Доза (СИ) - "KrisssTina V" - Страница 79

Малфой осторожно тронул ее язык своим, мягко надавив на него. Гермиона, сдержав стон, прижалась к нему всем телом, крепче вцепилась в плечи. Ей хотелось обнять его. Просто обнять, без слов, потому что, – она была уверена в этом, – его давно уже никто не обнимал. Но она не решалась бы, а поцелуи делали все за нее. Передавали нежность, которой не должно было быть, но от которой некуда было деться. Передавали силу, немного уверенности, чуть-чуть поддержки.

– Если Пэнси мертва, Грейнджер, – прошептал он, задыхаясь, приложившись лбом к ее лбу. Гермиона почувствовала его пальцы в своих волосах, они дрожали. Она дрожала вся. – Я не мог убить ее, не мог всерьез…

– Что-то управляет тобой?

– Я не знаю.

– Я… Я почитаю об этом.

Гермиона вздрогнула, когда в ответ на ее слова Малфой рассмеялся. Не злобно и без ехидства. Рассмеялся с каким-то теплым облегчением, и его грудь завибрировала от смеха. Она, почувствовав эти вибрации всем телом, поспешила отойти. Пока не наделала еще больше глупостей.

Солнце встало.

Гермиона, увидев, что за окном стало совсем светло, удивилась и приложила ладонь к своим губам. У нее горели щеки от смущения, а в голове был шум. Усталость набрасывалась на нее, как взбесившаяся кошка, и девушка давила ее в себе, потому что сейчас не имела возможности отдохнуть.

Теперь, когда кабинет оказался залит солнечным светом, она могла видеть Малфоя, видеть не только его силуэт в полумраке, но еще и его лицо, осунувшееся и напряженное. Хотелось подойти, разгладить, провести пальцами по складкам на лбу и уголкам рта. Сказать, что он может выдохнуть, он не один. Как бы глупо это не звучало.

Она задумалась. Если сказать Малфою, что она теперь с ним, он поверит? Или, посмотрев с насмешкой, издевательски рассмеется прямо ей в лицо?

– Не думай, что мы теперь друзья, Грейнджер. Я не в вашей дружной команде.

– Я и не думаю, – поцелуй горел на ее губах, и слова Малфоя – хлесткие, рваные – не сочетались с его взглядом, полным… благодарности? Нет, вряд ли. Не может он быть ей благодарен. – Но я знаю, что ты сам желаешь оказаться подальше. Втайне ты надеешься, что кто-то придет и сделает всю работу за тебя.

Малфой не ответил. Он, скрестив руки на груди, смотрел в окно за тем, как солнце поднимается вверх, озаряя границы Хогвартса и его окрестностей. Синяки под его глазами стали больше. Плечи чуть опустились, и только руки, крепко сжатые друг на друге, выдавали силу и злость.

– Скоро завтрак, – прошептала Гермиона, не уверенная в том, слышат ли ее. – Нужно взять сумку. Встретимся в Большом зале.

Малфой кивнул и, когда она была уже у дверей, позвал, чуть повернув голову.

– Грейнджер.

Девушка остановилась. Желание обнять его стало сильнее, оно буквально наполнило ее всю и, сжав кулаки изо всех сил, Гермиона замерла.

– Что?

Наверное, он хотел поблагодарить ее. Видимо, даже такие как он хотят иногда говорить «спасибо». Но, сморщившись, он помотал головой, отметая эту абсурдную мысль. Гермиона улыбнулась.

– Не за что, Малфой.

– Убирайся, – выпалил он и снова устремил взгляд в окно. Но она успела заметить, как легкая улыбка коснулась его сомкнутых губ.

Драко шел на завтрак, как на казнь.

Дети шумели. Старшие школьники вели себя так, будто в жизни еды не видели. Они галдели и дрались вилками, смеялись, проливали на себя сок и кофе, разбрасывали еду и разорванные конверты, которыми их забросали совы пять минут назад. Малфой шагал мимо столов в сторону знакомых мантий слизеринцев и чувствовал себя просто ужасно. Его словно пинали. Вечер размылся в его голове, словно его и не было, а все остальное – то, что происходило после, было всего час назад.

Взглядом пробежался по гриффиндорскому столу.

Грязнокровка накладывала себе еду в тарелку, и для всех остальных ее поведение могло показаться вполне обыденным, но Драко, он… Он по каким-то неведомым причинам обращал внимание на детали, когда видел ее.

У Грейнджер дрожали руки.

Она зачерпнула немного пудинга и, вздрогнув, как будто почувствовала его взгляд.

Драко отвернулся до того, как она посмотрела в ответ.

Он не понимал, что с ним происходит. Все становилось хуже. С каждым днем он все отчетливее понимал, что теряет себя, что сходит с ума, и дело было даже не в Грейнджер. Наоборот. Грейнджер возвращала его, как бы глубоко в безумие он не погрузился. Как вчера. Она просто дотронулась раз, второй, и Драко видел, как спадает пленка тумана перед его глазами. Все прояснялось. Вещи, которые минуту назад казались реальными, перестали таковыми быть, и он знал, что есть причина происходящему с ним. Нужно было только копнуть глубже, докопаться.

Она просто поцеловала его – осторожно и так, как подобает Грейнджер. Несмело, девственно. И, отвечая ей, он подумал, что нормальные подростки так не целуются. Но нормальные подростки и думают о совершенно других вещах.

Драко снова посмотрел на Грейнджер.

Они столкнулись взглядами, и на секунду у Малфоя перехватило дыхание. Грязнокровка выглядела скверно: уставшая, с темными кругами под глазами, она была прямым доказательством тому, что произошло ночью. Что это не приснилось ему и он не придумал это в бешенстве. Но она смотрела на него, пожалуй, впервые не вкладывая всю свою неприязнь во взгляд. И Драко почувствовал себя лучше. Он, набрав воздуха в легкие, медленно выдохнул.

– Вы хорошо смотритесь, – услышал Малфой спустя секунду. Это прозвучало так близко – прямо у него над ухом, и он замер, не шевелясь. – Правда, Драко. Так переглядываетесь. Очень романтично.

Он не мог поверить.

Пэнси сидела рядом, их чашки с кофе прижимались друг к другу, а локти соприкасались. Драко моргнул, чувствуя себя полным идиотом. Его обвели вокруг пальца? Он сошел с ума?

– Что. Происходит? – спросил он. Мир снова поплыл перед глазами. Он все еще слышал голоса: вот Забини о чем-то спорит с Гойлом, Ургхард рассказывает парням из команды, какие советы по полетам ему дал Крам. Большой зал гудит, сквозь этот гул можно вычленить десятки других голосов – каждый уникален, каждый отличается от другого. Но Драко словно не здесь, не с ними.

Он смотрел на Пэнси и отчаянно пытался вспомнить тепло рук Грейнджер, жар ее дыхания и вкус ее рта, когда она прижималась к нему всем телом, целуя с нежностью. Ему нужно было вспомнить.

Паркинсон насадила кусочек омлета на вилку и отправила его в рот.

– Драко.

Драко-Драко-Драко.

В его голове его имя произносилось множество раз голосом Грейнджер: тихим, ласковым. Она будто пыталась дозваться до него, привести в чувство, но он не мог выбраться из этой паутины, выпутаться из нее.

– Драко!

Малфой вздрогнул.

Сквозь пелену безумия, кишащих, подобно мухам, мыслей в его голове, он услышал этот выкрик Забини, и, выдохнув весь воздух из легких, пришел в себя.

– Что?

Друг смотрел на него с улыбкой на лице. Если и заметил что-то, то не подал виду.

– Ты придешь на тренировку сегодня?

Он повернул голову: Пэнси все еще сидела рядом, безумная улыбка играла на ее губах, а ресницы, изогнутые под неестественным углом, словно их подкрутили намеренно, немного дрожали.

– Что за вопрос? – рявкнул он, чувствуя себя, как в бреду. – Конечно, приду.

Есть не хотелось. Ослабив узел галстука, Драко встал, чтобы выйти из зала.

Драко подпирал стену спиной и смотрел прямо перед собой. Флитвик опаздывал, и кабинет был закрыт на ключ. Никто не решался подобрать заклинание и войти без позволения учителя.

Он смотрел на Пэнси.

Она вела себя слишком… Легко? Весело? Непринужденно? За пять минут перемены она пофлиртовала с каждым парнем в округе, даже с гриффиндорцами.

– Если бы я не видела тебя таким перепуганным этой ночью, – Грейнджер прислонилась к стене рядом с ним. Прежде она так не делала, потому что вокруг были одноклассники, но сейчас ей словно внезапно стало плевать. – Я бы решила, что это был глупый и совершенно бездарный розыгрыш.