрализовать, пока не замкнуло.

— Вдруг ей можно было помочь? Её заперли… её могли вылечить…

— Простых сумасшедших часто вылечивают? — спросил торгаш, не скрывая скепсиса. — Сидела бы она под замком всю жизнь… Пока не нашла бы какой-нибудь другой лазейки. Исход был бы тот же. Или хуже. Поверь, всем лучше от того, что сумасшедшая ведьма не выбралась из того дома. И сама она отмучилась. Конец истории, можно закрыть книгу, отложить на полку и забыть.

«Книга!»

Винс отнял руки от лица.

У него осталась книга несчастной Рози.

Он повернулся, глянул на стол, на стакан с портвейном и тарелку с сыром и ветчиной. Он не чувствовал ни усталости, ни голода, только пустоту и боль, которая разлилась и заполнила все уголки его существа.

Вздохнув, Винс осушил свой стакан и поднялся, но торгаш усадил его обратно и велел поесть.

…Имя Рози было среди имён погибших в пожаре. Судя по её последнему выражению лица, такой исход её не пугал… Впрочем, её уже мало что могло напугать, как показалось Винсу. В голове по-прежнему не укладывалось, что эта тихая, робкая и зажатая девочка могла оказаться ведьмой, способной спалить собственный дом. Или напасть на учеников колледжа.

Способной кого-то убить.

Что с ней случилось? Почему? Как она сломалась?

Вряд ли он когда-нибудь узнает подробности.

Она ещё долго снилась ему в кошмарах: кружилась и смеялась, а потом исчезала в огне и дыму. Он носился по горящему дому, звал, искал её, но находил только оплавившийся огарок гвоздя.

Книгу, которую оставила ему Рози, Винс набрался духу пролистать только через два месяца. Казалось, что она жжёт руки, всё время напоминая о том, что случилось по его вине. Что он убийца. В книге были схемы, магические печати, какие-то схемы, заклинания. Просто какой-то ведьмовской Джек-пот, как подсказывала интуиция. Почему-то даже в таком состоянии Рози отдала ему самое дорогое, ведь «нет ничего совершеннее её знаков».

С того дня исследовательского рвения в нём поубавилось: коробка (предположительно с картами) и футляр были отложены подальше, как и книга Рози.

Больше он не будет относиться к открытию чего-либо столь бездумно, а время, возможно, подлечит раны.

Слепота

Приятно хоть где-то не чувствовать себя чудиком. Вот ты можешь почти с каждым обсудить теорию течения энергии в живом теле, систему магических трансформаторов и мощность удара молнии в гипотетического противника в зачарованной броне, а лучше — сразу пристать с этим к Наставнику и записывать, записывать умные мысли…

Ковен стал для Найджела не просто школой, а домом, миром — родным, понятным, идеальным. Одна беда, он (теперь уже Школяр, а не Найджел) слабак и после сложных чар падает, как подкошенный. Если бы можно было стать сильнее. Наставники мудро говорят обождать, поспешать медленно, но Школяр просто не может ждать! Он жаждет открытий, которые уведут его от всего ненавистного и тягостного насовсем.

-----------------

В ушах ещё шумело. Школяр сидел в небольшом зале, рассеянно пялясь в пространство перед собой и держа в руках полупустой кубок. Содержимое — горькую-горькую отраву — надо было допить, целительница обещала, что тогда станет лучше, но он всё тянул.

«Опять ничего не вышло. Мне не хватает сил. Я уже кучу учебников проштудировал, про минералы начитался, представляю всё чётко. Я могу, но…»

Он вздохнул и поёрзал на скамье.

«Ещё и из класса выгнали».

Стояла сосредоточенная тишина. Казалось, что вокруг не было ни одной живой души. И лишь он неприкаянно торчал вне занятий.

Кое-чего он не понимал решительно. Его хвалили, часто хвалили, — у тебя есть потенциал, талант, говорили Наставники, — и при этом постоянно останавливали, не давая провести опыт до конца. И вот сейчас. Подумаешь, из носа опять кровь пошла. Тут так со всеми ведь! (Ну, может, с ним и немного чаще…) Приходится преодолевать порог, этот жалкий лимит своего бренного тела. А его, получается, вечно в него тыкают, ну что за свинство?

«Ничего, сейчас посижу, потом перерыв, потом ещё напрошусь взять меня на преобразования. А там до ночи».

Скорее бы уже лето! Летних занятий он всегда ждал и не мог дождаться. Во-первых, можно было проторчать на территории Ковена весь день до самой ночи. И занятия, и библиотека тебе открыта, и залы. Столько можно узнать и выучить, стольким овладеть. Народу опять же много и все такие же счастливые, как он. Ну или почти. Или просто он счастливый. А в другое время занятий так мало, и вместо школы нельзя, и на всю ночь нельзя. Ну что за расписание? Хотя он всё равно приходил. Его отчитывали, сначала выгоняли, иногда по несколько раз на дню, потом стали разрешать сидеть в библиотеке или в зале тренироваться с чем-то простеньким. Он и этому был рад. Библиотека и чудесно! Он записи делал, что-то с собой забирал, но больше, конечно, тут оставлял: не приведи Создатель, мать найдёт. Тоскливо, конечно.

К нему подошла выплывшая откуда-то Курица и натурально закудахтала, догадавшись с одного взгляда на кубок, чего он тут расселся, и потащила на кухню — пичкать едой, силы восполнять. Он поплёлся нехотя. Конечно, сейчас опять будет причитать, какой он тощий, что не в коня корм, хотя при чём тут конь он никогда понять не мог. Да и что-то дурацкое в этом сравнении было. Если лошадь, то пахнет навозом, но при чём тут корм? Потому что ли не в коня корм?..

— Ох, опять в облаках завитался, — вздохнула Курица, открыв холодильник.

— Задумался, — внушительно поправил он. — Только с горкой ничего не накладывайте.

— Цыц! Сколько положу, чтоб столько и слопал!

— Стошнит же…

— Цыц, говорю! Вот, поклюй пока что.

Она поставила перед ним плошку с мелкими, похожими на булыжнички булками. Он нехотя взял одну, надкусил. Ржаные, гадость. Впрочем, он должен был догадаться.

Курица гремела посудой, что-то уже грела в ковше.

— Опять перенапрягся? Пожалел бы себя. Загонишься.